Страница 11 из 12
– Вы ведь из группы Михаила? – обратился он ко мне, подтолкнув упиравшегося приятеля. Приятелю, по-видимому, еще не привыкшему к эксцентричности своего знакомого, было крайне неловко.
Я даже не успела ответить.
– Я – Кот, а это – Жангир, – сказал рыжий парень, пихая в бок своего приятеля.
– Меня Зулейка зовут, – наконец ответила я.
– Вы раньше снимались? – осторожно поинтересовался Жангир.
– Нет, я впервые на таком мероприятии. Меня сюда знакомая направила, а отношусь ли я к группе Михаила, не знаю.
Кот разглядывал меня лукавым прищуром карих глаз. Быть в компании этого нахального молодца мне вовсе не улыбалось. Я сделала скучающий вид и посмотрела вдаль, что должно было показать мою отстраненность от досужей болтовни. Жангир повернулся, чтобы уйти.
– Стоять! – резко окликнул его парень со странным именем Кот.
Тот вздрогнул и озадаченно посмотрел на приятеля.
– Никуда не расходимся! – заявил Кот. – Не разбегаемся и не теряемся! Будем держаться вместе.
Затем небрежно бросил:
– Зулейка, пойдем с нами пиво пить!
Я чуть не задохнулась, возмущенная его развязным поведением.
– Я даже запах пива не переношу, – холодно отрезала я.
– А ты думаешь, я тебя угощаю? Ага, губу раскатала. Кто бы меня угостил! Рядом постоишь. Как муза!
– Идиот! – невольно вырвалось у меня.
Моя грубость нисколько его не задела, и, судя по его довольно-ухмыляющейся физиономии, только лишь позабавила.
Жангир покраснел, смущенно улыбнулся и попытался смягчить обстановку, попахивающую конфликтом.
– Он всегда такой, не обращайте внимания.
– Ты за пивом не собираешься? – язвительно спросила я Кота.
– Собираюсь. А разве не заметно?
– А что у вас с ногами? – Жангир заметил царапины на моих ногах и лейкопластыри.
– Упала.
– Ай-я-яй, разве можно так! У вас кровь сочится!
Я взглянула на свою ногу. Порез начал кровоточить.
– Тут рядом аптеки нет?
Жангир огляделся, словно надеясь разглядеть вывеску с медицинской символикой.
– Дай платок! – обратился он к Коту. – Носовой платок есть у тебя?
– Откуда я его тебе дам? – удивился тот. – Я его никогда и не имел в своей жизни.
Порадовавшись, что мне представился хороший повод отвязаться от них, я поспешно отправилась на поиски аптеки.
– Смотри, не опаздывай! – вдогонку крикнул мне Кот.
Рассчитав про себя, что, судя по всему, съемки начнутся не скоро, я решила не торопиться с возвращением. Завернула в ближайшую аптеку, купила пузырек со спиртом, вату и лейкопластырь. Там же, сидя на кушетке, обработала свои раны, морщась от жгучего эффекта спирта, и заклеила лейкопластырем. Ушибы стали практически неразличимы.
Когда я вернулась, людей начали впускать в ангар и рассаживать по местам. В ангаре были установлены декорации с атрибутами банка. Ассистент режиссера вкратце рассказал сюжет и объяснил, что от нас требуется. По сюжету, в банк врывается группа грабителей, они наставляют на сотрудников банка и на нас, посетителей, оружие, сгоняют в угол, заставляют поднять руки. Мы вопим и трясемся. Затем кассирша на требование вытащить из сейфа деньги с перепугу достает бутылку с напитком…(я на бесплатную рекламу не нанималась). Грабители замирают, затем срывают с себя маски, вырывают напиток из рук кассирши и по очереди начинают жадно пить. Девушка достает еще бутылок и вручает грабителям. Грабители в экстазе, мы тоже. Начинаем аплодировать, смеяться, ликовать. Хэппи енд. Напиток спас мир!
Нас рассадили по сиденьям, вручили банковские буклеты. Напротив девушки за стеклянной перегородкой, одетые в униформу банковских служащих принялись изображать рабочую атмосферу. Одна говорила по телефону, другая разбиралась с бумагами, третья что-то объясняла «клиенту».
– Внимание! Мотор! – раздался глас с небес. – Начали!
Множество камер на земле и в воздухе начало свое движение.
Двери ангара открылись, и влетело трое гангстеров в масках. Один из них с размаху прыгнул на стол в центре помещения и гаркнул:
– Всем оставаться на местах! Это ограбление!
– Стоп мотор! – опять грянул небесный голос. – Не убедительно!
Затем появился маленький щуплый мужчина в черной одежде и начал объяснять:
– Что за неуверенность в голосе!? Вы головорезы и преступники, агрессивные, злые! Способные на все! Это должно звучать в голосе, чтоб зритель почувствовал напряженную ситуацию. От вас должны исходить ярость, напор!
Тут он сам схватил бутафорский автомат, оскалился, топнул ногой и с неожиданной для такого тщедушного тела силой завопил во все горло:
– Всем стоять! Это ограбление!
Затем вернулся в свой первоначальный безвредный вид и обратился к долговязому «грабителю»:
– Вот как надо! Понял?
Тот кивнул.
Дублей этой сцены было нескончаемо много. Отснять сцену мешали то посторонние звуки, то технические неполадки, то недостаточная ярость в голосе грабителя. Люди из массовки зашевелились, заерзали и стали тихо переговариваться. Откуда-то сзади возникли Кот и Жангир, и уселись на сиденья рядом со мной.
– Ты че от коллектива отрываешься! – зашипел на меня Кот.
– Внимание! Тишина в студии! Рассаживаемся по местам!
Люди перестали шушукаться и замерли.
– Мотор! Начали!
Двери ангара в очередной раз открылись, лихо влетели грабители. Один из них запрыгнул на стол и, доведенный нескончаемыми дублями, с неподдельной злостью заорал во все горло:
– ВСЕМ ОСТАВАТЬСЯ НА МЕСТАХ!!! ЭТО ОГРАБЛЕНИЕ!
Мне кажется, он готов был пристукнуть любого, кто посмел бы шевельнуться.
Главная камера наехала на фигуру грабителя в маске, и прозвучал голос:
– Стоп мотор! Снято! Объявляется перерыв на один час!
В ангаре раздались радостные возгласы, статисты стали приподниматься с мест и разминать затекшие конечности.
– Пошли, перекусим! – предложил Кот, и, подмигнув, добавил, – Я тут знаю одну кафешку, там такая самса обалденная!
Народ выплывал из душного ангара, и мы тоже в общем потоке.
Любителей «обалденной самсы» оказалось много – кафе, в основном, было забито людьми из нашей массовки. Отстояв в очереди, мы добыли свой обед и устроились за свободным столиком у окна.
Мимо нас прошла женщина в хиджабе, закутанная до самых глаз.
– Кто бы мог подумать, что современные Гюльчатайки и Зухры, прабабушек которых сто лет назад раскрепостила советская власть, добровольно подхватят моду на паранджу и совсем не будут против Абдуллы? – усмехнулся Кот, проводив взглядом женщину.
– Значит, есть у них потребность в этом. Рано их раскрепостили, свободу не преподносят на блюдечке, – хмуро заметил Жангир.
– Да брось ты! В этом мире одно сплошное притворство и лицедейство, как наши съемки. Все играют: взрослые прикидываются любящими родителями, подчиненные – преданными работниками. Увядающие женщины изо всех сил притворяются молодыми, молодые -зрелыми, а старухи – беспомощными. А политики прям натурально радетели за счастье своего народа. В каком-нибудь регионе с дегенеративным обществом играют в честные выборы, устраивают целый спектакль с выдвижением кандидатов, хотя исход предрешен и ясен даже самому последнему дебилу. Но все притворяются и играют в выборы, что те, что эти.
– Зачем же всех равнять под общее определение – «дегенеративное общество»? – почему-то обиделся Жангир.
– Ну, баранье стадо, тебе от этого легче?
– Это грубо, я тебе скажу!
– Да ладно, все мы бараны, давно пересчитаны и помечены.
Я медленно пережевывала свой салат и думала, как же все-таки обманчив внешний вид человека. Этот Кот, или как его там, не так прост, каким хочет казаться. Почему-то вспомнился случай, который произошел еще в то время, когда я работала в киоске. В один из тихих и солнечных дней бабьего лета через одностороннее стекло моего киоска я заметила странного типа. Это было просто невероятное зрелище: голубоглазый мужчина средних лет с огромной вмятиной на выбритом черепе, по всей видимости, последствием какой-то жуткой травмы, невысокого роста, в не по размеру больших клоунских кроссовках и коротких черных штанах, оголявших тощие голые лодыжки. Ярко-оранжевая куртка с капюшоном, надетая поверх спортивного свитера, а под спортивкой измятая белая рубашка. И поверх всего этого великолепия длинным лоскутом выделялся несуразно свисавший галстук в сине-белую полоску. Когда он заговорил с кем-то, кривляясь и паясничая, то весь осклабился, обнажив зияющие дыры в верхнем ряде зубов.