Страница 76 из 89
Ничего я там нового не нашел. И непонятно — и все понятно. Все разделы там — наладка, возможные неполадки, способы устранения — все так, но станок не работает.
Начал я выяснять то, до чего никто не додумался, конечно: ни механики, ни инженеры, никто. Пришлось мне просмотреть кинематическую схему его привода. Оказалось, что один из рабочих валов там идет через предохранительную муфту, а та муфта была недостаточно жестко отрегулирована на необходимое усилие.
Ну, я это обнаружил уже под конец дня. Никому ничего не сказал, ушел домой.
На следующий день у меня спросили — возле меня там было целое окружение — что да что...
Говорю:
— По предварительным наблюдениям, думаю, тут один вал отстает во вращении... Вот они оба, — показал им, — должны точно обращаться, одинаково... Но один отстает и рвет ленту.
Надо мной посмеялись:
— Шутишь? Это же немцы делали!
— Так что, я должен верить немецкому авторитету и не верить собственным глазам?
А на третий день я вскрыл привод — уже не экскурсию делал, не чертежи смотрел, — а вскрыл и посмотрел на динамику механизма, и увидел, что я прав. Я затянул ослабленную муфту, произвел инструментальную наладку и запустил станок. И он пошел работать — монотонно, устойчиво, что приятно было смотреть. И сколько лет после этого работал, никогда с ним не случалось поломок.
Тогда все сбежались и давай чуть ли не качать меня. Шутка ли? Сравнить затраты 4-х лет трудов целых коллективов да несколько лет простоя станка, с одной стороны, и три дня моих трудов — с другой. Все прибежали, в том числе и причастные наладчики, начали поздравлять меня, благодарить.
Позже приезжали и те, что тут два года от завода им. Артема работали. Они знали меня, но теперь обходили стороной — неудобно им было передо мной.
Ну, тогда уж и инженеры, и работники техотдела, и отдела механики и все... Ну что? Кто-то хлопает по спине и хвалит, а другой с завистью смотрит.
Нашелся, конечно, и наглый умник, подошел с претензиями:
— Если ты знал, в чем дело, почему сразу не сказал? Почему раньше не сделал... — меня еще и обвинил.
Вот до чего паскудные люди есть... Хотел я его послать, но потом сдержался. Говорю:
— Раньше я не знал, в чем дело.
Ну и что же? Оценили мой подвиг... По докладной записке начальника цеха примеривали меня за выполнение особо важного задания аж 20-ю рублями. Сэкономили на мне».
Дальше Борис Павлович рассказывает другой случай из той же поры, из времен модернизации производства, только теперь уже старых машин не было, а шло оснащение новых цехов уникальными станками.
«Получили мы станок из категории нестандартного оборудования. Паспорт на него где-то затерялся при транспортировке... История получилась та же — без паспорта его не могли запустить в работу.
Это был агрегатный станок, изготовленный по спецзаказу. Он сверлил отверстия в корпусах из спецстали... для военной промышленности. Да. Там даже марку не писали. Писали какое-то слово и расшифровки не было.
И вот сколько с тем станком ни мучились, ничего не получалось. Его и смонтировали, и установили, а воз оставался и ныне там...
Люди специально разработали и изготовили такую сложную машинерию, а эти двоечники ее запустить в работу не могут... Просто насмешка!
Правда, станок имел сложную конструкцию и запутанные рабочие схемы: все механизмы вращались на механической подаче, команда и аппарат были электрическими, а подача — гидравлическая. И она регулировалась гидропультами. И вот не могли все это вместе отладить... Вроде, есть и подача, но бессильная. Ну, неизвестно что.
Начали с ним мыкаться. Сначала им занималась цеховая служба. Потом передали станок отдельному ремонтному цеху. Ремонтники там возились-возились, пыжились и ничего не сделали... Взялся за этот станок отдел главного механика завода, уже не цеха. И там нет результата.
Пришлось обратиться в Днепропетровское специальное пусконаладочное управление. Приехал оттуда специалист, который когда-то работал у нас главным инженером. Там он тоже был каким-то начальничком... С ним приехало 2 наладчика.
Они втроем просидели под этим станком все лето! Это же изо дня в день по полной смене!
Сколько они всего перепортили, боже мой... Привезли им гидропульты, они штабелями лежали возле станка. Они их меняли-меняли, считая, что это в гидропульте что-то не так. Но так ничего и не сделали, в производство станок не внедрили. Бросили и уехали. Денежки только забрали за безрезультатное сидение под станком.
И вот дошло до того, что опять ко мне приходят за помощью. Это был зам. начальника цеха Федор Лукич Бабич, хороший мужик. Он и говорит:
— Борис Павлович, ну что делать? Скажите, что нам делать? Обидно, что станок же есть... Ну, может, вы ему что-то сделаете?
Страшно мне было за него браться — это же не серийное изделие, а изготовленное по спецзаказу. И запороть его нельзя никак!
Пошел я, однако. Посмотрел, посмотрел — паспорта нет, технической характеристики нет. Надо передоверяться личному опыту... Но не мог же я его разбирать и исследовать! Это не игрушка.
Тогда я сел и начал визуальное исследование, начал все детально осматривать, надо всем увиденным хорошо думать. И обратил внимание вот на что: поскольку подача гидравлическая и идет через гидропульт, то давление гидропульта должно контролироваться манометрами. Это же элементарно! Еле-мен-тар-но.
Тот несчастный механик, который должен был это заметить, до сих пор работает на заводе. Я обратился к нему:
— Тут, мне кажется, должны манометры стоять, над головками, над каждой. Или нет?
— Зачем они тебе?
Ушел я от него. Но ведь вижу, что на головке есть масломерные стекла, я обратил на них внимание. Это же не зря! Но кому что говорить? Кругом — стихия тупости...
Позвал я заливщика масла, его обязанность под заказ заливать в машины масла, охлаждающие жидкости.
— Ты сюда заливал масло? — спрашиваю.
— Заливал, — говорит.
Это Яворский. Он тоже до сих пор работает, можно у него спросить...
— Сколько ты залил?
— Да по 3 или по 4 ведра.
— А вот тут видишь масломерные стекла? — спрашиваю.
— Вижу.
— Так вот лей, пока тут не покажется масло.
— Да? А оно, может, забито. Что я буду... — начал он придумывать отговорки.
Мои нервы такого не выдерживают. Я его перебил:
— Я сейчас все прочищу и продую... А ты потом сделаешь то, что я говорю.
Я разобрал, все сделал... Посмотрел — там все исправное.
И что? Думаете, он меня послушался?
Только через начальника я добился своего. Этот Яворский, лентяй и упрямец, не хотел работать, упирался и отмахивался от меня. Но начальник цеха заставил его лить масло. Так он залил еще по 18 ведер в одну сторону. Оказалось, что это заправочные емкости!
Но не было же паспорта. Когда в машину залили 250 литров, она спокойно заработала! А они мучили ее на 30-ти или 40-ка литрах... И никто не сообразил...
И опять я заработал 20 рублей...»
Третьим героическим этапом работы Бориса Павловича в качестве наладчика оборудования было переоснащение производства станками с числовым программным управлением.
В этот период ему тоже пришлось немало потрудиться! Как-то так получилось, что на этих станках начали работать в основном женщины, причем из поколения его детей и внуков. Борис Павлович как узнал это, за голову схватился! Думал, что наступают гибельные времена и он никогда не научит этих работниц управлять умными машинами. А это была его обязанность.
— Но оказалось, — рассказывал он впоследствии, — что женщины намного сообразительнее мужчин, аккуратнее. Вот это стало для меня открытием. Как же мне было жаль их, что им приходится жить с такими неразвитыми, необразованными мужьями... И как я досадовал, что так долго имел предубеждение насчет женщин...
Кажется, только здесь, столкнувшись вплотную по работе, Борис Павлович разглядел нормальных женщин, поверил в их серьезность и порядочность, в их полезную роль в обществе. Воистину, прав был Конфуций, утверждавший, что не тот велик, кто никогда не падал, а тот — кто падал и вставал.