Театр теней

– Да чтоб тебя! – ругнулась вслух и, послав извиняющуюся улыбку испуганно дёрнувшемуся затюканному однокурснику, зашагала быстрее.

Как выяснилось, время для завтрака я выбрала не совсем удачное, народу в студенческой столовой было тьма-тьмущая. На раздаче даже образовалась небольшая очередь из шумных, раздражающе весёлых студентов, отчего в срочном порядке захотелось сорвать на ком-то своё плохое, никотинозависимое настроение. Скрипнув зубами, я сжала поднос, злясь на медлительность впередистоящих, на Алину с её обезоруживающей прямотой, на Смирнова с его глупыми шуточками и, в конечном счёте, на саму себя. Вот что мне стоило пойти обедать в соседнее кафе?

Большим ассортиментом блюд местная столовая не блистала, зато бонусом мне удалось избежать мук выбора. Взяв себе куриный суп с лапшой, картофельное пюре с котлетой и чай, я устроилась за свободный столик у стены и приготовилась в тишине и покое насладится горячей едой. Не знаю, чем я успела прогневить вселенную, что мне так не везло, но планы мои себя не оправдали.

Во-первых, аппетитный на вид суп на проверку оказался холодным и пересоленным. Пришлось отодвинуть его в сторону и довольствоваться пюрешкой, благо от неё всё ещё поднимался пар. А во-вторых, напротив меня с самым невинным видом уселось сущее наказание в лице нашей неугомонной старосты.

– Ну, Розенталь, не томи! Какие они?

Её решительный вид и любопытные, густо подведённые карие глазища не предвещали ничего хорошего. Мысленно прикинув, о чём может идти речь, но, так и не придумав ничего путного, я вопросительно вскинула бровь.

– Кто, они?

– Они! – Алина перегнулась через весь стол и, заговорщески притянув меня поближе, шепнула: – Трусы Смирнова. Ты же попросила его утолить наше любопытство?

У меня чай чуть чай носом не пошёл.

– Ты в своём уме?!

– А с чего вдруг он такой довольный вышел? – мнительно сощурились её глаза. – Не надейся, мы всё видели.

– Как чего? Сделал гадость – сердцу радость. Отчитал меня, вот и довольный.

Выкладывать ей истинное содержание нашей беседы было чревато непредвиденными последствиями, мало ли что перемкнёт в хорошенькой головушке Пряниковой, надумает себе черт-те что, а мне потом отнекивайся.

– Вот блин, а мы тут с ребятами поспорить успели, раскрутишь ты ледышку или нет. Тут одно из двух: либо ты теряешь хватку, либо наш аспирант недотрога, – поморщилась девушка и, откинувшись на спинку стула, отпила хороший такой глоток капучино из бумажного стаканчика. Вдруг она просияла, огорошив меня совсем уж гениальным выводом: – Точно! Смирнов – девственник!

Я не сдержавшись, рассмеялась. Проще представить его геем. Хотя нет, не проще, геи так не смотрят, а у Смирнова в глазах самый настоящий голод, настолько неприкрытый и неутолимый, что в жар бросает, и тело плавит от желания ему подчиниться.

– Нет, ну а чего он со всеми такой сдержанный? – никак не могла уняться дотошная староста.

Пожав плечами, я отправила в рот последний кусочек котлеты и уже собралась попросить у неё конспекты, как по левую сторону от нас раздался хриплый вокал Курта Кобейна, и шея автоматом повернула голову в том направлении.

"Rape me", подхватила я помимо воли, постукивая мартинсами в такт одному из бессмертных хитов Нирваны. Вот не знала, что неравнодушна к року. Сегодня прямо день открытий. Но установив источник звука, весь внезапный запал погас так толком и не разгоревшись. Мой утренний знакомый, пришелец собственной персоной, невозмутимо отвечал на телефонный звонок, мелодия которого и привлекла моё внимание.

А мерзавец-то популярен – за его столом собралась целая толпа старшекурсников, терпеливо ожидающих, пока он договорит. Несколько девушек, смущённо перешёптываясь, стреляли в него глазами, впрочем, совершенно безрезультатно, брюнет лениво качался на стуле, как по волшебству прекратив заигрывания, и полностью сосредоточился на беседе.

– Кто он? – не отрывая глаз от ненавистного профиля, спросила у Пряниковой. – Выпендрёжник, что говорит по телефону.

– Андрюха что ли? – понизив голос, уточнила староста.

– Откуда мне знать? Он не представился. У него ещё чёрный спортбайк и шлем гада какого-то инопланетного.

– Тот гад называется Хищник, – великодушно просветила меня всезнающая Алина. – Между прочим, дорогая штука, на заказ делали.

– Мажор, значит, – бесстрастно подытожила я. Теперь хоть понятно откуда в нём столько спеси.

– Нет, гонщик, – нахмурилась девушка. – Не удивлюсь, если слухи не врут и этот байк, кстати говоря, у кого-то выигранный, единственное что есть у паршивца за душой. Я с ним лично не знакома, но все-таки не слепая и знаешь, что скажу? И не в первый, между прочим, раз: ну не лезь ты к нему! Мутный он, понимаешь? Нелюдимый, несерьёзный и ещё куча всяких "не". Держись от него подальше, даже если в твои планы только и входит что одноразовый перепих. Втрескаешься, потом плакать будешь. Андрюха не тот парень, с которым можно рассчитывать на что-то серьёзное, хотя не спорю, взгляд цепляет. Третий курс факультета иностранных языков, поступил после армии, 22 года…

– Это лишнее, Алин, – я нетерпеливо оборвала вошедшую в раж старосту, которая видимо, собралась озвучить всю историю его семьи, вплоть до третьего колена. Мне же следовало поторапливаться, пока парень отвлёкся от окружающих реалий, так как на ум вдруг пришёл сумасбродный план мести.

Как оказалось позже, эта небольшая шалость мне ещё аукнется самым непредвиденным образом.

– Розенталь, ты куда? – изящная длань Пряниковой взлетела в попытке перехватить мой локоть, но не тут-то было! Мимоходом подхватив с подноса тарелку с остывшим супом, я решительно направилась к весьма некстати закончившему разговор брюнету.

– Увидимся на паре, – не оборачиваясь, бросила Алине, ничуть не сомневаясь, что она уже достала свой телефон и даже успела нажать кнопочку "видео". Что ж, теперь главное самой не облажаться. Я себе не враг, но инстинкт самосохранения буквально вопил об обратном. Попадусь – пиши пропало. В том, что паршивец не преминёт поквитаться, я не сомневалась, но и сдаваться тоже было не по мне. Его насмешливый смех до сих пор звенел в ушах, напоминая о принятом утром решении отомстить.

Втрескаешься в такого, как же! Ну, борзотень, держись.

Пришлось сделать небольшой крюк, чтобы подобраться к Андрею со спины, ибо шансы осуществить задуманное, если он меня преждевременно заметит и успеет сообразить что к чему сводились к нулю. Вокруг парня уже возобновился дружный гогот, прерываемый его ленивыми репликами и моим собственным оглушительно громким сердцебиением.

Три шага.

Два.

Подошла.

Остановилась. Постучала пальчиками свободной руки по мужскому плечу красиво обтянутому серо-зелёным свитером. Собравшиеся за столом студенты невозмутимо продолжали говорить, лишь изредка кидая на меня любопытные взгляды. Никто не ожидал подвоха, в том числе и обернувшийся, недовольно приподнявший бровь Андрей. Надо же, какой он всё-таки симпатичный, жаль что грубиян.

Я улыбнулась невинно-невинно, и пока парень пытался разгадать мои намеренья, молниеносно занесла и перевернула над его головой тарелку с супом. Все звуки разом смолкли. У меня появилось пару секунд, чтоб насладится триумфом, пока застывшие ледяными изваяниями зрители не соизволили оттаять.

Сдуру я чуть было не запорола собственный побег, залюбовавшись спиральками лапши, кокетливо застрявшими в волнистых прядях. Красота! Чего только стоят дрожащие на густых ресницах мутные капельки бульона. А какой аромат! М-м-м… теперь на него натурально слюнки текут.

– Один-один, – громко подытожила с высоты своего роста. Хотелось, конечно, эффектно нагнуться и шепнуть это ему на ухо, но я не рискнула, ибо Андрей с грохотом вернул стул в нормальное положение и сжал челюсти так, что желваки забегали по скулам.

Пришла пора драть когти.

– Урою, – не открывая глаз, рыкнул парень.

Клянусь, я никогда не верила, что убегая можно услышать свист в ушах! Услышала. А заодно узнала, как именно сверкают пятки и даже открыла в себе второе дыхание. Проверять адекватность Андрея было опасно. Что-то мне подсказывало новый имидж ему ох как не по вкусу, неспроста же свидетели его кулинарного преображения, воздержались от оваций, хотя их постные моськи едва ли не трещали от сдерживаемых смешков. Так что остановилась я только в аудитории, влетев в неё одновременно со звонком, под гиканье и одобрительное улюлюканье сокурсников уже каким-то чудом введённых в курс дела.