Страница 55 из 57
И еще месяц спустя у Грелора состоялся приватный разговор со Стилетом:
- Командир - сказал Стилет, перстень абсолютно точно у фон Трира, его опознал бывший садовник Сестер -
- Ну значит пора - сказал Грелор - Где сейчас твои лицедеи ?-
- Подъезжают к городу командир -
- Отлично. Звериный друг с ними ?
- Как обещал -
- Камни с ним -
- Так точно. И логово орла он наконец распечатал. Тяжело ему пришлось, уж больно древняя магия там была -
- Пусть заявятся в город. И пускай купят несколько клеток и большой стеклянный ящик. Будут показывать в городе представление "Мангусты против змей". А Звериный друг пусть немедленно явится ко мне. И еще... ты выяснил на какой день назначена казнь Элен ?" -
- " На день Каты Великомученницы " -
-" Хорошо. Циркачи готовы ? "-
-" И циркачи и секретная механика "-
-" А что там особенного придумал Николаб-механник "-
-" Он говорит раз механика секретная, то он о ней распространятся не собирается, но клянется своим виалоном, что все сработает тип-топ и он даже песню уже сочинил " (при словах о песне, у Грелора, появилась на лице, устало-ироническая улыбка) -
-"Как дела с эльфами ?"
-"Все в порядке, договор подписан"-
-"Что говорят Тролли"-
-"Жемчуг вызрел во всех садках и отряд троллей с багажом, должен прибыть сегодня. Обряд клятвы верности состоялся на прошлой неделе у нового капища Орла, и теперь они наши союзники официально, но только с того момента, когда орел появится над городом. Они по своим древним канонам, после освобождения от заклятья, больше не будут никому служить и мы, как помогшие им в избавлении от магического рабства, будем их единственными друзьями и союзниками, но не больше"-
-"А нам больше и не надо"-
-"И скажи Николабу, что бы он во время операции "Подкидыш" не слишком умствовал, а действовал строго по плану, хватит с него того, как он подставил Элен"
Ночью, что в канун дня Каты Великомученницы, фон Трир не сомкнул глаз. Его мучала непонятная тревога, и все время казалось, что на любимом перстне, который он не снимал с вечера, начал мерцать черный камень, так что фон Трир в сердцах, повернул перстень камнем внутрь. Он так и не понял, что его тревожило... То ли предстоящая казнь, то ли сообщение командира дорожного патруля, о прорвавшемся в Южный лес небольшом отряде непонятных всадников, или то что доложил ему агент, о фразе, подслушанной им в монастыре Милосердных душ, где Мать Эльза, глава инквизиции, сказал приехавшему Церковному отцу прелату-аудитору, что девица, которую Трир содержит у них, может и не шпионка Егерей, ибо согласно осмотру, она пребывает в невинности, а невинная шпионка, это катахреза. На что прелат-аудитор, (неприятного вида тип, не снимающий глубокий капюшон из-под которого торчала ухоженная борода), ответил, что раз не шпионка, то все равно колдунья, и казнить надо безусловно и в данном случае невинность не является смягчающим обстоятельствам, ибо видал он и невинных колдуний, лично так сказать проверял.
И вот наступило роковое утро. Городская площадь, уже с раннего утра была оцеплена и арчерами из княжеской алы (наемники эльфы почему-то вчера днем разорвали контракт, вернули плату за остаток месяца и ушли из города) И плюс к этому, в укромных местах не прятались, как обычно, ящерицы-медянки. Накануне около бродячего театра появился лицедей с дрессированными мангустами. В огромный сборный аквариум посадили несколько мангустов, и к полному восторгу публики запускали обычных черных ящериц-медянок, с которыми мангусты лихо расправлялись. И когда была убита последняя змея, бродячий дервиш, завопив, что это прислужники Зла, запустил в аквариум булыжник и мангусты моментально разбежались, а ночью стали пропадать медянки Охранителя и к утру казни пропали все до одной, а хозяин Мангустов, старик с длинными неопрятными волосами и такой же бородой, исчез без следа.
В ложе устроенной на сцене бродячего театра пребывали: Новые Главный мытарь, Главный городской судья и Секретарь торговой палаты, из креатур фон Трира, (назначение которых Наместник подписал без звука, так как был увлечен новой наложницей, юной смуглой красавицей из каких-то экзотических стран), Наместник с новой пассией, Мать Эльза, Приор и сам фон Трир.
Мать Эльза, всегда избегавшая фон Трира, в этот села с ним рядом и вдруг склонившись к его уху, прошептала: "Сестры осматривали девушку перед казнью и выяснили, что она невинна".
Трир, не спускавший взгляда с приговоренной, которую выводили на эшафот, почувствовал как перстень стал жечь его руку. Вскрикнув, он стал срывать его с пальца, но тут толстый арбалетный болт, пригвоздил его руку к перилам ложи. По всей площади копейщики стали падать от стрел летящих с крыш или от ударов горожан, сбросивших плащи и оставшихся в зеленых камзолах старой гильдейской гвардии. А Мать Эльза, протянула к пробитой стрелой руке Хагена, на ее руке сверкнул точно такой же перстень, как у Трира, только с белым камнем и два камня совместились...
Грянул гром, небо затянули тучи с девушки на эшафоте спали веревки, вокруг нее появилось зеленое свечение, в крышу ратуши ударила молния, тучи как по мановению волшебной палочки исчезли и все увидели, что у Элен, волосы из рыжих, стали иссиня-черными. А в небе над городом появился огромный орел.
А Приор вскочив, с силой развернул свое кресло, вроде бы прикрученное к настилу, ложа страшно заскрипела и превратилась в клетку, внутри которой оказались все почетные гости, кроме Матери Эльзы (Николаб потом клялся, что сам не понял, как Мать Эльза, оказалась вне ловушки) и самого Николаба, который и выдавал себя за Приора, перехваченного за день до этого на лесной дороге. А Мать Эльза, кстати, позднее оказалась той самой пропавшей послушницей Белых сестер.
А из клетки слышались крики ужаса и проклятья вельмож и звериный вой фон Трира. И возле нее стоял Николаб и мерно ударяя по струнам виалона, пел свою, некогда запрещенную, песню о Вольном городе Гаале, в который пришла тьма и стены и башни которого почернели от неволи, но чернокудрая дева разбудит жемчужный блеск и освободит город. К песне правда был прибавлен новый куплет, о сияющим белым цветом свободы башнях и ведь действительно, после краткого, но мощного ливневого заряда, стены города снова стали кипенно-белыми, как в старь.
А в город входила колонна троллей с обозом. Тролли легко смяли и дорубили остатки княжеской стражи, пытавшиеся заступить им путь, вышли на площадь и выгрузив два сундука, застыли в некоем почетном карауле. А когда орел снизился над площадью, тролли пали ниц.
Элен Гаал подошла к ним и сделала знак рукой в сторону сундуков. Тролли вскочили с земли и распахнули крышки, и в пробивавшихся сквозь расходящиеся тучи лучах солнца, заблестел красный и белый жемчуг. Элен зачерпнула по полной горсти жемчуга и протянула руки к небу, и тучи развеялись как бы их и не было, и снов засияло солнце.
***
Адюнкт-ликтор Второго отделения Канцелярии Герцога (а просторечии Двойки), закрыл папку с ветхими документами и задумался. Да, город Гаал, вечная заноза в заду всех Герцогов Герольцинген, сотни тысяч золотых ауреев, уходящие таможням горожан, троллей и эльфов, объединившихся и построивших на перекрестке дорог некий жуткий гибрид, рынка, крепости и таможни. Три проигранных герцогством войны, десятки отбитых "случайных" рейдов и всегда невидимые эльфийские лучники, неуязвимая Городская гвардия и страшные финальные удары Латных Троллей из купеческой охраны. Этот старинный трактат, несколько приоткрыл завесу легенды над историей противостояния Вольного города Гаал и Герцогства.