Цыганка во тьме

Другая пациентка расположилась на койке у противоположной к Тётке стены. Это была солидная женщина. Полусидя она читала книгу, но украдкой, поверх очков, поглядывала на цыганок, которые вели себя в палате уверенно, будто у себя дома, при этом абсолютно не обращая внимания на неё. Где-то внутри, несмотря на то, что самой было абсолютно не до цыганок, ей вдруг захотелось показать, что человек она не простой, имеет серьёзную должность и находится при власти. Захотелось осадить женщин, чтобы они не чувствовали себя так уверенно в её присутствии. Но рационализм взрослого человека не позволил этому желанию реализоваться. Проще было о нём забыть, чем глупо выглядеть, без причины и не к месту рассказывая о себе. Она просто стёрла эти мысли из своей головы и попыталась отвлечься на чтение.

Тётка заворочалась, тяжело выдыхая.

– В себя приходит! – тонким голоском сообщила остальным сёстрам Анжела. Обе сестры подвинулись ближе к койке.

Старая цыганка с трудом раскрыла глаза и увидела перед собой всех трёх племянниц. Больничная вонь ещё до того, как сознание вернулось, сверлила из внешнего мира во внутренний, как ненавистный сосед с перфоратором.

– Что случилось? – спросила Тётка.

Молодые цыганки с озабоченными лицами запричитали: «Мы уж и не рассчитывали!», «Хорошо, что так ещё!», а у самих в глазах читалось любопытство.

– Что? – нетерпеливо переспросила Тётка.

Племянницы резко замолчали и переглянулись между собой:

– Померла ты! – откликнулась первой Ира.

– Сердце двадцать минут не билось! – словно вспомнив о своём старшинстве, поспешила ответить Галя. Но Анжела её оборвала:

– Ты что, дура что ли? Какие двадцать минут? После двадцати минут уже не откачаешь! Две минуты!

Галя мгновенно надулась, испытав неловкость, но, признав свою ошибку, быстро забыла эту дерзость младшей сестры:

– А две? – она усмехнулась исподлобья, – Ну, я что понимаю?.. Где две, там и двадцать.

– Да тише вы, сороки! – хрипло протянула Тётка. Племянницы замолчали, вспомнив о предмете своего любопытства. Более выдержанная Ира снова первой высказала то, о чём стеснялись спросить другие сёстры.

– А мы идём к тебе в больницу и думаем: вот очнёшься, что-нибудь сможешь рассказать?.. Видела ты чего? Как все говорят: туннель, свет в конце, умершие родственники?

– Кхэн (Кхэн цыг. разг. – да ну.)! – ответила Тётка, – Ерунда это всё.

– Как ерунда? – разочарованно переспросила Анжела.

Цыгане – народ парадоксов, искусно сочетающий несочетаемое. Они и очень верующие, и при этом очень суеверные. Поэтому и слухам о том, что после смерти человек должен пролететь через туннель на свет в его конце, а там встретиться со своими умершими родственниками, которые отведут его на суд Божий, они верят практически безоговорочно. Когда Тётка отмахнулась от того, что должно быть наверняка, это не просто разочаровало, а практически поразило всех троих.

– Да так! Ерунда! Нет там ничего – тьма одна и всё.

– Тьма и всё? – недоверчиво и разочарованно переспросила Галя.

– Да, тьма и всё. – пытаясь поставить точку в разговоре, Тётка отвернулась от племянниц к стене. Те недоверчиво завздыхали, мол, может, и не было никакой клинической смерти. Эти вздохи заставили старую цыганку подумать: «Но ведь это не всё! Сказать? Не поймут…». Вместе с последней фразой она уже снова переворачивалась к племянницам лицом. Те посмотрели с надеждой.

– Это не простая тьма… – задумчиво проговорила Тётка. Родственницы с нетерпением уставились на неё. «Вот было же всё-таки что-то! Видела что-то!» – тяжеленный подкатывающийся камень разочарования замер и не успел раздавить смысл жизни каждой из племянниц… – Да что вам, дурам, объяснять-то – всё равно не поймёте! – Старая цыганка, видя глаза женщин, жаждущие подтверждения мифов, мгновенно пожалела о том, что собралась высказать свои мысли, – Идите уже по домам! – буркнула она.

– Тётка, ну что, тебя уговаривать? А может, мы только и ждали того, что ты скажешь! А ты, как гаджюшка (Гаджюшка – от цыг. «гади» нецыганка.), заговорила. «Нет там ничего»… Это гадже ни в Бога, ни в чёрта не верят, а если ты переступила черту и в памяти твоей осталось что-то – расскажи. Ведь у всех у нас есть умершие родственники, которые нас однажды должны встретить! Объясни нам, дурам, а то, глядишь, и поймём! – с сарказмом бросила вызов Тётке Галя.

– Поймёте? – Тётка нехотя повернулась на спину и продолжила, – Я тебе говорю: всё, что там есть, это сплошная тьма. Но тьма эта – есть всё, она и есть Бог!

Галя ехидно усмехнулась. Ира недовольно отвернула лицо в сторону окна. Анжела потупила взгляд.

– Да что ты говоришь? Бог – это свет! Из библии-то не слышала такого? – издевательским тоном ответила Галя. её подсознание не собиралось ломать стереотипы, оттого что потом придётся сильно напрягать оставшуюся часть аппарата под названием мозг. Оно уже нашло более простое решение для создаваемого Тёткой внутреннего конфликта: старуха на самом деле ничего, кроме бреда, не запомнила или не успела за две минуты увидеть. Оттого и рассказать ей нечего.

– Свет? Бог – это всё! Ты окна закрой и в тёмной комнате зажги свечу. Чего больше: тьмы или света? Что главнее? Ты в небо ночью погляди, чего больше: света или тьмы? Тьма – это основа всего. Тьма – это Бог! Просто мы всё воспринимаем наизнанку, потому что видим, благодаря свету, но после смерти глаза нам не нужны – мы оказываемся во тьме и сливаемся с ней. Когда сольёмся, становимся Всем. Но это не сразу. Сорок наших дней мы ещё тут будем, пока не умрём окончательно.

– Подожди! Какие сорок дней? Ты в больнице второй день всего! Как ты это поняла тогда? – племянницы, переглядывались между собой, стремясь найти в её словах доказательства ереси и поднять насмех.

– Вот, дура ты. А ещё умной делаешься. Мозгов, как у курицы! Хочешь меня подловить, мол, бред какой-то? Там всё – это одно целое, на секунду там окажись – сразу поймёшь всё – на век вперёд! Туннель был… Да… Но это… Ну, чтобы как бы с телом разъединиться… А тело ещё живое сорок дней будет. Оно тебя держит, как груз на шее, со дна реки не даёт всплыть! Это сложно всё словами объяснить – это как бы понимаешь просто. Внутренне. Я до тьмы не дошла – я рядом с телом со своим так и стояла. Но! Понимала, что нужно Туда!

Все замолчали. Сёстры окончательно потеряли интерес к словам Тётки, для себя убедившись в том, что у неё с головой что-то не то. Они выдержали паузу и засобирались:

– Ладно, идти пора нам! Давай яблоки ешь, поправляйся. Не чуди больше. – с усмешкой добавила Галя. И все они вышли из палаты.

Тётка, мысленно ругая себя за то, что всё-таки попыталась рассказать о своих постсмертных ощущениях, повернулась к стене. Голос соседки по палате, той, что читала книгу, прервал тишину:

– А что разве к тебе мёртвые не приходили? – она чуть запнулась и добавила – Меня вот с собой звали…

Тётка обернулась, посмотрела на женщину. «Вот кому можно было сказать, а не моим каркушам».

– Были. Как в кино. Фильм ужасов устроили. – ответила она – Меня сначала через туннель выкинуло, и я рядом с телом оказалась. Так и стояла, пока меня врачи током били. Смотрела. Потом как будто что-то за спиной почувствовала. Оборачиваюсь – они все за моей спиной стоят: Саша – муж и сыновья (трое их у меня было). Я повернулась, думала, они меня забрать пришли, хотела к ним подойти, да моё тело, которое врачи током били, хвать меня за руку! Да так вцепилось, что мне и шага вперёд не сделать. И его не стащить – оно словно к столу приросло! Я гляжу на свою руку и понять не могу: то ли тело меня за руку держит, то ли я его! А эти и с места́ не дёрнулись! Я опять на них гляжу, и вдруг они словно начинают по очереди срываться и в моё тело влетать. Я от этого как будто слышу какой-то мерзкий крик. А они не прекращают: один, другой, третий… А те, кто на место возвращается, мне начинают рожи корчить, такие страшные, и звуки такие от них непонятные исходят: то ли музыка, то ли шум просто… – Тётка задумалась на секунду и продолжила: – А потом они ростом начали уменьшаться и сделались, как карлики. Стали бегать вокруг меня и руками махать, и звуки такие издавать… Знаешь, как будто дети кричат-разрываются. А потом моё тело, будто меня опять за руку дёрнуло. Я обернулась и увидела на лице у себя какую-то чёрную точку. Она будто расти начала. Я не поняла, сделала шаг приглядеться. Гляжу, а эта точка, как чёрная воронка. И растёт очень быстро. Я подумала тогда: «Ну всё, капец!» – Врачи зря стараются. А воронка быстро стала огромной, поглотила моё тело, а оно, как меня держало за руку, так и затянуло тоже. Я провалилась в темноту. А там время будто исчезло. Ну и я уже тут очнулась…