Страница 46 из 51
Интересно, будешь ли ты собирать гостей? Как все это было, я узнаю, очевидно, не раньше, чем через месяц. Увы. Желаю же я тебе всего самого наилучшего, исполнения всех твоих желаний. В чем обещаю всеми своими силами помогать. Будь счастлива, моя девочка!»
Женин дневник. 4 января 1970 года: «День рождения моей Наташеньки. А она так далеко от меня. Как же я скучаю по своей женушке!»
Женя – Наташе. 12 января 1970 года: «Скучаю по тебе страшно. Уже 14 месяцев я тебя не видел и не целовал!!! Мне уже и не верится, что я когда-нибудь попаду домой. Считаю, считаю дни… и опять впереди три месяца. Грустно».
Наташа – Жене. 16 января 1970 года: «Целую тебя, Женечка. Очень скучаю. Тебе привет от мамы с папой и бабушки (она серьезно сейчас болеет – воспаление легких, ей только таких тяжелых вещей не хватало). Будь умницей, заинька».
Наташа – Жене. 23 января 1970 года: «Жека! Я теперь все о тебе знаю. Приглашение на твист завхоза или попытка похитить «н» сумму долларов в бухгалтерии. Когда мне Саша рассказывал все это, я хохотала от души, ты совсем не переменился. А то я даже стала забывать многие твои шутки».
Женин дневник. 30 января 1970 года: «Пока лучше об отъезде не думать. Охватывает дикая тоска».
Женин дневник. 31 января 1970 года: «Последний день января. Еще два месяца до отъезда. Пока лучше не думать о нем, не бередить душу».
Наташа – Жене. 9 февраля 1970 года: «Женечка, очень по тебе скучаю, я уже начала считать дни, а ведь мне легче здесь (объективно), чем тебе. Здесь родственники, друзья. Но ничего, все пройдет, отпустят же тебя наконец».
Женя – Наташе. 20 февраля 1970 года: «Скоро 16 марта. Вот мы уже почти два года женаты и из них 16 месяцев живем отдельно, за тридевять земель друг от друга. Я недавно прочел книгу одного офицера, который после войны служил в Германии. Он не видел свою жену 7 лет. Как-то ему разрешили отпуск, но пока он ехал на поезде из Берлина в Москву, отпуска отменили, и состав повернул назад в Германию. Вот такие драмы случаются на свете».
Женя – Наташе. 20 февраля 1970 года: «Хочу домой так, что нет мочи. Страшно хочется увидеть тебя. Мы, наверное, друг друга и не узнаем!»
Наташа – Жене. 25 февраля 1970 года: «Теперь о письмах. Саша Медяник тебе написал правду, я говорила ему о твоих коротких письмах, желая, чтобы он побольше рассказал. Письма, действительно, сократились, но я вовсе не обижалась, просто волновалась, не зная подробностей. Это все ерунда! Это не обиды! Дай нам бог с тобой всю жизнь только таких обид, и мы будем самые счастливые на этом свете».
Женин дневник. 26 февраля 1970 года: «Осталось почти ничего, но ждать, конечно, все труднее и труднее».
Женин дневник. 3 марта 1970 года: «Осталось 26 дней, т. е. четыре недели. Делать уже абсолютно ничего не хочется. Скорее бы домой!»
Женин дневник. 5 марта 1970 года: «Совершенно опустились руки. Даже читать не могу себя заставить. Все мысли об отъезде».
Женин дневник. 17 марта 1970 года: «Получил от Наташеньки 3 письма, купил ей наконец мохеровые нитки – и весь день было праздничное настроение. Ни разу такого хорошего не было за все полтора года пребывания в Сингапуре».
Женя – Наташе. 19 марта 1970 года: «Вот уже осталось 11 дней. Когда получишь это письмо, останется еще меньше, 7–8 дней. Я получил три твоих письма и был им безумно рад.
Хорошо, если бы тебе дали хотя бы недельный отпуск (за свой счет). Ведь после моего приезда у нас появятся (в некотором количестве) деньги.
Как хочется тебя поцеловать!»
Женин дневник. 22 марта 1970 года: «Наконец приближение отъезда стало чувствоваться по-настоящему. Возникло настроение вчера вечером. Радость, готовая выплеснуться наружу, еле сдерживаемая. Кружится голова, дрожат руки. Пропал сон».
Женин дневник. 25 марта 1970 года: «Осталось всего-то несколько дней. Даже не верится».
Женин дневник. 29 марта 1970 года: «Не сидится на месте, бьет нервная дрожь. Ведь осталось так мало, после столь долгих 1 б месяцев разлуки… Как же хочется домой! Лихорадку уже невозможно остановить, в голове – сумбур».
Женин дневник. 30 марта 1970 года: «Вот и наступил последний день. Неужели сегодня я наконец вырвусь с этого проклятого островка?! Никак не верится. Столько людей уезжало из Сингапура, и всегда я был только провожающим… неужели завтра я буду уже дома?! Когда же я в это поверю? Наверное, не раньше, чем самолет приземлится в Москве. По крайней мере, надо оторваться от сингапурской земли».
Одна из тем переписки сингапурского периода – место проживания Наташеньки. Уезжал я из нашей комнаты в общей квартире на улице Георгиу Дежа, что на Соколе, недалеко от Песчаной площади. Меня, естественно, интересовало, живет ли жена там (или с родителями на Кутузовском проспекте) и как в целом обстановка на Соколе. Спрашивал о соседях – рабочей семье Беляевых (Толя, Шура и двое их детей – Володя и Игорь). Вот выборочная переписка по данному сюжету.
Наташа – Жене. 13 декабря 1968 года: «Живу я на Соколе, ты, наверное, удивишься. В субботу и воскресенье бываю у мамы и папы, когда особенно скучно. На Соколе очень тихо и спокойно, поэтому я могу там заниматься».
Наташа – Жене. 3 августа 1969 года: «У папы с мамой идет ремонт. Так что мне скоро нужно будет немного помочь маме».
Наташа – Жене. 6 августа 1969 года: «Ремонт, Жекуля, у родителей заканчивается. Стало очень неплохо».
Женя – Наташе. 12 октября 1969 года: «Где ты живешь? На Соколе или на Кутузовском? Как соседи? Лето, наверное, устроили бурное: заочные студенты-квартиранты, их любовницы, беспрерывные телефонные звонки. Пиши мне подробнее. Ведь я почти ничего не знаю о том, как ты прожила эти 10 с лишним месяцев!..
Видимо, придется ждать возвращения. Вот тогда-то я тебя обо всем порасспрашиваю!»
Женя – Наташе. 23 ноября 1969 года: «Как комната на Соколе? Как потолок, жив ли? И сделали ли соседи ремонт? Как ремонт на Кутузовском? Хорошо ли отдохнула твоя мама?»
Наташа – Жене. 26 ноября 1969 года: «На Соколе я почти не бываю, езжу только по всяким финансовым вопросам, так как после работы нет ни сил, ни времени заезжать. А выходные не хочется тратить на мотание между домами. Там. особых новостей нет, кроме того, что Володе купили виолончель и пианино. Как будет выглядеть этот треугольник, увидим дальше. Но это все ерунда, что-нибудь придумаем….
…Потолок на Соколе тихо и мирно осыпается, но это не страшно, можно привести в порядок. Правда, Жекуля, ты на меня не обижайся, но я пока не рискую заниматься побелкой без тебя….Что касается соседей, то ремонт в коридоре они сделали, наклеили какие-то невероятно зеленые обои, но главное, что чисто».
Наташа – Жене. 1 декабря 1969 года: «Я тебе, кажется, уже говорила, что ребенку Вальдемару на Соколе купили пианино и виолончель. По утрам происходят репетиции, очень весело. Младший сын Игорь теперь при встрече (очень редкой) спрашивает меня, чего я пришла, на что мне остается только хихикать. Он вырос, но худенький и все время болеет, прямо жалко на малышку смотреть. Шура и Толя, конечно, колоссальные родители. Все вколачивают в детей: то учат живописи, то музыке и т. д.»
Женя – Наташе. 22 февраля 1970 года: «Где ты сейчас живешь? Судя по твоим письмам, на Кутузовском. Если это так, то бываешь ли на Соколе, что там нового?»
Предметом нашего с Наташей беспокойства на протяжении всей разлуки было состояние здоровья друг друга. Из приведенных выше дневниковых записей Натули и ее папы читателю уже известно, что у моей любимой жены, несмотря на ее юный возраст, со здоровьем возникали проблемы, подчас весьма серьезные.