Ловчие Удачи

На спине джарра красовалась откинутая туда тростниковая шляпа, державшаяся на веревке, которую он неторопливо развязывал у горла, высовывая свой длинный, раздвоенный язык из пасти.

Карнаж понял — вот оно, последнее испытание, сидит и злобно пялится на него со стены. От такого зрелища былую сонливость как рукой сняло.

Шляпа свистнула в воздухе — меч полукровки тут же рассек её надвое. Убийца пропал с прежнего места, и его нигде не было видно.

Догадка запоздало врезалась в напряженное сознание «ловца удачи». Удар лезвия под лопатку остановила подкладка куртки из драконьей чешуи, а пальцы левой руки еле успели встретить удавку. Джарр крепко перехватил деревянные ручки на концах струны, отбросив сломанный нож, и тянул, что было силы. Карнаж откинулся назад, пытаясь ослабить натяжение удавки, но человекоящер был не так прост и не давал толкнуть себя спиной в стену. Он схватил из-за пояса Феникса темноэльфийский кинжал и занес над своей жертвой, целясь в грудь. Меч успел раньше и вспорол кожу на предплечье джарра. Послышалось яростное шипение, и Vlos’Velve со звоном упал на мостовую. Человекоящер замешкался, и «ловец удачи» ударил убийце под ребра локтем, после чего с ревом напряженных до предела мышц перекинул довольно массивного противника через себя.

Во время краткой паузы Феникс краем глаза заметил, как двое стражей, стоявшие неподалеку, покинули свои посты, и с нескрываемым интересом наблюдают за схваткой. Они даже не собирались вмешиваться, а просто смотрели. Так, словно две бездомные собаки дрались в подворотне.

От очередного удара мечом человекоящер ускользнул, отпрыгнув назад, сгруппировался и выстрелил в «ловца удачи» как пружина, сжимая в каждой руке по островитянскому кинжалу с листовидными лезвиями и сильно изогнутыми, почти перпендикулярно клинку, ручками.

Карнаж припал к мостовой — противник пролетел над ним. Пальцы полукровки распустили узел, удерживающий ножны за спиной. Джарр снова метнулся к нему. Кинжалы развели в стороны руки полукровки, а голова человекоящера тараном влетела Фениксу в живот. «Ловец удачи» отлетел и упал спиной на мостовую, отделавшись двумя неглубокими резаными ранами на груди. Едва вскочив, снова грохнулся на мостовую, сбитый ударом ноги под колени. Откатившись от высекших искры из брусчатки листовидных клинков, полукровка большим пальцем руки открыл металлическую заглушку на конце рукояти своего меча, и в глаза джарру полетела горсть слепящего порошка. Массивный стальной набалдашник ножен ударил в левую, уже раненую руку человекоящера, выбив из неё кинжал. Убийца взревел, стараясьпротереть глаза. Карнаж не отпускал его, атакуя мечом, и, когда джарр отбивал удар клинком, орудовал ножнами, как дубинкой.

— Что же не поделили эти двое? — с усмешкой спросил один страж другого.

— Да небось деньги, как всегда. Что скажешь? Забьемся или просто смотрим?

— Бьюсь об заклад, что джарру конец.

— Принято! — усмехнулся стражник. — Но, вот увидишь, остроухий здесь тоже испустит дух.

В ладонь звякнули сначала его монеты, а потом и монеты приятеля.

Кинжал джарра снова метнулся в грудь полукровки. Меч встретил атаку, отбросил оружие противника, и «ловец удачи» ударил ногой под колено убийце, заодно накрывая ножнами руку с островитянским клинком. Человекоящер, лишившись оружия, набросился на Феникса, и они покатились по мостовой. Джарру тоже удалось обезоружить Карнажа и в ход пошли ноги и кулаки. Оба вскакивали, потом падали, сбивали друг друга с ног, заламывали руки. Полукровка использовал все слабости противника: бил в раненные места, снова и снова наносил тому удары в сломанную ногу. Человекоящер рвал Фениксу когтями грудь, отбрасывая от себя эту безжалостную тварь, что накидывалась на него снова и снова. Карнаж чувствовал, как противник слабеет, и сам из последних сил атаковал.

Толкнув джарра плечом на стену и там подсев под его длинные лапы, Феникс, с нарастающим рыком, принялся лупить убийце кулаками в живот, сдирая стальными набойками на перчатках чешую. Человекоящер повис у него на плече, ударяя растопыренными когтями в спину с перьями в серебряных кругляшах. Он даже умудрился оторвать один, но бил всё медленнее и медленнее. Изможденные, оба свалились на мостовую. Полукровка выбрался из-под противника, навалился сверху, не давая тому оторвать спины от холодного камня. Резкая боль пронзила бок. Карнаж вскрикнул и сгорбился — в бандаж справа засел стальной штырь. «Ловец удачи» перехватил руку джарра, толкающую оружие вглубь. Валлет с легким щелчком вышел из пряжки ремня, зажатый меж окровавленных пальцев, и вонзился человекоящеру в грудь. Штырь остановился. С хрустом вывернув потайной кинжал, полукровка снова воткнул его уже в горло убийце.

— Похоже, ничья, — сказал стражник, отсыпая деньги обратно, когда красноволосый свалился рядом с поверженным противником.

— Однако, было завлекательно, — ответил второй стражник, пряча монеты под робу.

— Время открывать врата. Скажи тем, кто на стенах, пусть поспешат. Задержались мы с этими двумя изрядно.

— Сделаем!

Карнаж поднялся. Не сразу, постепенно, зажимая рану в боку. Затуманенным взором осмотрелся. Стражей и след простыл, ведь зрелище кончилось. Рядом стояла его лошадь. Странно. Кто-то подобрал оружие полукровки и рассовал меж сумок, притороченных к седлу.

— Клянусь… Я здесь не сдохну! — процедил сквозь зубы «ловец удачи», протягивая руку и хватаясь за поводья.

Кто-то стоял сзади. Феникс это чувствовал. Взгляд через плечо.

Беловолосой агент из тайной канцелярии махнул на прощание и одобрительно кивнул из-под глубокого капюшона фиолетового плаща.

С такой дырой в боку нечего было и думать вскакивать в седло. Феникс кашлянул и сплюнул на каменную мостовую, после чего побрел к воротам, сгорбившись, почти ничего не видя перед собой, весь помятый и избитый, в крови и своей, и чужой. Он так прошествовал, сопровождаемый пустыми взглядами стражей. Один из них многозначительно кашлянул в кулак и толкнул второго под локоть. Но тот не спешил расставаться с деньгами, а кивнул в сторону моста. Оба смотрели вслед красноволосому озадаченными, выжидающими взглядами, словно пара стервятников.

За воротами, так же, как и в городе, этим утром ярко светило солнце, отражая единство настроений природы и бургомистра. В воздухе разносилось чириканье воробьев и карканье ворон. Ветер волновал зеленую траву в поле на той стороне реки. Вокруг не было ни души. Тракт пустовал. Лишь сильванийские стражи пограничья сверкали то тут, то там своими начищенными шлемами.

Карнаж шел и шел, вперед, покидая Форпат, оставляя позади его тесные улицы с нагромождениями стен и крыш. С шумом и хрипом вдыхая свежий, прохладный воздух, полукровка брел посередине широкого моста. На спине его куртки краткими всполохами мелькали в солнечных лучах остатки перьев феникса. Под ноги капала кровь из разодранной груди и пробитого бока. Пропитав черную рубаху, она оставляла красный след позади. Сначала редкими каплями, потом полосами, потом кляксой, когда «ловец удачи» споткнулся и со стоном припал на колено.

Стражи позади заметно оживились.

Надо было добраться до сильванийского форта. Там, за мостом. В этом полукровка положился на свою удачу, которая не оставила его пока, и роптать только из-за попорченной шкуры он не собирался. По крайней мере, он еще оставался на ногах и должен был преодолеть ровно столько шагов, сколько отделяло от сильванийского форта за рекой. Не больше, но и не меньше. Данная целительницами эльфов клятва обязывала помогать всем, кто просил помощи. Хоть что-то после войн осталось по-прежнему. Но этой помощи ещё нужно было попросить и, желательно, разборчиво. Если рухнуть в траву у дороги, даже на глазах стражи, то можно было там и остаться. Полукровка заслужит не больше, чем пару тычков древком сильванийской алебарды, чтобы удостовериться и, если не ответит, так и останется там лежать, пока не приедет повозка для вывоза тел на погост.