Страница 4 из 26
— Это был определенно голос другой цыпочки, — Аарон соглашается, подходя ближе к дому.
Дверь открывается изнутри, ручка поворачивается, и голубая парадная дверь распахивается еще раз на ржавых петлях. Естественный солнечный свет попадает на девушку, которая появляется в дверях, как прожектор, ее длинные блондинистые волосы сияют вокруг головы, как нимб.
Шокированный, я отступаю на шаг назад, и она подходит ближе. Я пялюсь на нее, как идиот.
— Я ищу Грейсона Келлера.
— Да?
Я закатываю глаза.
— Не тебя, конфетка, твоего бойфренда. Хватай и веди его ко мне, чтобы я мог ударить его в лицо.
Блондинка прикусывает нижнюю губу и смеется.
— Я Грейсон. При всем притом, что я ненавижу спрашивать, но могу я... чем-нибудь помочь вам?
— Нет, ты нет. — В замешательстве мои брови опускаются, формируя букву V, и я поворачиваюсь к своим соседям. Они бестолково пожимают плечами.
— Э-э, я ищу Грейсона. Грейсона Келлера?
— Ты нашел ее. Это я. — Ее пухлый розовый, полный ровных белых зубов рот дарит мне кривую ухмылку. — Можете произносить мое имя, сколько хотите, но никто другой не выйдет из парадной двери.
— Ты девушка, — выпаливает Аарон.
— А разве это не очевидно? — Выразительные карие глаза блондинки сияют от веселья, в то время как она широко разводит руки от талии с легким смешком.
— М-м-м. Когда я проверяла в последний раз, у меня еще были все эти женские части тела.
И какие это были части: руки, слегка задевшие юбку с оборками обтягивающего, женского сарафана, длинные загорелые ноги, подчеркнутые коротким подолом, расширяющимся от бедер.
Вокруг ее длинных загорелых ног. Дерьмо, я уже говорил это?
— Туго соображаешь, если это Грейсон Келлер, тогда ты в полной жопе, — Мейсон говорит тихо мне на ухо, подталкивая меня в спину локтем. — Уходим, парень, до того как ты станешь похожим на идиота.
Я сердито смотрю на Мейсона и пихаю локтем в живот, и я доволен, когда он ворчит.
— Заткнись, Мейс. Ты не помогаешь.
Не говоря уже о том, что это его чертова ошибка. Он, наверно, мог все хорошо разведать, прежде чем подавать ложный знак.
Черт.
Пробежав рукой по своим волосам, я поднимаю взгляд на Грейсон из-под капюшона.
Длинные, светлые белокурые волосы, заплетенные в свободную французскую косу, падают на ее обнаженные плечи, и веснушки слегка танцуют на ее прямом, наглом носике. Ее грудь ходит вверх и вниз при дыхании, щеки окрашивает румянец, пока она позволяет мне изучать ее.
Господи, она... она прекрасна. Не обычный, а прекрасный вид великолепия. Нет. От вида ее у любого перехватывает дыхание. Или, по крайней мере, у меня.
Гребаное, бл*ть, дерьмо.
— Чем я могу вам помочь? — она прикусывает свою розовую пухлую нижнюю губу. — Вы из братства?
Я бросаю взгляд на ее подругу, которая топчется позади в гостиной, ожидая каждого нашего слова. Было видно, что ей весело, она развлекается и вполне довольна собой. Вроде радостного ребенка, который не был пойман за кражей конфетки.
Стерва.
Я вздыхаю, когда смеющийся взгляд CSI Барби переходит на придурков, стоявших сзади с нескрываемым интересом. Неожиданно, я не слишком заинтересован противостоять этой версии Грейсона Келлера на публике. Перед нашими друзьями.
Я откашливаюсь.
— Мы можем где-нибудь поговорить? Наедине?
Грейсон медленно кивает головой, ее соседка пожимает плечами в молчаливом согласии. Брюнетка пристально смотрит на меня.
— Я буду вопить об изнасиловании, если ты не вернешь ее на это крыльцо через десять минут, козел, — она бросает мне дерзкую ухмылку.
— Может быть, мы прогуляемся? — красивая светловолосая и женственная Грейсон Келлер кладет свои руки на талию подруги. — Я не выйду за пределы видимости, — она дразнит меня взглядом. — Хорошо?
Быстро киваю.
— Да. Хорошо.
— Только возьму обувь.
Она опускает талию подруги и исчезает, возвращаясь через несколько минут и став на несколько дюймов выше, открывает дверь с сеткой и выходит на крыльцо.
Кончики ее пальцев с ярко-розовым лаком на ногтях выглядывают из босоножек на танкетке, ноги кажутся длиной в милю. Ее сарафан такой, как должен быть — тесный корсаж в виде буквы V, превосходно открывающий ее прелестную ложбинку. На платье на ее узкой талии сзади завязан бант, и когда она улыбается мне, я сдерживаю стон.
Почему она носит платье подобным образом? Почему она выглядит так чертовски мило? Собирается ли она пойти куда-нибудь? Дерьмо, почему она должна выглядеть так чертовски хорошо? Почему она не может быть жутко страшной? Почему она не может быть парнем?
Почему, черт возьми, почему?
И потом, как минимум, я бы не стал чувствовать себя виноватым за желание надрать ей зад.
Я ненавижу себя прямо сейчас. Грейсон ведет меня к тротуару и поворачивает на право.
— Давай пройдемся сюда. Этот путь ведет в тупик.
Я втискиваю свои большие ладони в карманы джинсов.
— Итак... — ее голос замирает в немом вопросе.
Мы проходим несколько ярдов, прежде чем я набираюсь смелости начать разговор.
— Давай так. Я приехал сюда, чтобы выбить из тебя дерьмо, — вырывается из меня. — Я думал, ты какой-то парень, преследующий меня в Твиттере и Фейсбуке. Парень.
Шокированная, она замирает, тяжело дыша.
— Что? Почему? — бормочет она. — Я не понимаю. Объясни.
— В Твиттере ты Грей нижнее подчеркивание Келлер, Тета Ро?
Она колеблется, поворачивается ко мне лицом, кусая нижнюю губу.
— Да.
Боже, лучше бы она не смотрела так на меня.
— Я Кэл Томпсон.
— Что?! — выкрикивает она. Блеск понимания появляется в ее глазах, и она начинает отступать назад на покрытую травой обочину. — Тебя не может быть!
— О, я уверяю тебя, дорогая, я есть.
— Н-но, — она бормочет, румянец делает ее щеки, шею и лицо красными. — Я выдумала тебя! — она стонет, зажимая рукой рот. — О боже, это не может случиться со мной прямой сейчас.
— Но все же я здесь, — я вытаскиваю свой бумажник и предъявляю водительские права и студенческий, бросаю их ей. Не ожидая такого, она не успевает, и удостоверения падают на бетонный тротуар. — Там. Посмотри.
Я знаю, что это грубо, но откровенно говоря, мне плевать.
С дрожащими руками она сдержанно наклоняется, сгибая колени, скользит рукой по юбке, чтобы не быть нескромной, и тянется за удостоверениями личности, ее длинные пальцы нащупывают их на земле.
Она рассматривает их, и ее выражение лица становится расстроенным.
— Как? О, мой бог, К-Кэл. Мне так, так жаль. И стыдно. — Ее рука поднимается ко рту. — Так стыдно, — она повторяет шепотом. Пухлая нижняя губа Грей дрожит, и она нервно оглядывается назад, в сторону своего дома.
— Мои друзья не знают, что я выдумала тебя. Они — причина, по которой я так поступила.
Аарон, Мейсон, и ее соседка — все на расстоянии выстрела — наблюдают за нами с крыльца, даже не утруждаясь скрыть свой интерес.
Дерьмо. Я не хотел доводить ее до слез, даже если то, что она сделала, было пятьюдесятью оттенками полной жопы.
— Тогда, объясни мне.
Она медленно кивает.
Мне не верится, что это происходит.
Парень, стоящий передо мной, чертовски зол, целая сотня выражений мелькает на его лице: возмущение, растерянность, потрясение, раздражение. Он, похоже, приехал выбить дух из кого-то, но разочаровался, что не имеет такой возможности.
Я изучаю черты его жесткого лица, пока он идет рядом со мной, свежий синяк украшает его высокую скулу под левым глазом, но глубокий загар это смягчает. Я думаю, он проводит слишком много времени на воздухе. Об этом говорят его выгоревшие на солнце светлые волосы, выбивающиеся из-под козырька бейсболки.
Я смотрю в его глаза: темные озера кобальтового цвета кажутся резкими и не неумолимыми из-за хмурых бровей над ними. Массивная челюсть, покрытая однодневной щетиной, и опущенные вниз уголки рта.