Под куполом небес

– Жонглёр. Жена с лошадьми работает.

– Зовут как?

– Павел. Паша Жара.

– Погоняло?

– Нет. Имя и фамилия такие.

– Хм! Звучит, как кликуха, красиво! Ладно, Паша Жара, будь гостем. Отдыхай! Никто не тронет. Если проблемы будут в городе, скажешь, что «Кипиш» – твой кореш! На пушечный выстрел не подойдут. Мы ваш труд тоже уважаем. Как вам копейка даётся – в курсе, не слепые.

– Мы уже уходим. И так засиделись. Завтра два представления.

– Ладно, давай, братуха! Удачи! Если что, знаешь, где найти. Спросишь «Прокопских», подскажут! Тут нас каждая собака… – Он хлопнул по ладони Пашки с азартом и с каким-то остервенением. – Все под богом ходим…

Последнее он сказал как-то с грустью, не смотря Пашке в лицо, словно говорил сам с собой. В нём на мгновение мелькнуло что-то человеческое…

Глава десятая

Это был странный разговор. После него осталось «послевкусие», какое бывает после обильных возлияний и последующего похмелья или как после тяжкого сна, который впивается в память своей гнетущей несуразностью и долго не проходящей муторностью…

В кабинете директора Кировского цирка Павла встретил человек в серой пиджачной паре.

– Меня зовут Александр Николаевич!.. – Он сделал выразительную паузу. Его серые внимательные глаза впились в Павла. Так обычно смотрят стоматологи перед тем, как сделать обезболивающий укол, а потом вырвать зуб… Он был не высок и не низок, не молод и не стар, не хмур, но и не улыбчив. Говорил не тихо и не громко, интонируя и расставляя в своём тексте акценты исключительно в нужных местах. Важное запоминалось как-то легко и основательно. Он же при всей своей выразительности был абсолютно нейтральным, не запоминающимся. Если бы Павла попросили описать этого человека, он бы не смог. Это было какое-то размытое серое пятно…

– Я представитель Министерства культуры. Начальник отдела коммерческих зарубежных связей. В данный момент – ваш куратор. – Александр Николаевич пожал Павлу руку и присел в соседнее кресло. – Кофе, чай?

– Спасибо! Мне ещё репетировать. – Павел пытался понять причину неожиданного вызова «на ковёр». Он отметил, как директор цирка чуть ли не на цыпочках, с подчёркнутым подобострастием, выскользнул за дверь. «Хм! Министерство культуры! Не хухры-мухры! Такие визитёры тут, видимо, не частые гости! Вон директор «лебединое озеро» танцует…»

– Чем могу, Александр Николаевич? – Пашка приготовился к беседе.

– Мы в курсе, что вы принимали участие во многих цирковых конкурсах. Даже в международных! Призовые места для вас стали нормой. Похвально!

Пашка иронично и с нескрываемым вызовом посмотрел на сидевшего перед ним чиновника от культуры.

– Неужто к званию хотите представить? А то мои художественные руководители уже устали рекомендации писать! От вас, под разными предлогами, каждый раз приходят вежливые отказы.

– Не торопитесь, Павел. Какие ваши годы! Всё у вас будет! И звания тоже. Станете вы и заслуженным артистом, и народным. Всему своё время… А сейчас речь вот о чём. Мы хотим выйти на новый рынок, где наш цирк стал бы коммерчески успешным. Нас интересует Ближний Восток. В частности Иран. Регион не из лёгких, прямо скажем. Там есть несколько местных цирков, а вот наш там никогда не был. Они организовывают международный конкурс, и мы хотим туда послать вас с вашим номером. Вы отработаете там короткий срок, присмотритесь, потом дадите рекомендации, стоит ли с ними связываться, насколько это может быть серьёзно с точки зрения творческого обмена и бизнеса. Здесь ещё и политическая составляющая, сами понимаете…

– Да, но почему я? Есть масса достойных номеров, которые много сильнее моего! К тому же я связан со своей женой, у которой конный номер, где я ассистирую.

– Мы в курсе. Сделаем всё необходимое, чтобы номер вашей жены нисколько не пострадал. К тому же, вас не будет всего какой-то месяц. А почему конкретно вы, постараюсь коротко объяснить. Во-первых, у вас минимум реквизита – кольца и костюм. Случись что, возвращаться будете без потерь – всё с собой. В самолёт, и вы дома. Второе! Вы хоть и немного, но говорите на фарси. Это важно! Поедете без переводчика и какого-либо сопровождения. Общаться с местными придётся плотно. К тому же Ближний Восток для вас не новость. У других такого опыта нет. Вы же воин-интернационалист, если не ошибаюсь? Боевая награда есть, ведь так?

Пашка неопределённо пожал плечами. Зачем на цирковом конкурсе в Иране такой опыт? Ему вообще всё это хотелось давно забыть…

– Мы на вас очень рассчитываем! Человек вы проверенный, серьёзный. И дело, которое мы вам поручаем, тоже не лёгкая прогулка к старику Хоттабычу в гости!..

Павел заёрзал. Ехать в какой-то там Иран никак не хотелось. Особенно сейчас, когда со Светой вроде всё наладилось, и они снова почувствовали вкус к семейной жизни.

– Я могу подумать?

– Конечно! Думать надо всегда. Но в нашем случае – это нечто большее, чем просьба… – Куратор вперил свой пуленепробиваемый взгляд в глаза Пашки, словно гипнотизируя.

– Когда ехать?

– Через неделю! – Александр Николаевич остановил протестующее движение жонглёра. – Билеты уже приобретены!.. Вот вам небольшой подарок: простенький разговорник на русском и фарси. Мало ли, пригодится. А это… – куратор сделал эффектную многозначительную паузу. – Сборник стихов вашего любимого Хафиза. Видите, мы знаем все ваши пристрастия! Это действительно достойный поэт! У вас хороший вкус! – представитель Министерства культуры, как бы невзначай, коснулся плеча Пашки.

– А теперь слушайте, Павел, внимательно! Очень внимательно! – Александр Николаевич подался вперёд и словно залез к Павлу в мозг, в очередной раз не спрашивая на то разрешения. Его голос зазвучал где-то внутри Пашкиной плоти – он мог поклясться в этом!.. «Что за наваждение? Ну, не спит же он! Вот фокусы!..»

– Обязательно посетите в Ширазе, где вы будете работать, Мавзолей Хафиза. Он представляет из себя открытый павильон, расположенный в саду Мусала, выполнен в виде беседки с восемью колоннами десятиметровой высоты, которые поддерживают медный купол в форме шляпы дервиша. Вот как он выглядит на фотографии. – Представитель Министерства культуры показал Пашке цветное фото. – Прижмитесь спиной к любой из колонн, загадайте желание – говорят, сбывается. Читайте стихи из подаренного вам сборника. Простоять у колонн нужно около получаса. Если сможете, чуть больше. Это очень важно! Ну не всё время, конечно, с перерывами, чтобы не вызывать у окружающих недоумение. Как-нибудь ненавязчиво. Посидите там на ступеньках. Так делают многие, приходящие туда. Погуляйте, побродите по саду. Там есть где спрятаться от солнца. Посидите в уединённом уголке, понаблюдайте как иранцы приходят на могилу поэта. Вы сможете увидеть, как люди исполняют faal-e Hafez – популярный ритуал, в котором иранцы пытаются предсказать своё будущее, открывая наугад томик стихов поэта. Те слова, что первые попадутся на глаза, надо трактовать, как свою судьбу. Получи́те, Павел, удовольствие от жизни!.. Запомните – сделать это нужно во вторую или четвёртую среду месяца с часу до двух дня по местному времени. У вас будет всего две такие среды. Не забудьте и не пропустите! Пожалуйста, запомните! Это важно! Подчёркиваю, очень важно! Среда! С часу до двух!.. И последнее. Кто бы что у вас ни попросил – отдайте! Слышите? Кто бы что ни попросил…

Глава одиннадцатая

Пашка вылетел из Кирова рано утром, когда в Москве ещё только рассветало. Он ёрзал в неуютном кресле «Тушки», не мог сомкнуть глаз. Мысли наваливались со всех сторон. Планы не выстраивались в логическую цепочку. Эмоции и вопросы со многими неизвестными бередили душу, путали сознание. Пашка был подавлен, смят, всё в нём было «против шерсти». Его выбили из привычного уклада и ритма цирковой жизни. Света, Захарыч, Венька остались где-то там, за тысячу километров, в Кирове. А он, оторванный от них, оказался в самолёте, по пути в Москву. Это как безо всякого предупреждения вытащить человека из тёплой гостиничной постели, сказать, что он выселен и ему нужно срочно освободить номер! На улицу, в исподнем, без вещей – марш!..