Страница 12 из 17
— То есть утром, когда уже светло, мне можно тайком выбраться из твоей комнаты на радость всем ранним пташкам, а сейчас — нет?
— Ну тогда, — Драко вздохнул и поднялся, — пойдем провожу тебя. Не дело юной леди в одиночку ходить ночью.
Гермиона фыркнула.
— А смысл? Я отправилась тебя искать именно для того, чтобы ты нормально заснул. Так что укладывайся давай, герой!
— Грейнджер, ты меня совсем запутала! — раздраженно отмахнулся Драко. — Так тебе не так, этак — не этак!
Гермиона тихо засмеялась и несильно толкнула его в плечо.
— Я останусь, Драко.
Он заворчал, что гриффиндорские дразнилки — последнее, чего ему не хватало в жизни, но послушно стянул мантию, оставшись в футболке и спортивных штанах, и забрался под одеяло. Гермиона подумала полминуты, тоже сняла мантию, оказавшись в пижаме, и устроилась рядом с Драко.
Несколько минут они оба молчали, боясь пошевелиться и даже дышать полной грудью опасаясь. Потом Гермиона вздохнула, подвинулась к Драко и устроила руку у него поперек живота. Юноша замер, пытаясь разобраться, нравится ли ему, когда у него на плече лежит чья-то голова, пришел к выводу, что чья-то чужая — не то, а вот Гермионы Грейнджер — в самый раз, и расслабился. Еще некоторое время прошло в тишине.
— Грей… Гермиона, — негромко позвал Драко. — А почему ты вообще стала со мной возиться? Ну, с мелким?
Он почувствовал, как девушка пожала плечами, и решил было, что ответа не дождется. Но Гермиона приподнялась на локте, чтобы смотреть ему в лицо, и задумчиво протянула:
— Даже не знаю. Во-первых, я тебя нашла, я показала тебя директору и другим учителям, я уже как бы несла ответственность за тебя. Во-вторых, ты сам не хотел оставаться ни с кем другим, и не хотел ты очень громко и убедительно, — при этих словах Драко хмыкнул и покраснел. — В-третьих, из тебя вышел самый очаровательный ребенок, какого я только видела! Непоседливый, временами шумный, но невероятно милый. — Она помолчала, неосознанно поглаживая Драко, и он не стал ее подгонять, чтобы не потерять приятное ощущение. — Я думала, что твои родители заберут тебя, ты ведь стал совсем малышом, но то ли директор не сказал им всей правды, то ли у них не было возможности… Короче говоря, если бы тебя забрали не сразу, а дня через три-четыре, я бы уже сама не захотела тебя отпускать. Понимаешь? — Гермиона взглянула на Драко. Он помотал головой. — Я тоже не очень понимаю, но так оно и есть.
— И что, — внезапно охрипнув, прошептал юноша, — я тебя не доставал, не бесил и не вызывал желания хорошенько наподдать?
— Нет, — Гермиона как будто даже удивилась. — Мне нравилось с тобой заниматься. Ты был очень любознательным, а если тебе становилось скучно, ты не капризничал, а лез обниматься. Я не сразу сообразила, к чему это, но потом, когда поняла, с удовольствием этим пользовалась.
Драко почувствовал, что у него пылают не только щеки, но даже кончики ушей. Гермиона рассматривала его с легкой улыбкой и вдруг провела рукой по лбу, убирая челку. Драко заморгал.
— Ты и сейчас почти такой же. Конечно, уже не пупс, которого хочется тискать, но все равно родной, — девушка наклонилась и поцеловала его в щеку.
— Гермиона… это ты сейчас пристаешь ко мне?
— И не мечтай!
— Нет, ну все-таки…
— Драко, а вот за это могу и «наподдать».
— Эх… — Драко притворно вздохнул и состроил разочарованную рожицу. Гермиона засмеялась.
Разговор угас как-то сам собой. У Драко были еще сотни вопросов, но он предпочел разобраться с тем, что знал уже теперь. Итак, Гермиона Грейнджер две недели нянчилась с ним-мелким, и ей это не было в тягость. Настолько, что она готова нянчиться и со взрослой версией Драко Малфоя. И это ей тоже не неприятно. Самому же Драко ее нежность и внимание оказались настолько по душе, что он поневоле начал строить планы, как бы оставить эту гриффиндорскую заучку там, где она была сейчас — в его кровати — навсегда.
Сообразив, какими категориями вдруг начал мыслить, Драко залился краской пуще прежнего. Слава Мерлину, в комнате было темно, да и Гермиона уже улеглась щекой ему на плечо и закрыла глаза. Драко аккуратно положил руку на ее ладонь и, едва касаясь, погладил острые костяшки. Пальчики у Гермионы были длинными и тонкими, наверняка придется нести фамильное кольцо к мастеру, чтобы заузил… Уже не отдавая себе отчета в направлении собственных мыслей, Драко провалился в крепкий здоровый сон.
========== 10. Вопиллеры и переговоры ==========
Люциус Малфой с тоской взирал на идилличную картину в постели собственного сына и с трудом сдерживал душераздирающие стоны. Стонать хотелось не только от увиденного, но и от выпитого за уик-энд. Он мужественно удерживался от недостойного проявления слабости, и предпринимаемые усилия не делали его настроение лучше. Видимо, почувствовав чужое присутствие, открыла глаза мисс Грейнджер. Люциус в полной мере оценил длину ее ресниц, которыми она похлопала на него, а также заметил, как под одеялом девушка легонько попинала в бок Драко.
Драко открыл бессмысленные глаза, определил свое место в пространстве — головой на плече у Гермионы — и потерся носом о ее подбородок.
— Драко, — сонно пробормотала девушка, — твой папа тут.
— Ой, ну только не это! — жалобно пробубнил юноша и уткнулся носом в шею Гермионы. Она выпростала на поверхность руку, натянула на Драко одеяло, пряча его лицо от родного папы, и с чувством выполненного долга закрыла глаза.
Люциус ждал. Минуту, другую. На него больше никак не реагировали, и он с удивлением понял, что дети снова задрыхли!
— Молодые люди! — с чувством воззвал он. — Вы совсем обалдели?!
— Па-а-ап, — протянул Драко из своего укрытия, — ну не начинай, а?
— Драко!
— Что ты тут вообще делаешь? — недовольно проворчал сын, высовываясь из-под одеяла. — Ух ты, какие у тебя бурные выходные были! — ребенок осмотрел отца с ног до головы и аж проснулся от увиденного. — А мама в курсе?
Люциус гордо вскинул голову, и тут же об этом пожалел, потому что в черепушке зазвенело, перед глазами поплыли цветные круги, а к горлу подкатил комок.
— Драко, — свистящим шепотом повторил Малфой-старший, — я требую, чтобы вы немедленно прекратили позорить наше доброе имя! Что за безобразие?!
— Никакого безобразия, мистер Малфой, — подала голос мисс Грейнджер, не открывая глаз и сохраняя на лице полнейшее спокойствие. — Все невинно и чисто по-дружески.
Люциус восхитился умением делать хорошую мину при плохой игре и даже подумал, что девочка и вправду впишется в их неподражаемую семью. Он глубоко вздохнул и отправился в крестовый поход к столу за стаканом воды. По дороге он думал, что даже если его наставник и старинный друг шутили о возможном союзе между Драко и мисс Грейнджер, то дети превратили шутку в скорое и очень реальное будущее. Для человека, с таким упорством придерживающегося древних традиций, застукать наследника в кровати с девушкой было равноценно удару по репутации рода и скандалу, но второй раз делал ситуацию абсолютно однозначной. И выход из нее был только один — под венец!
Выхлестав полкувшина воды, Люциус вернулся к кровати. Диспозиция на ней не поменялась — Драко по-прежнему оплетал девушку руками и ногами, она по-прежнему придерживала уголок одеяла у него на лице. Выглядели оба до того трогательно, что в душе любящего родителя шевельнулось малодушное желание оставить их досыпать и тихо уйти.
Он так и не пришел к однозначному решению, ибо в приоткрытую дверь влетел филин и уронил на кровать приметный конверт. Гермиона подняла его, повертела в руках и снова пихнула Драко в бок. Он открыл один глаз, изучил корреспонденцию и сломал пальцами печать. Люциус напрягся.
— Драко, солнышко, — раздался в комнате ровный голос Нарциссы. — Мы получили известие, что ты опять вляпался в неприятности. Радость моя, сколько можно? Ты опять поссорился с этим мальчиком с Гриффиндора? Когда же ты уже повзрослеешь?! Мне так неспокойно за тебя! А ведь в этом году ты закончишь Хогвартс, и кто знает, вдруг вам придется работать вместе? Нельзя же тащить за собой во взрослую жизнь глупые детские обиды. Пора образумиться, Драко. Я тебя очень прошу, будь хорошим мальчиком. И, кстати, папа отправился выяснить, что вы там натворили, и пропал на все выходные. Ты его не видел? За него мне тоже неспокойно. Если встретишь отца, передай ему, что я волнуюсь. Люблю вас обоих, мама.