Running Man. Как бег помог мне победить внутренних демонов

Наконец я поднялся на вершину длинного холма и увидел вдалеке стартово-финишную линию и растянувшихся от меня к ней бегунов. Я почти закончил первый круг. Я буду завтракать под кондиционером, пока все эти люди будут надрываться в лесу. По громкоговорителю объявляли имена и города, из которых прибыл каждый из участников.

– А вот и Чарли Энгл. Бог ты мой! Не думал, что янки бегают так быстро.

Ну здорово. Теперь я представлял всю Америку. Это плохо, если я хочу сойти с дистанции. Пробежав под растяжкой, я остановился, чтобы съесть печенье и выпить воды. Можно было расслабиться. Я смотрел, как мимо меня пробегают один бегун за другим, хватают немного еды, пьют и движутся дальше. Среди них была молодая женщина, возможно, лет девятнадцати-двадцати, которая сильно прихрамывала. Из покрытых грязью царапин на коленях стекали струйки крови. Я подумал, что на этом забег для нее закончен. Но она не остановилась – просто улыбнулась и побежала дальше. Может, кто-то должен остановить ее, снять с дистанции? Вдруг она бредит?

– Ну что, набегались? – спросил кто-то рядом со мной.

Это была девушка с регистрации.

– Небольшой перерыв, – сказал я, прожевывая печенье.

– Удачи.

Когда она с воодушевлением посмотрела на меня, я подумал, что нужно немного пробежаться хотя бы для вида. Я бы мог начать второй круг, потом подбежать к своей машине и уехать. Не о чем беспокоиться, дружище.

Вернувшись на трассу, я смущенно помахал зрителям, приветствовавшим меня. У стоянки я обернулся. Идеально – никто не смотрит. Но направившись к машине, я вспомнил, что оставил рюкзак с ключами у кучи других рюкзаков, которая находилась прямо у ног комментаторов. И что теперь? Я бы мог притвориться, что получил травму, и, хромая, взять рюкзак, вызвав незаслуженную симпатию. Можно было признаться, что я не рассчитывал на такую дистанцию. А можно было просто побежать дальше и посмотреть, что из этого выйдет.

Эта боль убеждала меня продолжать. Почувствуй боль, поприветствуй ее, воспользуйся ею, преодолей.

Приближаясь к старту/финишу во второй раз, я снова услышал голос комментатора:

– А вот и янки. Приближается янки! Неплохо держится. Этот участник настроен серьезно. Он, может, еще и победит!

Я пробежал мимо толпы ликующих зрителей и помахал им рукой. Я пробежал 33 километра – больше, чем предполагал, когда выходил утром из машины. Я обгорел на солнце, кожа покрылась волдырями, в горле пересохло, усталость охватывала все тело. Но я держался. Тридцать семь, сорок один, сорок три километра – для меня это была новая, неизведанная территория. Теперь с каждым шагом я удалялся от своих прежних рекордов. Да, я испытывал боль, но это была не та знакомая боль, которая умоляла меня остановиться. Эта боль убеждала меня продолжать. Почувствуй боль, поприветствуй ее, воспользуйся ею, преодолей.

Вскоре после полудня, под жгучим квинслендским солнцем, я пересек финишную линию. Кто-то накинул на мою шею ленту и похлопал по спине. Я выиграл забег для мужчин, пробежав 52 километра за 5 часов, 3 минуты и 10 секунд по холмистой трассе без особой подготовки. Меня это потрясло, как потрясло и то, насколько хорошо я себя чувствовал после всех этих километров. Я бы никогда не стал участвовать в забеге, если бы знал его дистанцию. «Иногда вселенная заставляет тебя сделать то, на что сам ты никогда бы не отважился», – вспомнил я высказывание из «Анонимных алкоголиков». И еще я задавал себе вопрос: «Как далеко я смогу пробежать?»

Глава 6

Его нет на карте; настоящих мест никогда не бывает на карте.

Из Австралии я вернулся преисполненным вдохновения. В холодный февральский день я пробежал марафон в Шарлотте, квалификационный для олимпийских легкоатлетов США. Я был в восторге, что нахожусь в компании лучших бегунов, особенно Боба Кемпайнена, двадцатидевятилетнего студента-медика из Миннесоты, который выиграл забег, несмотря на то что его шесть раз рвало на последних восьми километрах.

Через два месяца я был в составе самой большой группы участников Бостонского марафона за всю историю. Я наслаждался каждым мгновением этого забега. Давал пять детям на пути, позировал для фотографий и поддержал бостонскую традицию, поцеловавшись с несколькими радостными студентками у Колледжа Уэллсли. Ближе к финишу я стал искать глазами Пэм в толпе. Я заметил ее в первых рядах кричащих и аплодирующих зрителей. Меня растрогало то, что она гордится мною. Я был самым счастливым человеком в мире, и, несмотря на переполнявшие меня впечатления, мне даже удалось уложиться в три часа.

В июле того года в Атланте проходили летние Олимпийские игры. В детстве я смотрел Олимпиаду по телевизору и, как и многие мои сверстники, мечтал сам принять в ней участие. Я понимал, что этому не суждено случиться, но все равно ощущал какую-то причастность к ней – наверное, потому, что мой дед в свое время тренировал многих олимпийцев.

Я купил билет, позволявший мне посещать все легкоатлетические соревнования, и буквально поселился на стадионе Сентенниал. Я видел, как Донован Бейли побил рекорд в дистанции на 100 метров, Майкл Джонсон обогнал всех на дистанциях в 200 и 400 метров, Карл Льюис получил свою четвертую медаль за прыжки в длину, а Хайле Гебреселассие, один из величайших бегунов на дальние дистанции всех времен, победил в забеге на 10 000 метров. Последним состязанием был марафон, начинавшийся и заканчивавшийся на беговой дорожке. После старта зрители следили за ним по гигантскому телевизионному экрану JumboTron. Стадион взорвался от приветственных возгласов, когда на его территории появились три бегуна – это была настоящая битва, каких не было в истории Олимпийских игр, с самыми близкими призовыми результатами. Я вышел со стадиона потрясенный и воодушевленный, пообещав себе тренироваться еще упорнее, требовать от себя большего и ставить перед собой более серьезные цели.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «