Второй шанс

– А он? – Тереза встала рядом с дочерью и обняла ее за плечи.

– Сказал, что не любит меня.

– Вот почему ты покинула Хогвартс?

– Да. После того, что я сделала, и что он сказал мне… я не хочу и не могу его видеть. Но меньше от этого не люблю! – Саманта повернулась к матери. – Как это понять? Он обидел меня, а я все равно всей душой желаю быть с ним!

– Это и есть любовь. Если бы только у меня был второй шанс, я бы никогда не отпустила Регулуса…

– Я все равно не понимаю, как он мог…

– Это сложно. Но любовь сильнее обид. Сильнее всего. А сейчас сыграй что-нибудь.

Друинна потянулась за скрипкой.

– Нет. Не так. Высвободи свою силу, но направь ее на то, что ты умеешь лучше всего. Не играй сама, отпусти лишь свои мысли, призови столько инструментов, сколько считаешь нужным.

– Я не смогу.

– Сможешь. Ты много раз это делала. Теперь ты лишь стала могущественнее. Думай о чем хочешь, обо всем, что тебя тревожит, но проецируй силу лишь на инструмент. У тебя есть время всего мира, чтобы собраться с мыслями. Я не буду тебе мешать. – С этими словами Тереза отошла в конец библиотеки.

Audiomachine – Final Hope

Музыка зазвучала сама собой. Это было похоже на эйфорию – столько легкости и уверенности в себе Саманта не испытывала никогда. Осознание, что кого-то любишь и нескончаемый поток силы позволили осуществить задуманное – сначала стали слышны отдаленные трели скрипок, а затем и виолончель, позже присоединились барабаны и тарелки, а скрипка взяла ведущую партию. Уже на середине Саманта поняла, что по всей библиотеке звучит мелодия, которую она никогда прежде не играла. Это вышло непроизвольно, но теперь она ощущала еще больше силы, в груди словно билась птица, мечтающая вырваться наружу.

– Чувствуешь теперь? – Тереза вернулась к дочери.

– Да. Определенно. – Саманта приложила руки к груди. – Это и есть то могущество, о котором ты говорила?

– Как ты управляешь силой сейчас?

– Прошу ее выполнить то, что мне нужно.

– Напоминает раздвоение личности. – Тереза улыбнулась. – Ты не должна просить. Это не что-то чужое внутри тебя. Это ты и есть. Управляй ей, как своим голосом.

– Я попробую. – Саманта действительно поняла, что имела ввиду ее мать.

Приведя мысли в порядок и позавтракав со всеми, как ни в чем не бывало, Саманта отправилась в black nest, чтобы там, в одиночестве, опробовать свою силу. Оказавшись наедине с собой, девушкой вновь овладели ее эмоции и, разбив добрую половину старинных ваз и сервизов, она отправилась на прогулку по окрестностям особняка. Иногда, не часто, она любила гулять одна. Распускала волосы и всласть смеялась, если вспоминала шуточки Сириуса или плакала, наткнувшись на слезный момент в книге. Никто не мог видеть ее такой, а значит никто не мог пострадать.

Abel Korzeniowski – Dance For Me Wallis

Сейчас Саманта пыталась переосмыслить все, что с ней произошло. Она всегда боялась причинить кому-то боль, тем самым не раз нарушая правила школы и действовав против мадам Максим лично. Симпатии со стороны директрисы с каждым годом становилось все меньше, но с двенадцати лет Саманта ее совершенно не боялась, с того самого момента, когда поняла, что Тереза Дьюкер может сместить великаншу с поста директора школы, а Флер Делакур и остальных девочек, которые обзывали Саманту «дочерью Пожирателя», выслать за пределы страны и устроить именитым семьям Франции жизнь на грани бедности. И что же в итоге? Ее лучший друг, брат, погиб от ее руки…

– Держи мантию, простынешь! – Сириус скинул ей на плечи теплую мантию, а сам перемахнул с балкона второго этажа.

– Мама запретила тебе так делать.

– Так мы и не в la rose blanche. – Он улыбнулся. – Думала, я оставлю тебя одну после всего, что случилось?

– Никогда. – Саманта улыбнулась. Она была благодарна дяде, что он рядом.

– Тереза рассказала мне, что твое сердечко наконец-то затрепетало от любви.

Глаза юной Блэк округлились.

– Не беспокойся, она не выдала имя твоего возлюбленного, хотя есть у меня парочка предположений…

– Не надо…

– Хорошо-хорошо. – Он поднял руки в шуточном жесте. – Я пришел убедиться, что ты не ревешь в подушку, как твои однокурсницы на шестом курсе.

– О, да, их проблемы тогда казались просто концом света.

– Кто бы это ни был, он просто осел, что не ответил тебе взаимностью.

Audiomachine – Veiled Dreams

Как ни странно, Саманта не злилась на Терезу. Сириус отвлекал, шутил и заставлял ее забыть о том, кто так грубо отверг ее. Когда настроение у Блэк улучшилось (чему поспособствовала еще одна бутылочка огневиски), Саманта устроилась у камина вместе с дядюшкой и принялась делиться самым сокровенным. Такого она ему (да и кому бы то ни было) еще не рассказывала:

– В детстве, перед сном, я любила придумывать свою историю любви. Согласно одному сценарию, я встречала своего суженого во время прогулки верхом, а потом оказывалось, что помимо лошадей у нас еще много общего, и мы больше никогда не расставались. – Саманта закуталась в теплый белый плед и положила голову на плечо Сириусу. Он обнял ее левой рукой, а в правой качал стакан с огневиски. – В другой раз я мечтала, что познакомлюсь с возлюбленным на бале-маскараде. Он заметит меня сразу, выделит среди других, весь вечер проведет подле меня, а в полночь попросит моей руки. – Они оба засмеялись. – Но самой любимой моей историей было знакомство при спасении. Я обязательно угодила бы в какую-нибудь неприятность, не слишком серьезную, чтобы впадать в отчаянье, но и не настолько простую, чтобы можно было справиться самой. Вот тут-то и появлялся он! Молодой, красивый джентльмен, который спешил подать руку помощи даме, попавшей в беду.

– Почему ты никогда не рассказывала мне?

– Это же просто смешно. Детский лепет.

– Вовсе нет. Но ты говоришь, что мечтала об этом с детства, наверняка хотела такую же красивую историю, как у Терезы и Регулуса?

– А вот и не угадал. – Саманта поудобнее устроилась у дядюшки под боком. – Я мечтала о свадьбе с пяти лет, с того момента, как мама впервые вывела меня погулять по Парижу. У Эйфелевой башни я увидела невесту – такую невероятно красивую, что даже спросила у мамы – нужно ли пойти поздороваться с тетей-вейлой? На что она лишь рассмеялась и объяснила, что эта девушка вовсе не вейла, а выглядит так потому, что это один из самых счастливых дней ее жизни. Мама объяснила, что с того дня и навсегда она соединена узами брака с человеком, которого любит, и который любит ее. Я была так поражена этим особенным событием, что несколько дней могла говорить лишь о том, какой будет моя свадьба. Сначала мама лишь улыбалась и поддакивала. – Сириус внимательно слушал. – Но, став старше, я узнала ужасную правду – вейлы никогда не выходят замуж, а даже если влюбленные и клянутся в верности друг другу, то скорее всего жених или невеста находится на смертном одре. Я много лет не хотела мириться с этой жестокой правдой – отчего самые прекрасные создания на Земле должны так страдать? Почему вейлы не могут быть счастливы? – Саманта горячилась, высвободившись из объятий Сириуса, она встала и начала ходить перед камином. – За что, ну за что нам это наказание? Мама, конечно, объяснила мне, что это плата за красоту и дары, которыми оделена каждая вейла, на что я заявила, что лучше не быть вейлой, и быть такой же счастливой, как та девушка в день своей свадьбы. Я и сейчас помню ее речь слово в слово: «Ты должна благодарить судьбу за то, что ты вейла. Все женщины этого мира готовы пожертвовать всем ради красоты. Тебе она дана по праву рождения, и ты смеешь говорить, что с радостью бы отказалась от нее? Подумай, что хорошего ты можешь привнести в этот мир и живи с целью! А о свадьбе лучше перестать думать уже сейчас. Не тебе идти против законов рода.» С того дня я не заговаривала больше о свадебной церемонии, и теперь понимаю, почему мама так сказала.

– Но ты ведь теперь самая сильная вейла, кому, как не тебе нарушать эти законы?