Театр теней

По мере шипения чайника, возникло ощущение, что моё раздражение закипает с ним в унисон. На автомате щедро насыпала в единственную кружку пару ложек кофе, залила их кипятком и, с жадностью отпив большой глоток, чуть не выплюнула. Гадость какая. И я это пью? Глаза помимо воли уставились на брошенную пачку сигарет, а пальцы нервно сжали найденную в кармане косухи зажигалку.

Ну же, Милена, соберись, не будь тряпкой…

Какой там! Происходящее стало казаться сумасшествием, где я всего лишь безвольная кукла, в огромном кукольном мире. Игрушка, вынужденная делать то, что ей совсем не хочется. Одеваться, вразрез своим вкусам, питаться вопреки своим предпочтениям и краснеть от грязных ругательств то и дело слетающих с языка. Если окажется, что у меня есть молодой человек, то я заранее, не желала его ни знать, ни видеть.

Вспомнив о расписании приёма лекарств, быстро запила остатками кофе, выписанные лечащим врачом таблетки: одну белую и две сероватые. Насколько я поняла, они должны нормализировать состав крови. Рукой-то я уже вполне могла пользоваться (если аккуратно), правда тяжелая нагрузка месяц-другой всё же оставалась противопоказана, но в мои планы и без того не входило ничего сложнее ведения конспектов.

С выходом на улицу настроение поникло окончательно. Небо было затянуто сине-серыми разводами туч, с которых нудно накрапывала мелкая дождевая пыль. Опавшая листва тошнотворно пахла сыростью и гнилью, но (куда без противоречий) я поймала себя на том, что с какой-то патологической жадностью смотрю ввысь. Холодные брызги разбивались о щеки, оседали на ресницах, а я всё смотрела как зачарованная, со смесью тоски и непонятной боли.

За этим занятием меня и настиг приближающий рёв двигателя. Непроизвольно обернувшись на звук, я успела заметить несущуюся по дороге железную махину, но почти сразу всё моё внимание переключилось на нестандартный шлем байкера. Массивный с развивающимися за спиной дредами и разрезающим утренний туман красным лазерным лучом, он напоминал какого-то киношного пришельца, название которого я в упор не могла вспомнить. Жуть.

Поравнявшись со мной, этот глянцево-чёрный монстр намеренно и крайне эффектно вильнул, щёдро окатив из лужи, и, как ни в чём не бывало, рванул вперёд.

– Скотина! – крикнула ему вслед, машинально доставая из сумки влажные салфетки. Надо же, я и не знала, что они там есть. Хоть какая-то радость. Обнаруженных салфеток, на то чтобы зачистить всю одежду не хватило. Пришлось докупить в ларьке ещё упаковку и потратить целых пять минут на приведение себя в божий вид. Настроение безнадёжно испорченно, выгляжу как чёрт-те кто – ничего так начало недели.

Подходя к университету, достала из кармана телефон, чтоб свериться с картой, правильно ли иду, и заодно глянула время. До конца пары всего 15 минут, спешить уже бессмысленно. Выдохнула огорчённо и, повернув за угол, неспешно зашагала вдоль высокого железного забора, ограждающего четырёхэтажное здание местной Альма-матер. А в мыслях только нелюдь этот инопланетный, все остатки равновесия из меня выбил. Вот зачем так делать? Нарочно же в лужу свернул, память у меня может и отшибло, но со зрением проблем никаких. Ух, аж заколотило всю от желания высказаться, да, где ж его, гада теперь найдёшь?

Только подумала, как чудо это неземное из-за джипа вынырнуло, уже на своих двоих. Телефон плечом к уху прижимает, и парню какому-то руку жмёт. Не переставая разглядывать его во все глаза, я ускорила шаг. Точно он! Вот и куртка на нём та же, темно-серая с чёрными вставками, и шлем глянцевый в левой руке зажат. Ну, держись, гадёныш…

Дрожа от возмущения, я подошла к нему вплотную.

– Эй, тебя манерам дома не учили, да?

А он будто не услышал, точнее услышал, но где-то примерно на уровне комариного писка. Лишь губы недовольно скривил и повернулся ко мне спиной, преспокойно продолжив телефонный разговор:

– Нет, перенесли на конец недели, погода подвела, не видишь?

Если бы от возмущения можно было задохнуться, меня было бы впору откачивать. Его знакомый, коренастый парень с небольшим шрамом на подбородке, кинув мне сочувствующий взгляд, поспешил ретироваться, и я осталась наедине с терроризирующим свой смартфон "гуманоидом".

– Послушай, Толя, ты достал! Сказал, к вечеру будут – значит будут, не нуди.

И вроде как неловко должно быть ему, но почему-то сейчас, стоя всего в двух шагах от этого наглого создания, именно я чувствовала себя не в своей тарелке. Меня такой расклад откровенно стал напрягать, но мыслей как достойно выйти из подобной ситуации, в голову не приходило. Оставить всё как есть и уйти? Поздно, раз уже подошла. Сдавшись, я только сильнее себя унижу, а встревать в разговор как-то не прилично. Придётся ждать, пока он договорит, все равно торопиться пока некуда.

От нечего делать стала его разглядывать. Среднего роста, высше меня на пол головы, широкие плечи, красивое тело, худое, но жилистое, с узкими бёдрами на которые как влитые сели простенькие затёртые джинсы. На ногах – тяжёлые ботинки. Движения уверенные, но при этом нервные, сразу видно, не любит когда его прессуют, и брутальность своя, врождённая, не показная. Такого проще представить где-то в самой гуще уличной драки, чем прилежно посещающим лекции. Однако нам явно предстояло учиться в одном универе.

Внешность… неброская, но вместе с тем цепляющая. Из-под небрежно растрёпанной длинной чёлки хмурились надменно изогнутые темные брови, что вкупе с довольно резкими чертами придавали его лицу довольно неприветливый вид. И только красиво очерчённые, полные губы немного смягчали первое впечатление, хотя вряд ли им знакома обычная искренняя улыбка.

Глядя, как ветер играет его угольными волосами, я пришла к выводу, что парень-то не прогадал со шлемом, от него так и веяло вселенской пустотой и одиночеством. И неуютно так сразу стало, будто отчуждённость эта проказой неизлечимой на меня перекинется. Надо же, какой неприятный тип. А он всё мрачнел, явно не испытывая особого удовольствия от разговора и, как ни странно, чем тише становился его тон, тем резче звучали слова. Что-то, невольно прислушиваясь к грубоватой беседе и устав от напряжённого ожидания, мой пыл несколько поутих. Непорядок.

Между тем молодой человек, вернувшись к мотоциклу, порывисто убрал свой жуткий шлем в рюкзак, перекинул его через плечо и широким шагом направился к воротам универа. А как же я?!

– А это уже не мои проблемы. Всё, отвали, – сбросил вызов и, сунув смартфон в карман, пошёл ещё быстрее.

Надеюсь, он не умеет читать мысли, и эти слова адресованы не мне.

– Да погоди же ты!

Ноль эмоций.

– Эй, как тебя? Сто-о-о-ой… – одна из моих ног, обутых в непривычные громоздкие мартенсы, неудачно запнулась о край поребрика, огибающего ствол старого клёна. Я вскрикнула и в попытке обрести равновесие, живописно взмахнула руками, вцепившись в конечном счете в его рюкзак. Ну, хоть в спину лицом не впечаталась, и на том спасибо.

Брюнет обернулся, мазнул по мне равнодушным взглядом и, не скрывая брезгливости, стряхнул мои руки со своей драгоценной ноши.

– Больно, же, козлина!

Ушибленное предплечье противно заныло, вытеснив последние крупицы дружелюбия, но парень бесцеремонно опередил уже готовую сорваться с моих губ гневную тираду.

– Чего прицепилась? – таким пренебрежительным тоном хорошо сектантов отваживать, но никак не извиняться. Видимо нормами элементарной вежливости этот нахал себя не обременял. Поглощённый вознёй с рюкзаком, он сдул упавшую на щеку волнистую прядь и всем своим напыщенно-отстранённым видом дал понять, что ответ ему в принципе безразличен, а заодно доходчиво намекнул, насколько бессмысленна моя настырность. Да он издевается?!

– Это я прицепилась? – вспылила, всё ещё до глубины души задетая его жестом. Уязвлённое самолюбие потребовало срочно что-нибудь сломать, например его нос, но его я слушать не стала. Пока… – Между прочим, ты меня из лужи окатил. Намеренно! Не хочешь объясниться, какая муха тебя укусила?