Страница 14 из 16
С заданиями справились блестяще. Не лишенные артистизма, обеспеченные справками от сельсоветов, они каким-то чудом проникали в самые засекреченные места и на режимные объекты, где неизменно добывали ценнейшую информацию. Их природные расторопность и изворотливость не могли остаться незамеченными руководством отдела «Бранденбург-800», и вскоре троицу, как особо отличившихся агентов, перевели в учебный батальон, а дальше после курса обучения они были распределены в Восемьсот первый полк, где командиром роты был гауптштурмфюрер Штольце.
По правилам спецопераций перед каждым выходом происходила детальная отработка задания. Поставленную задачу изучали до малейших деталей: если требовалось штурмовать здание, то на базе учебного центра выстраивалось похожее сооружение; если предстояло переходить вброд быструю и глубокую реку, то бойцы выезжали на подходящую местность, где отрабатывали соответствующие навыки. Однажды было получено задание пройти через болото и уничтожить вражеский гарнизон. Для этого группа отправилась на топь и терпеливо училась отыскивать подходящие тропинки.
Дальнейшая служба в батальоне доказала, что Штольце не ошибся в выборе агентуры. В первые месяцы обучения с троицей крепко поработали агитаторы, выбив из сознания перебежчиков все большевистские догмы. Теперь, вне всякого сомнения, можно было утверждать, что эти люди преданы идеям национал-социализма. Они были смелыми, дерзкими, проявляли находчивость, выпутывались из ситуаций, казавшихся совершенно безнадежными.
Однажды в одной из командировок Феоктистов был задержан комендантским патрулем и, не вынимая рук из карманов, застрелил трех человек в течение двух секунд. А когда, заслышав выстрелы, к ним поспешили на выручку несколько бойцов, застрелил еще двоих. Отмечалось, что каждый из них мгновенно ориентировался в сложной обстановке, принимая при этом единственно правильное решение. Каждый имел значительный диверсионный опыт, отметившись в двух десятках мест.
Особенно серьезно они поработали весь последний год: летом сорок третьего группа была заброшена под Витебск, где успешно действовала против партизанских соединений; затем были карательные экспедиции под Оршей и в районе Орла, в Югославии против сербских партизан.
Весь следующий день Штольце провел с группой, объясняя, что предстоит взорвать в глубоком тылу хорошо охраняемый мост. Совместно изучали маршрут перехода линии фронта, пути возможного отхода, места контрольных встреч. Мелочей в таких делах не существовало. Особое внимание было уделено местности, через которую приходилось пройти. Изучали как на топографической карте, так и аэродинамическую съемку. Заучивали все, что могло бы пригодиться: название сел, деревень, расположение улиц, через которые предстояло пройти; помечали строения, в которых возможно укрыться от преследования; запоминали адреса связников, у которых можно получить помощь.
В конце вторых суток Штольце провел небольшой экзамен, а когда убедился, что предоставленные им данные усвоены, объявил:
– Выезжаем сегодня ночью. Могу сказать одно: задание нам дали серьезное. Я отобрал вас из многих, так что вы должны гордиться выпавшей вам честью. На ту сторону нас переведут. А дальше нам предстоит топать самим. Вопросы есть?
– Как долго продлится командировка? – спросил Феоктистов.
– Она рассчитана на десять дней. Но не исключаю, что нам придется еще немного задержаться. А теперь – отдыхать!
Седьмой противотанковый батальон Третьей пехотной дивизии располагался в Полесье, близ небольшого города Несвиж. Остаток ночи ехали в автомобиле, который трясло и бросало на дорогах, так что вздремнуть не получилось. Большая часть дороги шла через лес – тьма стояла кромешная, оставалось только удивляться зоркости водителя, не терявшего колею. В расположение батальона приехали под утро.
Раздевшись по пояс, ополоснулись в роднике, стряхнув холодной водой накопившуюся усталость. После водных процедур гауптштурмфюрер облачился в форму немецкого пехотного лейтенанта, а радист Ганц Замбер – в форму рядового. Русские диверсанты надели обмундирование Красной армии. Рыжкову по заданию достались погоны капитана, Феоктистов стал сержантом, а Курбанов – рядовым.
Выяснив у дежурного, где находится блиндаж майора фронтовой разведки Шрадера, потопали через окопы.
Оборонительная полоса была сложной, состояла из узлов обороны, опорных пунктов и укрепленных позиций. Внутри рубежей размещались две хорошо укрепленные высотки, с вершин которых просматривались позиции русских. Передний край изрезан двумя глубокими протяженными оврагами. Опорные пункты помещались в башнях танка, хорошо замаскированных, выдвинутых немного вперед, с возможностью организации широкого наблюдения. Именно здесь были сосредоточены основные узлы обороны. Первая траншея находилась на самом боевом гребне, вторая – отступала метров на двести. Тут же располагался блиндаж майора Шрадера.
Им оказался сухощавый человек с сумеречным и глубоким взглядом. Выслушав доклад Штольце, Шрадер предложил гостям присесть на срубленные колоды, служившие табуретками. Сам же расположился на настоящем венском стуле – для передовой это была настоящая роскошь, которую может позволить себе не всякий старший офицер. Наверняка этот венский стул имел занятную историю, ведь прежде чем попасть в офицерский блиндаж, ему пришлось преодолеть половину Европы. Наверняка майору Шрадеру мебель напоминала родную Австрию, город Баден, откуда он был родом.
Удобно положив руки на подлокотники, он с любопытством поглядывал на вошедших.
– Мне сообщили из штаба армии о вашем прибытии и просили вас лично проводить… Сделаю все, что в моих силах. Но хочу предупредить: ситуация на передовой непростая. Вот если бы вы пришли хотя бы на один день пораньше… тогда другое дело, было небольшое затишье. Сейчас могут возникнуть некоторые трудности с переходом. Русские простреливают все поле. – Будто бы в подтверждение его слов заработал где-то поблизости шестиствольный миномет. Вязко и тяжело в кровлю ударила россыпь осколков. – Может, вам немного переждать? – предложил майор. – Уверен, через день-другой будет поспокойнее. В дивизии для вас найдется подходящий блиндаж. Где-нибудь на втором оборонительном рубеже. Это в четырех километрах от этого места. Уверяю вас, вы не соскучитесь, – ободряюще продолжал майор, – в борделях у нас весьма достойные девушки. Могу предложить вам туда талончик в качестве поощрения, – расстегнув нагрудный карман, он выудил из него несколько талончиков розового цвета. – Вы не прогадаете. Если бы вы знали, какие там чувствительные латышки! – со сдержанным восторгом протянул Шрадер.
– В другой раз мы непременно воспользуемся вашим предложением, господин майор, – отвечал Штольце. – Увы, торопят дела… Сейчас нам бы хотелось посмотреть местность, через которую нам предстоит проходить.
– Что ж, было бы предложено, – с некоторым разочарованием протянул майор. – Пойдемте!
Пружинисто поднявшись, заставив стул слегка скрипнуть, он вышел из блиндажа и, пригнувшись, зашагал по неглубокому окопчику в сторону разросшихся кустов, за которыми виднелась трясина, уходившая в глубину русских рубежей. Солдаты, укрывшись за бревенчатый бруствер и тяжело дыша, углубляли траншеи. Едва взглянув на подходившего офицера, они вновь взялись за прерванную работу. В воздухе висело напряжение, какое бывает только перед грозой. Все понимали: что-то должно произойти.
В воздух с громким свистом взлетели четыре мины с красными длинными хвостами, как у кометы, особенно отчетливо заметные в полуночном небе, по плавной кривой пролетели над первым рубежом русских и углубились куда-то в их оборону. На какое-то время зависли над укреплениями, как бы выбирая подходящую цель, а потом громко разорвались, шумно сыпанув осколками. Ударная волна тронула лица, заставив отпрянуть на шаг. В стороне резервного полка испуганно заржала лошадь.
– Сейчас русские ударят, – констатировал майор, приподнимаясь. – Вот так и живем. Не особенно шумим, но и расслабляться друг другу не даем.