Страница 20 из 39
После Странника ко мне подошёл Джон. Он тепло улыбнулся и, посоветовав мне не унывать, обнял меня и, взяв свои вещи, пошёл вслед за своим другом и учителем.
Марк, мой старший ангел-хранитель, вынесший в своё время меня из охваченной мятежом столицы, ласково взлохматил рукой мои волосы, после чего по-отечески тепло обнял меня и, так, не проронив и слова, молча ушёл в проход.
В отличие от Джона и Марка, Яргуст, ещё один мой друг и хранитель, задержался для разговора со мной, тем более, что теперь мы стали с ним родственниками, всё же дядя моей жены.
– Жду от тебя внука, Кувай, – сказал он в своей привычной для него суровой манере. – Береги Ниннэль и не переживай, что мы уходим без тебя, твоё время ещё впереди.
Он обнял меня и шагнул в проход, который стал медленно гаснуть и вскоре совсем погас – проход закрылся.
Я летел проходом между мирами, и только ветер напевал мне в уши свою мелодию, которая вовсе не мешала мне предаваться воспоминаниям.
Сегодня рано утором дал о себе знать амулет Странника, который представлял собой обычный, невзрачного вида камень, весящий на простом кожаным шнурке. Я только что встал и как раз отправился умываться, когда камень на моей груди вдруг раскалился до такой степени, что я от неожиданности чуть не вскрикнул. Быстро сняв с шеи амулет и зажав его в ладони правой руки, я настроился на ментальную связь. Контакт произошёл почти мгновенно, перед моим внутренним взором возникла небольшая плохо освещённая комната. В комнате на большой кровати лежал Учитель. Вид его напугал меня. Выглядел он таким больным, о каких говорят – краше в гроб кладут. Голова его была забинтована, глаза лихорадочно блестели, нос заострился, он весь как бы высох. Было видно, что ему здорово досталось.
– Здравствуй, Кувай, мальчик мой, – тихим голосом заговорил Учитель, было видно, что говорить ему очень тяжело. – Ты мне нужен. Мы находимся в имении Джона Мильтон-Хаусе. Дело оказалось несколько сложней, чем я ожидал. Я допустил ошибку и поплатился за это, хорошо хоть, что никто не погиб. Как сможешь быстрее приходи, время пока терпит, но всё же поспеши… -
Связь с ним оборвалась, видимо он потерял сознание. Я был до крайности удручён тем, что мои друзья пострадали и одновременно рад, что все живы. Больше всего меня поразило состояние Учителя. В моих глазах он был настолько силён, что временами казалось, будто он вовсе неуязвим. Уж, если ему так плохо, представляю, с чем они там столкнулись.
Не смотря на то, что мои друзья были ранены, наверняка ранены тяжело, меня всё равно охватила радость, ведь долгие три года от них не было ни слуха, ни духа, и я был рад от того, что пусть раненые, но всё же живые друзья мои всё-таки дали о себе знать.
Отправиться в путь, для меня было пара пустяков, лишь одно вызывало у меня некоторое напряжение. Жена моя Ниннэль со дня на день должна была родить второго ребёнка, как я надеялся дочку, и оставить её в это время мне было как-то страшновато. За маленького Матвея, которому шёл уже второй год, я был спокоен. Он уже ходил и начинал говорить, поэтому в окружении нянек и бабушек, которых у него было целых пять, находился в полной безопасности. А вот, как оставить жену, у которой со дня на день должны начаться роды, я просто не знал.
Проблему разрешила сама Ниннэль. Увидав, что я чем-то озабочен, она быстро, как умела только она, выведала у меня всё. Узнав, что произошло, она с достоинством истинной драконицы заявила мне, что она не кисейная барышня, а жена наследника Повелителей драконов и сама дракон. Что она вполне может родить и без меня, тем более что в этом деле от меня мало толка, а мой долг – мчаться на выручку друзьям и о ней не беспокоиться. Она ласково прижалась ко мне и поцеловала.
– Лети, мой милый, лети не жалея крыльев, – прошептала она мне на ухо. – Когда вернёшься, я встречу тебя с сыном и дочкой. Не бойся за меня, со мной всё будет хорошо, выполняй свой долг. Перед дорогой хорошо поешь. Перед уходом зайди попрощаться.
Она ещё раз поцеловала меня и ушла в свои покои, где по большей части находилась со времени, когда у неё стал заметен живот. Она хорошо знала и тщательно соблюдала древний обычай, по которому беременная женщина, как можно реже показывалась на глаза посторонних людей, поэтому она почти все время оставалась в своих покоях, никого из мужчин, кроме меня, туда не допуская.
Я же быстро собрался, тем более, что идти я решил налегке, не беря с собой даже походной котомки. Из оружия я взял только длинный кинжал, когда двигаться надо быстро, основная надежда на Искусство, а не на оружие, которое только мешает скорости передвижения. Одевшись, я плотно поел и пошёл попрощаться с женой и сыном. Ниннэль ласково обняла меня, поцеловала и, попросив меня быть осторожным, пожелала доброго пути и скорейшего возвращения.
Перед тем как уйти, я зашёл к Азару, где в это время как раз находился Ляргус. Рассказав им в общих чертах о сообщении Странника и попросив их присмотреть за семьёй, я быстрым шагом, почти бегом направился к холму, откуда обычно уходили во внешний мир. Сколько раз уходил и возвращался я этим путём, пожалуй, и не вспомнишь.
Оказавшись в мире империи Повелителей драконов, я сразу же обратился в дракона и взлетел на вершину горы, удивительно напоминающая своими очертаниями на рукотворную пирамиду. Оказавшись на её вершине, я незамедлительно стал открывать проход, но проход не простой, а специально разработанный мной для экстренных случаев.
Помню в мой первый выход с Азаром, Яргустом и Марком я чуть не погиб, когда мы летели сквозь миры, тоннелем открытым Азаром, для того, что бы успеть во время попасть в Трактир-на-перекрёстке. Тогда я, что бы успеть за Азаром почти, полностью истратил свои жизненные силы, и только усилия моих друзей, поделившихся со мной своей жизненной силой, спасли тогда меня.
Повзрослев, я задался мыслью разработать способ быстрого перемещения между мирами, более безопасный, чем те, которые существовали до этого времени. Довольно долго я делал расчёты и, наконец, мне удалось создать более-менее приемлемый способ для быстрого и безопасного перемещения по Мирозданию. Вот теперь мне представился случай испытать мою разработку.
Принцип её заключался в общих чертах в том, что для открытия прохода выбирается точка, желательно, что бы она находилась на высоте господствующей над окружающей местностью. Проход открывается не в другой мир, а на границу миров, иначе говоря, в междумирье по которому можно двигаться с огромной скоростью, расходуя минимум сил.
На моё счастье, я знал пространственно-временные координаты родного мира Джона Мильтона (в своё время Учитель учил нас вычислять траекторию движения из этого мира в какой-нибудь конкретный мир). Я запомнил координаты мира Джона и даже родного мира Странника. Поэтому без особых хлопот рассчитал траекторию прямо до усадьбы Джона.
Примерно через полчаса, открытый проход засиял всеми цветами радуги. Не мешкая, я шагнул в проход, на ходу обращаясь в дракона. И вот теперь летел не жалея крыльев и только свист ветра и бешеная пляска звёзд сопровождали мой полёт.
Сколько времени я был в пути, не знаю, время здесь вообще ведёт себя подобно пьяному человеку – никогда не знаешь, какой финт оно выкинет в этот раз. Наконец, я почувствовал, что достиг своей цели и начал тормозить. Вот тут-то началось. Было такое ощущение, словно я попал в руки какого-то великана, который решил поиграть со мной, как с игрушкой. Меня то сжимало, то растягивало, то швыряло из стороны в сторону. Время от времени мне делалось так жарко, что казалось ещё чуть-чуть, и я превращусь в горсть пепла, а иногда я буквально превращался в ледяную сосульку. Самым страшным было то, что мне лишь с большим трудом удавалось сохранять образ дракона. Почему-то какая-то неодолимая сила стремилась вернуть мне человеческий облик, и лишь с помощью крайнего напряжения воли мне удавалось сохранять мой драконий облик.
Меня буквально выкинуло среди каких-то пологих холмов поросших низкорослым цветущим кустарником. Как я позже узнал от Джона, это был вереск. Я с трудом сумел затормозить перед самой землёй и не приземлился, а скорее плюхнулся на землю подобно разжиревшему домашнему гусаку. Тьфу, какой позор для дракона! Хорошо ещё, что никто не видел, а то стыда не оберёшься. Да, способ конечно, хорош, но вот его окончание требует очень тщательно корректировки.