Страница 61 из 63
— Господин… это было… очень приятно! — произнесла трясясь Силари. — Давайте еще раз!
— Ну, если ты хочешь, — пожал я плечами, и хотел уже укусить за второе ушко, как вдруг услышал писк, доносившийся из-за двери. Вытащив из кармана платья Силари ключ, я отпер замок, и впустил в Избушку белую мышь, которая залезла мне на сапог, попрыгала, и выбежала за дверь, пища.
— Что это с ней? — удивленно спросила Силари, когда я отдал ей ключ.
— Что-то случилось. Запрись здесь, и вооружись чем-нибудь, — я вышел из Избушки. — Никому, кроме девчонок не открывай, поняла? Даже если мой голос услышишь!
— П-поняла!
Силари заперла дверь, а я пошел за мышью. На лестницах, я брал ее в руку, чтобы быстрее забираться вверх, и вот на третьей палубе, она побежала в сторону корабельной библиотеки. Дверь в нее, что было странно, была заперта, но я не долго думая, выбил дверь с ноги, благо что мои сапоги были очень крепкие.
И вот, перед моими глазами предстала нехорошая картина: Ники, зажатая у шкафа, которую Шульд держал за волосы, и еще один матрос, который пытался стянуть с малышки платье.
— Вы совсем оборзели?! — как бы спросил я, но на самом деле, эти слова были трехэтажным матом, который я просто решил заменить. — Быстро отпустили девочку!
— А то что, а? Господин, херов! Ты тут один! — хмыкнул Шульд, отпуская зареванную Ники, у которой во рту торчала какая-то тряпка, из-за чего она и не могла позвать на помощь. — Владыка, епт твою мать! Говна кусок, который ни черта не может! Не пойму, что бабы нашли в тебе?!
Я не ответил. Отстегнув плащ, я бросил его в сторону, и поднял кулаки. Да, вот теперь шансов победить у меня не так много, ведь в руках у Шульда был кинжал, да и он был сильнее и ловчее Джока. Но я что не мужик? Ладно, если и сдохну, то хоть за геройский подвиг, а значит, мне будет можно отправиться в рай…
— Что не зассал, господин?
Я не ответил и вместо этого бросился с кулаками на Шульда. Тупо, без плана, но в тот момент я просто отключил мозг, ведь была лишь одна мысль «спасти Ники!». О себе я не думал, за что и поплатился. Умудрившись ударить Шульда в грудь, я не сумел увернуться, и получил кинжал под ребра справа. Надеюсь, печень не была задета… Шульд, довольно улыбаясь своими тремя зубами, попытался пырнуть меня снова, и в этот раз я смог с трудом увернуться, и упал на пол, истекая кровью. Прости, Ники…
— Сдохни! — прошипел Шульд, надеясь, что сейчас прирежет меня, но он не заметил, что я упал рядом с плащом, который и бросил в матроса, а сам повернулся на бок, уклонившись от лезвия. Пока Шульд пытался освободиться, начав резать мой плащ, я держась за бок поднялся, и умудрившись поймать его за правую руку, так загнул ее, что сумел сломать ее. Кинжал выпал, Шульд заорал от боли, а я схватив кинжал, и с трудом зажимая рану, и держа кинжал, повернулся ко второму матросу. Недолго думая, я бросился к нему, и в последний момент, упав на пол специально, воткнул кинжал ему в колено. Этим самым я навредил ему, и спас себя, так как он тоже взмахнул своим кинжалом, вытащенным из ножен. Он заорал от боли, а я нанес ему еще несколько ударов в ноги, и когда свалился, Ники вырвалась из его хватки, и отбежала в угол, вытащив кляп, и громко заплакав. Развернувшись с живота на спину, я зажал рану, которая кажется, стала еще больше, из-за моих движений, и закрыл глаза, ожидая момента, когда появлюсь в белой комнате. Но мне не дала помереть кошкодевочка, которая подползла ко мне, и схватив кинжал, начала трясти меня за руку.
— Не умирай, Федор! Пожалуйста! — рыдала Ники. — Помогите! Помогите! Саша, Ивлена! Прошу!
— Господи! Какого х… — судя по всему на крики Ники прибежали матросы и Саня, и через несколько секунд, я почувствовал приятное тепло, особенно сильное в том месте, где у меня была рана. Кажется, не суждено мне попасть в рай… ну и ладно, зато я останусь со своими женами…
Через несколько часов, когда я пришел в себя, благодаря магии лечения, я первым делом попросил, чтобы Шульда и матроса привели на верхнюю палубу. И вот, я стоял перед ними, без своего плаща, злой, и с жаждой убийства. Мне хотелось произнести какую-нибудь речь, но если так подумать… то зачем?
Оглянувшись на всех, кто стоял на палубе, а я приказал собраться тут всем, я подошел к Шульду, связанному магическими веревками по рукам и ногам, лежащим на полу, и без лишних слов, ногами столкнул его с корабля, прямо в воду. Второго матроса постигла та же участь. Немного постояв, глядя в воду, где они пытались барахтаться, я развернулся.
— Мое доверие вы потеряли, — прошипел я, обращаясь к команде корабля. Большая часть мужиков и парней стояли опустив голову, лишь капитан Дрэйк стоял подняв голову, и куря свою трубку. Когда мы встретились с ним взглядом, он тихонько кивнул. — Если попробуете бунтовать, вас ждет такая же участь, как и у них, а может и похуже. Больше мне сказать нечего, так что за работу!
С того случая с Ники, и я, и мои жены, и мой оруженосец, и Саня — вся моя команда ходила с оружием. Я даже в своей каюте, не снимал кобуру, а на ночь складывал ее под подушку, что очень не нравилось женам, но поделать они ничего не могли. К тому же, Ники после этого случая вообще целыми днями проводила в нашей каюте, вместе с Силари, боясь в одиночку даже в туалет ходить, так что о интимной жизни мы с Лифхель, Ивленой вообще забыли. Джейн было все равно, она говорила, что у нее слабость в ногах какая-то, и потому в любом случае ничего не хотела.
Прошла неделя с того случая, мы с Ники и Силари, сидели в каюте, пока Джейн и Ивлена обедали с капитаном, Саня вместе с Юном пытались рыбачить, с верхней палубы, а Лифхель… Лифхель можно сказать тоже была в каюте с нами, но полностью укрытая одеялом, и тихо сопела. Лишь несколько рыжих локонов торчали из-под одеяла, а сама она еще и часто вертясь, что-то пищала, давая о себе знать.
Чем мы занимались? Ну я лежал вместе с Ники на полу, и смотрел ее альбом. Силари читала книгу, сидя на кровати рядом с Лифхель, и время от времени, когда эльфийка высовывала свою ногу, щекотала ее.
— Твои рисунки все лучше и лучше, мелкая, — листая страницы альбома, произнес я. Перевернув последнюю страницу, на которой — внезапно! — был нарисован я, с револьвером в руках, я потрепал Ники по волосам, и передвинул альбом ей. — Знаешь, нужно будет тебе мольберт сделать, чтобы ты рисовала еще лучше!
— Сделать?
— Ага. Нафиг покупать, и тратить деньги, верно? У меня хоть руки нифига не золотые, но я все же попробую сам сделать! Все равно, тут очень скучно, так что будет хоть какое-то занятие!
— Это будет… здорово!
— Сначала посмотрим, как я это сделаю, а потом… я думаю, ржать будем долго.
— Все так плохо?
— Угу. Хоть у меня была пятерка по труду, я трудовика ненавидел, как и вся наша школа. Мудак был тот еще, к тому же, поговаривали, что он любит мал… Ладно, тебе это знать не нужно.
— Что он любит?
— Молоко. Он любит гребанное молоко! — с каменным лицом произнес я. — Эх, как же скучно? Сходить что-ли, пообедать с капитаном?
— Нет, лучше пошли сходим за другой книгой! — громко произнесла Силари. — Эту я уже прочла!
— Я с вами! — подскочила Ники, но Силари одарила ее таким взглядом, что бедняга съёжилась, и снова легла на пол, поджав губы, и взяв карандаш, уткнулась в альбом.
— Ну, ладно… пошли! Ники, если что, буди Лифхель пинком, а если поймет, что меня тут нету, скажи что я приказал следить за тобой, ясно?
— Поняла. Удачи, сестра! — улыбнулась Ники, отчего Силари закашлялась и сильно покраснела.
Выйдя из каюты, мы с Силари спустились в трюм, вошли в Избушку, и когда Силари заперла дверь, она с лицом, как помидор, подошла ко мне, и будучи ростом мне по шею, встала на цыпочки, и я поцеловал ее. Не буду описывать, что происходило дальше, ведь это и так понятно. Силари по-прежнему сильно смущалась, даже когда сняла свое платье, и прикрыла грудь хвостиком, но это ее не остановило. Я не торопил свою жену, давай ей время настроиться морально, ведь мне-то было все равно, я был всегда готов… кхм! И скажу, что мое ожидание полностью оправдало себя…