Глазурь

Прозвенел звонок, и все встали и направились назад в классы.

— 17-

Выход из пузыря блокировки был похож на выход на проезжую часть под колеса машин.

Я оставалась в школе, сколько могла, пряталась в библиотеке и говорила учителям, которые задавали вопросы, что работаю над проектом к курсовой. В конце концов, меня выгнал уборщик, которому нужно было запирать дверь. Я упустила свой шанс уехать домой с Фрэнком, и впереди было двенадцать часов, прежде чем я смогу вернуться. Двенадцать часов во власти помех.

С каждым шагом, отходя дальше от школы, я чувствовала себя так, словно все глубже и глубже окунаюсь в море информации. Как будто отплываю от мелководья. Если я не буду осторожна, то могу утонуть.

Я шла так быстро, как только могла с закрытыми глазами, ощупывая пространство впереди меня руками, как будто в трансе, скользя ступнями по потрескавшейся дорожке. Примерно каждый пять шагов я бросала быстрый взгляд, чтобы проверить, в правильном ли направлении я иду. Но все равно это был только вопрос времени, сколько я смогу так идти. Только вопрос времени, когда я упаду.

— Все-таки она превратила тебя в зомби. Я тебя предупреждал.

Когда мои глаза адаптировались, я увидела Этана, прислонившегося к школьным ворота. На нем была коричневая толстовка и прямые джинсы. От него не исходило никаких данных. От всего вокруг него исходили: от ворот за ним, от дерева, прижавшегося к школьной стене, от надписи, нарисованной баллончиком кем-то из прошлогодних выпускников, — а от него ничего. Он словно тень знойным днем.

— Что-то типа того, — сказала я, слишком измученная, чтобы спорить. Боясь, что он может уйти.

Я так устала, и все, чего я хочу, это спать. Я вздрогнула, когда пришло новое сообщение: полька пела своему ребенку колыбельную.

«Ach, śpij, kochanie, jesli gwiazdke z nieba chcesz — dostaniesz».

Тут же включился переводчик Глазури.

«АХ, СПИ, ДОРОГОЙ. ЕСЛИ ХОЧЕШЬ ЗВЕЗДУ С НЕБА, Я ТЕБЕ ЕЁ ДОСТАНУ».

Этан выпрямился и подошел ко мне, как будто хотел не дать мне упасть. Я схватилась за его руку и с ее помощью самостоятельно восстановила равновесие.

— Можешь проводить меня до дома? — спросила я.

Этан кивнул.

— Насколько все плохо? — спросил он через несколько минут.

Я не могла лгать ему.

— Очень плохо. Но я уверена, что все уладится. Мне просто нужно время.

«ТОЧНОЕ ВРЕМЯ — 17:48. СПОНСОР — СТРАХОВАНИЕ ЖИЗНИ ОТ УАЙТИНК»

«ПРИШЛО ВРЕМЯ ЗАРЕГИСТРИРОВАТЬСЯ ДЛЯ УЧАСТИЯ В ВЫБОРАХ!»

— Логан сказал что-нибудь по этому поводу?

— Я пыталась дозвониться ему и услышала его сообщение.

— Привет, это Логан. Я ушел менять мир, — сказал Этан, приемлемо пародируя Логана.

Я засмеялась.

— Именно это. Не знаю, проверяет ли он вообще свой телефон. Кто вообще это делает? Я попыталась отправить ему сообщение в Глазури, но в ответ получила только сообщение об ошибке.

Мы шли дальше, Этан все еще держал меня за руку. Я хотела опереться на него. Переместить весь мой вес на его сильные плечи и позволить ему нести меня оставшийся путь. Я позволила ему вести меня.

— Ты думала о том, чтобы пойти в полицию? Так не может продолжаться.

Я представила, как будет доволен детектив Ли, если я приду к нему.

— И что я скажу? Привет, помните ту пустышку, что вы вставили мне в голову? Ну, мне ее незаконно взломали, и теперь я постоянно вижу все, что другие выкладывают в Глазурь, и мне кажется, я от этого схожу с ума?

«Я СЕГОДНЯ ПРОСТО СХОЖУ С УМА».

«АКТЕР, КОТОРЫЙ ИГРАЛ СУМАСШЕДШЕГО МЕРДОКА В ПОЛЮБИВШЕМСЯ НАМ СЕРИАЛЕ «КОМАНДА А»…»

— Так вот что это с тобой делает? — сказал Этан, отводя от меня взгляд.

Я закусила нижнюю губу, сдерживая остальные слова, и кивнула.

— И что мы будем делать?

Мы. Слово отозвалось эхом. Как может такое маленькое слово вызывать во мне такую гамму чувств?

— Мы ничего не можем сделать. Только ждать и надеяться, — ответила я.

Мы снова пошли.

— Как в «Графе Монте-Кристо»? — сказал он.

— Что?

— «… Пока не настанет день, когда господь отдернет пред человеком завесу будущего, вся человеческая мудрость заключена в двух словах: ждать и надеяться». Это из «Граф Монте-Кристо». Моя любимая книга.

Я видела изображения, тексты, видео, связанные с этой книгой, но не хотела ему этого рассказывать. Я хотела услышать это от него.

— Расскажи мне историю.

И вот мы шли, а он рассказывал. Я никогда раньше не слышала, чтобы он столько говорил, он рассказывал мне историю Эдмона Дантеса и его великого плана мести людям, которые лишили его всего. Я никогда не видела его таким оживленным. Я могла бы слушать его часами. На те недолгие минуты, что он говорил, помехи ослабли.

Раздался громкий взрыв, и я практически запрыгнула в объятия Этана.

— Все в порядке, — сказал он, смеясь. Он обнял меня одной рукой и немного неуклюже похлопал меня по спине. — Просто фейерверк, — она показал на небо, где шлейф сверкающих огней падал обратно на землю. — Мы почти на месте.

— Я не хочу идти домой, — сказала я, глядя не него сквозь дымку изображений фейерверка, взрывающегося у меня за спиной, которые люди по всей стране заливали, чтобы поделиться впечатлениями. — Не… не сейчас.

Я ожидала, что он будет спорить, скажет, что я не в том состоянии, чтобы гулять по улице, и он был бы прав. Но он не стал.

— Давай найдем местечко получше, — предложил он, и мы пошли обратно, откуда пришли.

Офис Грубер&Грубер ночью выглядел по-другому. Тени от огней снаружи были угловатыми и резкими. Шкафы для документов превратились в каменные лица, столы высились монолитами.

Окна казались слишком большими. Нереальными. Из-за них происходящее внизу выглядело скорее как проекция на экране, чем как что-то реальное. Все это было похоже на то, как пробираешься по темному кинотеатру, когда фильм уже начался. Я ударила палец на ноге о неприметный выступ офисной техники, такой же устаревшей, как и эта комната.

Хотя здесь был Этан, я чувствовала себя совершенно одинокой. Возможно, то, что он был здесь и молчал, даже усиливало это ощущение. Это было именно то, в чем я нуждалась, чтобы компенсировать весь беспорядок, происходящий в моей голове.

Я чувствовала себя такой уставшей, истонченной. Как там выразилась Киара? Как человек-блин. Я не знала, что от меня осталось.

Я могу чувствовать их всех в моей голове, они царапаются, требуя моего внимания. Но, по крайней мере, здесь, когда рядом Этан, а внизу под нами протянулась река, они стали тише. Никто из них ничего от меня не требует.

Я села на старый стул и начала медленно кружиться. Я заметила, что в темноте тоже легче. Если я не могу видеть, Глазурь тоже не может. Вот так теперь будет всегда, я буду прятаться в темноте? Ужасная ирония. Я сделала это, потому что хотела чувствовать себя объединенной с людьми, быть частью целого. Теперь я хотела оставаться в стороне.

Этан был молчалив, как обычно. Сидел на столе и вглядывался в ночь. Я начала думать, что он прав насчет чипа, что мне нужна помощь, но я не хотела признавать этого. Период адаптации должен быть всего несколько часов. Максимум день. Но уже прошло два дня, а лучше вообще не стало. И есть еще кое-что, о чем я ему не рассказала.

Первая вспышка цвета взорвала небо, чуть позже последовал звук. И хотя я ожидала этого, я все равно вздрогнула.

— Ты в порядке? — спросил Этан.

— Да. Все хорошо. Красиво.

Букеты разноцветных огней сверкали в небе. Вообще-то я не могла слышать, с каким треком синхронизированы фейерверки, но из лент людей, которые смотрели внизу, я знала, что это Пятая симфония Бетховена. Я начала напевать.

Скорость и количество фейерверков росло и росло, блестящая пыль сыпалась с неба слоями. Со всей страны транслировались другие фейерверки, а также костры и горящие фигуры. Озадаченные американцы все спрашивали в чате, почему мы празднуем провалившуюся попытку уничтожить демократию.