Зулейка Грин: Мост

Наступил мой очередной депрессняк. Как всегда. Жуть. Каждый день бегала по объявлениям на собеседования. Куда только черт меня не заносил в поисках работы, а толку от моей активности не было никакого. Многообещающие предложения заканчивались оглушительным пшиком.

Через несколько дней моя бывшая напарница с кухни из фастфуда, Джамиля, которая также осталась без работы, предложила мне пройти стажировку вместе с ней в новом магазине игрушек. И я помчалась на очередное собеседование по адресу Черт Знает Куда 39. Стажировка предполагалась недельная за половину оклада. На пятый день нашей с Джамилей стажировки со мной произошел случай, который надолго останется в памяти.

Магазин был большим, прозрачные полки от пола до потолка заставлены самыми разнообразными игрушками – начиная от конструкторов Лего и заканчивая летающими вертолетами на пульте управления, и я уже неплохо ориентировалась в продукции магазина и покупательских пристрастиях. В этот день Джамиля была на кассе, а я обслуживала посетителей.

Вошли очередные покупатели: мужчина и девочка лет восьми. Прежде всего, в глаза бросилась излишняя суетливость мужчины, который всячески пытался угодить своему ребенку, она же оставалась не по-детски спокойной и невозмутимой. Это надо же, так избаловать ребенка! – подумала я. Девочка неторопливо прошлась вдоль полок и стала разглядывать игрушки.

– Доча, может, эту возьмем, а? А, может, ту?

Отец не умолкал ни на минуту. Девочка игнорировала его настойчивые расспросы и увещевания и прохаживалась от стеллажа к стеллажу, рассматривая все каким-то не по-детски опытным и расчетливым взглядом. Я подошла к ним, чтобы помочь с выбором. Девочка бровью указывала на очередную игрушку, мужчина торопливо хватал эту вещь и подносил девочке. Она только бросала равнодушный взгляд и тут же отворачивалась, чтобы направить свое внимание на другой предмет, совершенно не обращая внимания на нелепую угодливость отца. Во мне поднялась волна неприязни и к этой девочке, и к жалкому зрелищу, какое представлял собой ее отец. Чтобы уберечь этого человека от чрезмерно суетливых движений, я при очередном взгляде девочки на игрушку, стала объяснять, как действует эта игрушка. Девочка скользнула по мне странным взглядом и отвернулась к другим полкам.

– А вот эта кукла не нравится тебе? – мужчина взял одну из дорогих коллекционных кукол и протянул девочке. Она даже не удостоила его взглядом. Неожиданно она перевела взгляд на меня, встретилась со мной глазами, и в ее черных, как смоль, глазах что-то сверкнуло. Затем отвернулась и продолжила свой неторопливый осмотр, приговаривая:

– Возможно, эту возьму, а, может, и нет!

Мужчина ходил за ней по пятам и все жужжал надоедливой мухой. И тут вдруг я ощутила невыразимо ужасную суть этого ребенка.

Во всем, что нас окружает, скрывается второй уровень: в словах, во взгляде, в поступках, в людях. Поверхностный слой очень непритязателен и сероват. Гораздо интереснее второй, невидимый уровень. Читаешь, к примеру, книгу и вдруг за банальными строками, слышишь подлинное настроение автора. Или беседуешь с человеком о чем-то привычном, а за словами чувствуешь его истинное отношение к тебе. Удивительно, как порой контрастны и противоречивы могут быть эти два уровня: в беззащитном и слабом ребенке может проглядывать расчетливая и хладнокровная сущность, а за суровой и неприступной внешностью может прятаться нежная и ранимая душа. В душе этой девочки обитало древнее многоопытное существо, которое с бесконечным презрением и брезгливостью относилось к этому ее отцу и ко всему человечеству в целом.

Она в упор, на этот раз открыто, словно разоблаченный агент, посмотрела на меня сверлящим взглядом, и, не отводя своих смоляных глаз, обратилась к отцу:

– Нет, папа, мне ничего здесь не нравится!

Мужчина бегал между нами, как бестолковая шавка, уговаривая присмотреть что-нибудь, а я не отрывала глаз от девочки, которая прожигала меня своим магическим взглядом. И вот тут опять включился второй уровень. Я ощутила ее бесконечное превосходство над человеческой расой, превосходство разума и интеллекта, и что самое ужасное, в этом интеллекте напрочь отсутствовал какой-либо признак души. Превосходство было безоговорочным, и у него не было ни слабостей, ни недостатков.

– Пойдем, папа, – медленно сказала странная девочка, по-прежнему не сводя с меня глаз.

– Мне ничего здесь не нравится! – демонстративно громко и отчетливо произнесла она. – Мы не будем здесь ничего покупать!

Она говорила с отцом, но слова эти были обращены ко мне. Мы, не отрываясь, смотрели друг на друга, и на каком-то уровне между нами происходила ожесточенная невидимая схватка. Я была для нее досадной помехой. Среди безликой человеческой массы, которая в ее глазах являлась бесконечно отсталой и невежественной, и которой было так просто манипулировать, она неожиданно споткнулась о представителя презираемого ею вида, обладающего способностью видеть второй уровень. Она была просто в бешенстве от того, что я увидела и распознала ее настоящую суть. Не знаю, что за чудовище находилось в этой девочке в белом платье, но оно обладало неимоверной силой, которая с легкостью влияла на людей, и, оставаясь никем незамеченным, управляло ими. Видимо, ее отец был одной из первых жертв.

Мужчина, наконец, заметил, что происходит что-то неладное и поспешил увести девочку из магазина. Джамиля, наблюдавшая всю эту сцену, испуганно приподнялась со своего места:

– Какая неприятная девочка, фу! Говорят, в таких шайтанчики вселяются.

Надо ли мне говорить, что я осталась и без этой работы? Угроза Сергея продолжала действовать, и боюсь, Джамиля пострадала из-за меня, оставшись без работы. Нам выплатили причитающиеся деньги и извинились, даже не потрудившись объяснить причину, по которой мы не подошли.

Не хотелось возвращаться в свою сумрачную халупу, да еще и с таким поганым настроением. Все бесполезно. Мои поиски работы ни к чему не приведут. Я направилась на близлежащий автовокзал Сайран, чтобы немного прийти в себя и оклематься от разочарования. Вокзал, это не просто место ожидания. Это место растворения твоей личности, место паузы в твоем пути. Вот и моя жизнь похожа на вокзал. Только я застряла в ожидании. Я покинула старое пространство и живу в ожидании перемещения в новое, надеясь, что кто-то подскажет мне пункт моего назначения.

Который раз я почувствовала себя чужеземкой, глядя на эти встречающие и провожающие лица. Лица, лица, множество человеческих лиц. Что они отражают, какие качества на них запечатлены чаще всего? Вот идет молодой человек, на его лице целеустремленность и усердие. Конечно же, у него много и других качеств, но сегодня преобладают именно эти. Вот женщина средних лет, из-за складки на лбу на ее лице легко читается озабоченность. Она настолько увязла в своих многочисленных заботах, что ничего иного и не видит. Вот прошел солидный мужчина, важный, самодовольный и уверенный. Вот старик на скамейке, он, наконец, освобожден от забот и погони за успехом, и в нем осталось только праздное любопытство к чужим жизням.

Жизнь сталкивает с множеством опытов, которые оставляют глубокий след в душе и отпечаток на лице: отпечаток тех качеств, что появляются как защитная реакция личности на нападки со стороны окружающего мира.

Глядя на эти сменяющиеся картинки реальности, на этот размеренный образ жизни, трудно поверить, что планета и ее обитатели находятся под властью вируса. И только в критические моменты кому-то может прийти в голову догадка, что все-таки здесь что-то не так.

За безобидным мирным фасадом привычной жизни скрывается дикое пещерное невежество, прикрывающееся цивилизованной добрососедской маской. Все маски должны быть сброшены, все сознания выявлены. Затаившийся вирус готов в любое мгновение вырасти до чудовищных размеров и целиком захватить сознание своего носителя. Все теперь зависит от того, насколько поражен человек и насколько сильно в нем противостояние вирусу сознания.