Страница 39 из 40
Внутри зала я слышу крики Калли. Во мне что-то трескается.
Что за неведомая агония! Ощущения, будто кто-то сдирает плоть с моих костей.
Это сделал Карнон.
Тьма собирается вокруг меня, растворяя во мне все мысли о свете.
Есть во мне спокойствие, которое оттачивалось всю жизнь. Все летит к чертям — любовь, ненависть, мечты и страхи. Все, что осталось во мне, — это безмятежность.
Я собираю магию воедино и бросаюсь ею в огромные двойные двери, которые преграждают мне путь.
БУМ!
Они дрожат от моей силы, но все еще держатся.
И снова.
БУМ!
Я слышу, как трескается дерево и корежится металл.
И снова.
БУМ!
Воздух передо мной рябит.
И снова.
БУМ!
С громким треском заклинание рассеивается, и двери c треском резко раскрываются, вылетая из петель, и звучат словно гром, когда ударяются о пол.
Перед собой в тронном зале я вижу кошмарную сцену. Мертвые лозы растягиваются вдоль стен и потолка, овивая также трон из костей. Старые листья укрывают пол, словно ковер.
И среди всего стоит Карнон с бешеным и яростным взглядом, а его ноги…
Я не сразу развидел измученное тело посреди зала. Это слабое, окровавленное существо не может быть человеком.
Но затем я слышу связь и чую ее запах.
Моя любимая.
Моя Калли.
Мне приходится еле сдерживаться, чтобы не упасть на колени. Я не могу остановить возникшую внутри агонию, которая не касается голосовых связок.
Нет.
Чтобы защитить, тьма овивается вокруг Калли.
— Твоя пара все-таки нашла тебя, — говорит Карнон, возвышаясь над Калли. — Долго его не было.
В мгновение ока я уже нахожусь рядом с Калли и теперь уже падаю на колени. Ее сердцебиение слабое и нитевидное. Я задыхаюсь собственным дыханием, когда осматриваю ее всю. Чтобы с ней ни случилось, она лишь едва избежала этого.
Моя рука дрожит, когда я провожу ею над Калли. Так много крови. Мне страшно прикасаться к ней.
А затем я замечаю перья; сотни окровавленных, темных, как ночь, перьев, которые прорастают из пары… крыльев. Они торчат из-за спины моей пары. Теперь мне хочется коснуться ее, дабы почувствовать, что они настоящие.
Так и есть. Влажные перья едва дрожат под моей ладонью.
Тени этого места начинают сгущаться подле меня.
Я скармливаю им немного магии.
…мы видели…
…ужасное-преужасное зрелище…
…проросли из ее спины…
…Король Фауны тому виной…
Я чувствую, как ярость — моя сладкая, никуда не девшаяся ярость, начинает собираться в кучу.
— Прости меня, ангелочек, — произношу я шатким голосом. — За все. Он заплатит.
— Скажи мне, как теперь тебе твоя пара? — спрашивает Король Фауны. — Она стала лучше, нет?
Я медленно убираю руки с Калли и поднимаю взгляд на безумного, рогатого короля.
И встаю.
— Ты в курсе, что, атаковав короля в его же дворце, ты нарушаешь наисвященный закон радушия, — насмехается Карнон, при этом пятясь назад.
Я иду к нему, пока тьма щипает меня за пятки. Долгие годы я жил с воспоминаниями о матери, потерянной и безжизненной, мертвой в руках другого короля. И обо мне, беспомощном, который не мог прекратить все это.
— Никогда не думал, что опустишься до раба, — продолжает Карнон. — Но слабость притягивает слабость.
Я не мог спасти маму и не мог предотвратить случившееся с любимой, но я всегда был хорош в отмщении.
Моя магия все растет и растет…
Разорвать. Убить. Инстинкты кричат во мне.
— Хотя я весьма насладился ее криками…
Разорвать… убить.
Карнон издает разочарованный стон и затем от нетерпения кидается в меня силой магии. Его фантомные когти кромсают мою одежду и разрезают кожу.
— Нет, — слабо стонет Калли.
Теплая кровь капает из ран, хотя я едва ощущаю ее.
Разорвать. Убить.
Моя сила растет, зудя в венах. Лицо безжизненной матери и слабое, окровавленное личико Калли возникают у меня перед глазами.
Ярость скручивается внутри живота. Она растет под кожей и наполняет воздух, обращая свет во тьму, заполняя пространство тенями.
В глазах Карнона я вижу вспышку страха, и Король Фауны начинает пятиться назад.
Да, я пугаю даже монстров.
Под конец они всегда пугаются, каждая из моих жертв. Не потому что я равнодушный или наслаждаюсь кровавым спортом, а потому что они осознают, что за моей сущностью стоит одна единственная правда…
Я был создан убивать.
Комната темнеет, пока не остается ни света, ничего, кроме извечной пустоты предков.
— Думаешь, я не могу видеть во тьме? — насмехается Карнон.
Я улыбаюсь, и сама пустота тешется со мной.
— Я и есть тьма.
Сила вырывается из меня, волною накрывая комнату и уничтожая все на своем пути. Она испаряет Короля Фауны и стены дворца. Сила сносит мебель, разбивает вдребезги окна, разносит крышу. За пределами дворца любая фея Фауны, попавшаяся под сеть тьмы, взрывается словно переспелый фрукт, когда тьма начинает пожирать их.
Магия сталкивается с другой стеной и без труда рассеивает ее заклинание, позволяя теням ворваться внутрь. В мгновение я узнаю об огромной подземной тюрьме, которая находится под дворцом вместе с заключенными в ней женщинами. Тьма прекрасно справляется со своей работой, измельчая одного тюремщика за другим.
Весь замысел перестает существовать в считанные секунды.
Я наклоняю голову вперед, когда магия возвращается обратно в меня. Единственные, кто пережил мою месть, — это Калли и заключенные женщины. Остальные распались на атомы и пыль.
Я поднимаю голову и смотрю на окровавленную любимую.
— Короля Фауны больше нет.
Глава 25
Будущее уже наступило
Наши дни
Час уже поздний, но здесь, в Царстве Ночи, это не имеет значения. Небо темно так же, как и всегда, а звезды сияют также ярко, как и раньше.
Я лежу в королевских покоях вместе с любимой и смотрю на нее; темные волосы ореолом обрамляют голову, глаза закрыты, а уста немного приоткрыты. Легкий выдох исходит из ее губ.
Почти невыносимо заботиться о ком-либо. Мне хочется разбудить Калли, чтобы войти в нее почувствовать ее вокруг себя.
Но я довольствуюсь лишь мочкой уха, проводя по нему пальцем.
Никогда я не был так благодарен за то, чтобы просто видеть любимую в кровати целой и невредимой.
…неправда…
…ты всегда благодаришь ту кровавую ночь за то, что она в твоей постели…
Губы изгибаются в усмешке, прежде чем выражение становится угрюмым.
Я почти потерял ее.
Даже сейчас я отчетливо помню, как выглядела Калли в священном дубовом лесу Королевы Флоры; ее сущность ускользала от меня все дальше и дальше, когда она истекала от ножевого ранения из-за Похитителя Душ. В течение нескольких ужасных секунд мне пришлось принять возможность того, что любимой больше нет.
Если бы я не напоил ее лиловым вином…
Даже сейчас через меня проходит небольшая дрожь. Нестерпимая. И сколько еще отведено мне для жизни. Невозможно представить, чтобы прожить их в одиночку.
Большим пальцем я провожу по ее нижней губе, из-за чего Калли бормочет что-то во сне.
Теперь мне не придется.
Я взял ее, сделал своей, и теперь мне нужно удержать ее. Она вкусила лилового вина, эликсир, который дарует вечную жизнь и делает две силы совместимыми. Наша связь давит на мои сердечные струны, через которые слышу тьму; соблазнительную мелодию силы Калли — ее сирена взывает ко мне.
Шум на балконе заставляет меня встать с кровати. Я накидываю футболку со штанами и направляюсь к дверям уже с раскрытыми крыльями. Относительно недавно их сломал мой восставший из мертвых отец. Они излечились, но воспоминания остались.
Я ступаю на пустынный балкон — каким он и должен быть — и облокачиваюсь на перила.