Шаг через бездну

– Господа командиры кораблей и соединений, – я обвел взглядом длинные ряды голографических изображений людей, ящеров и одного кварга на проекционном экране, – хочу еще раз напомнить вам о нашей цели и о средствах ее достижения. Вы все знаете, что мы пришли сюда, чтобы вернуть Федерации систему звезды Грумбридж. Многие из вас сражались вместе со мной у звезды Ран и в системе Каппы Кита. Кто-то помнит меня еще по сражению за Барнард-3 или даже по предыдущему бою за Грумбридж. Так вот, господа офицеры, прошу вас твердо уяснить, что ничего подобного я в этом сражении видеть не хочу.

На лицах людей отразилось удивление, впрочем, кварг и ящеры, я думаю, тоже испытывали аналогичные эмоции, просто я не мог их распознать. Я усмехнулся уголком губ и продолжил:

– Во всех названных мной сражениях мы были вынуждены воевать в меньшинстве или, как у Каппы Кита, с противником, намного опередившим нас в уровне военных технологий. Тогда от результата боя зависела судьба всей войны и жизни миллиардов людей и ящеров, и в тот момент мы были обязаны сражаться, не считаясь ни с какими потерями. Сейчас ситуация иная. На планетах звезды Грумбридж нет наших сограждан. Если прямо сейчас мы развернемся и уйдем, ни люди, ни ящеры, ни свободные кварги не пострадают, и никакой военной катастрофы не произойдет, а это значит, что мы должны заплатить за победу лишь ту цену, на которую сами готовы. За любые потери в живой силе я буду строго спрашивать с командиров, эти потери допустивших. Генштаб и адмиралтейство не зря выделили для этой операции столь значительные, явно избыточные, силы. Десятилетия войны стоили нам таких жертв, что пора уже прекратить терять в боях лучших представителей наших рас. Мы должны победить с минимальными потерями, а лучше вообще без таковых. Именно эту задачу я считаю приоритетной. Вы можете сжечь весь боекомплект, потерять всех абордажных дронов и беспилотных роботов десанта, покалечить или даже потерять корабли, но жертв среди личного состава я видеть не хочу. Любой командир, допустивший в предстоящем бою гибель подчиненных должен быть готов к тому, что его действия подвергнутся жесткому разбору с пристрастием. Я понимаю, что это война, и свести потери к нулю практически невозможно, но в данном случае спрос за них будет в десятки раз строже, чем это практиковалось ранее. Это ясно всем?

Я дождался подтверждения от офицеров и продолжил:

– Теперь о противнике. Перед нами никогда не стояла задача щадить жизни врагов, но, все когда-то случается в первый раз. Вы все знакомы с общим планом операции, но повторю еще раз. На первом этапе сражения я разрешаю использовать только спецбоеприпасы. Все корабли флота оснащены ими в достаточном количестве, но в бою мы их еще никогда не применяли, поэтому возможны накладки и различные неожиданности. В случае возникновения нештатных ситуаций переходить на применение обычных боеприпасов без моего приказа я запрещаю. Вопросы?

Вопросов не последовало. В принципе, командиры кораблей и так знали большую часть того, что я им только что сказал, но правильно расставить акценты непосредственно перед боем я все же счел необходимым.

– Рубеж открытия огня торпедным оружием через минуту, – привлек мое внимание адмирал Фултон, – Противник разворачивает противоторпедную сеть.

– Работаем, господа офицеры. Невидимкам с первого по двадцать пятый готовность к торпедному залпу в три волны. Объект атаки – орбитальные крепости. Командирам получить распределение целей. Флоту начать торможение, в зону эффективного огня орудий противника не входить. Транспортам снабжения сократить дистанцию с боевыми порядками флота и приготовиться к перезарядке невидимок торпедами со спецбоеголовками. В случае контратаки противника общее отступление с удержанием дистанции. «Титанам» быть готовыми прикрыть своими орудиями отход основных сил флота.

– Рубеж открытия огня торпедами.

– Залп!

Планируя эту операцию, мы с Нельсоном, Князевым и Фултоном сломали себе голову, пытаясь придумать, как одновременно решить, казалось бы, взаимоисключающие задачи – победить сильного и опасного противника, который вряд ли захочет сдаться без боя, и при этом сохранить жизни его солдат и мирных жителей. Мы бились головой об эту стену, пока я не вызвал на совещание в генштаб Джеффа, дослужившегося уже до полковника инженерной службы и занимающего генеральскую должность главы моего бывшего департамента. Вместе с ним прибыл и профессор Штейн. Эта парочка отлично сработалась, несмотря на постоянное подтрунивание Штейна над отношениями Джеффа с лейтенантом Яковлевой, буквально вившей из талантливого инженера веревки, но при этом все-таки знавшей в этом деле некую меру.

– Ну-с, молодой человек, и чем вы хотите озадачить нас на этот раз? – спросил меня Штейн, цинично пользуясь нашим давним знакомством и своим штатским статусом, позволявшим ему игнорировать всю и всяческую субординацию.

– Иван Герхардович, скажу вам честно, мы уперлись в тупик, – невесело улыбнулся я профессору. – У нас есть отличное оружие, прекрасно справляющееся с уничтожением кораблей и наземных войск противника, но оно почти бесполезно в ситуации, когда требуется взять врага в плен живым, а сейчас перед нами встала именно такая задача. И времени на то, чтобы изобретать что-то совершенно новое и налаживать его производство у нас нет.

– Ну, времени у нас нет практически всегда, – усмехнулся профессор, – мы с Джеффом уже привыкли.

– Господин адмирал флота, я так понимаю, речь идет не о новых оружейных системах, разработать которые нам просто не успеть, а о снарядах и боеголовках к уже имеющимся орудиям, ракетам и торпедам? – Джефф решил перевести дискуссию в практическое русло.

– Это было бы идеально, – согласился с таким выводом Князев.

– Тогда нам нужно знать, критичен ли для вас захват вражеской техники и вооружений в относительно исправном состоянии, или речь идет только о сохранении жизней личному составу противника?

– Техника кваргов нас не интересует, – категорично ответил Нельсон, – после сражений в системах звезд Ран и Каппы Кита этого добра у нас более чем достаточно.

– А техника жаберов? – уточнил профессор.

– Тоже нет. У нас уже есть их крейсер, пусть и изрядно поврежденный, но толку с него мало – мы куда быстрее и надежнее получим новые технологии от имперцев, чем будем сами ковыряться в менее продвинутых изделиях жаберов.

– Тогда задача существенно упрощается, – улыбнулся Джефф, чуть не потирая руки от удовольствия, а в его глазах мелькали хорошо знакомые мне огоньки. Решать подобные ребусы инженер любил и, что важно, блестяще умел. – Думаю, даже переделывать придется не так уж и много.

– У вас уже есть концепция нового оружия, полковник? – удивился Князев, знакомый с Джеффом куда хуже меня.

– Пока только идея, господин начальник генштаба, – ответил Джефф, на лице которого явно читалось то, что параллельно с разговором он уже активно обдумывает только что возникшую мысль, – и, как я уже говорил, это будет не оружие, а боеприпасы. Суть проста – мы должны отказаться от классической конструкции боевой части снаряда или торпеды, направленной на пробитие брони и разрушение внутренней структуры атакуемой цели или на поражение личного состава. Сосредоточиться следует только на уничтожении оружейных и двигательных систем, ну и, по возможности, средств управления и связи.

– И вы знаете, как этого добиться? – в вопросе адмирала Фултона явственно звучал интерес.

– Естественно. Теоретически тут нет ничего сложного, хотя на стадии практического воплощения наверняка возникнет масса проблем технического характера, но, я уверен, все это решаемо. Возьмем, к примеру, боеголовку противокорабельной торпеды. Что мы имеем сейчас? У нас есть трехкомпонентная боевая часть. При контакте с бортом корабля противника срабатывает кумулятивный заряд, прожигающий броню и позволяющий боеголовке проникнуть внутрь. Далее почти одновременно вступают в действие фугасная часть заряда и кассета с капсулами, содержащими активную боевую субстанцию производства ящеров. В результате мы имеем комбинированное поражение внутренней структуры корабля, с которым, как показало боевое применение этих боеприпасов, кваргам не так просто справиться. Весьма эффективное оружие, но сейчас нам нужен совершенно другой результат. Если мы не хотим уничтожать экипаж, то боеголовке совершенно противопоказано проникать во внутренние отсеки корабля, а значит, действие всех поражающих факторов, возникающих при ее срабатывании, необходимо направить не внутрь корпуса, а параллельно борту. Таким образом, мы нанесем критические повреждения всем системам, размещенным на броне или непосредственно под ней в технических отсеках, но не затронем обитаемые объемы корабля противника. Расход боеприпасов при таком подходе, конечно, вырастет в разы, но в результате вместо уничтожения корабля противника мы сможем превратить его в бесполезную покореженную бочку, неспособную вести боевые действия, но с живым экипажем внутри. Ну а дальше… Насколько я помню, у Каппы Кита при захвате орбитального терминала была весьма успешно опробована тактика применения абордажных роботов с нелетальными боеприпасами, предложенная майором Лавровой, э… прошу прощения, на тот момент еще капитаном Котовой.