Две недели дождя

– Лай, какого дьявола? Лай…. – Мик говорил тихо, словно боясь спугнуть тишину. Время, до этого гнавшее с бешеной скоростью вместе с дымом вниз, затормозило, почти остановившись.

– С ним всё будет в порядке. С Ченом. И с остальными тоже. Со всеми нами. – Лай говорил так же тихо, он сидел почти неподвижно, глядя в потолок машины. – Я есть хочу. Сутки уже без еды.

– Вот ведь чертяка! Ты же сам чуть не стал хорошо прожаренным бифштексом. – Мик хрипло рассмеялся. Напряжение и запоздалый страх отступили, уступив место неоправданному, непонятному веселью.

– Скорее копчёным окороком, Мик. Знаешь, если бы мы не были знакомы, это была бы та самая необычная ситуация, в которой мы могли бы познакомиться. – Лай тоже улыбнулся одними губами. Его трясло, тело ныло и болело, как будто его несколько часов избивали. – Жаль, не смогли познакомиться с нашим маньяком. Это была бы забавная встреча.

– Ты псих больной, Лай. Ты – совершенно больной псих. Тебе этого никто не говорил? – Мик положил руку на плечо друга. Почему-то сейчас он был даже рад, что они здесь, вместе. Конечно, без взрыва было бы лучше, но без Лая… никак. Упрямый, замкнутый, колючий, но до безрассудного смелый, нет, скорее, просто плюющий на опасность и риск. Лай знал, что они выберутся, откуда-то он знал это с самого начала. Мик увидел это в его глазах и поверил. Как оказалось – не зря.

Лай кивнул и откинулся на спинку сиденья, закрепил ремешки на кислородной маске. Убийца сделал свой ход, сильный и жестокий. Они потеряли Чена – он ещё долго не сможет работать, значит, не будет рядом того, на кого Мик сможет спокойно оставить своих людей. Это связывало им руки. Зарии и Лойдсу тоже потребуется время на то, чтобы прийти в себя. Они с Миком не могли позволить себе такой роскоши. Каждый день промедления может стоить им человеческой жизни и, что ещё хуже, возможности поймать серийного убийцу. Этот раунд приходилось признать проигранным. Лай едва заметно, одними краешками губ, улыбнулся. Он был уверен – время взрыва было рассчитано так, чтобы они сумели уйти. Если бы не Чен, они и спустились бы гораздо быстрее. Могли успеть. Убийца всё рассчитал. Что бы там ни думал Мик или братья Ланги, Лай был уверен – убивать их не собирались. Припугнуть, отправить в больницу – да, но убивать – нет. Они не вписываются в женский портрет, который он собирает – совершенно не вписываются. Да и пожаров за последние лет тридцать в школе не было. Лай успел почти задремать, когда машина, наконец, тронулась с места. Им предстояла ночь в больнице как минимум. Оставалось надеяться, что хотя бы утром их отпустят. Он должен вернуться домой, должен, во что бы то ни стало. Он дал слово тому, кто ждёт его там. Кто всегда будет его ждать. Он должен вернуться к Эйчеру. Они не могли погибнуть сегодня, он ведь обещал….

Клавдий откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Это оказалось гораздо более захватывающим приключением, чем он ожидал. Забавно. Взрыв, в котором никто не погиб, хотя казалось бы – обречены были они все. Тонкий расчёт, намёк или что-то намного большее?

– Ты настоял на том, чтобы мы поехали. Мы могли оставить их в неведении, брат. – Юлий улыбнулся и продолжил накручивать на палец волосы Клавдия. Длинные прядки скользили по его ладони. Юлий пропустил их между пальцев, позволил водопадом стечь на плечо Клавдия. – Тебе так сильно нужна услуга Дэвиса и Нэвана?

– Ревнуешь? Нет, мне захотелось посмотреть. – Клавдий усмехнулся, ему льстило то, как последовательно и почти без изъяна Юлий выстраивает стену между ними и окружающим миром. – Подумай сам. Это больше не обычный маньяк-убийца. Это человек, способный собрать и пронести бомбу, рассчитать время, всё подготовить и прямо хоть и не без изящества заманить в ловушку полицейских.

– Вот только собирался ли он это делать? Собирался ли он их убивать? – Юлий оставил в покое волосы брата и отвернулся к окну. Он всё ещё ощущал запах горящего пластика и дыма. – От ответа зависит – промахнулся ли он или, наоборот, великолепно исполнил план.

– И впрямь. Промах ли это был? – Клавдий провёл рукой по стеклу, словно пытаясь стереть следы от капель с другой его стороны. Бесполезно. Так же бесполезно, как и пытаться угадать его следующий ход.

– Это становится интересным. Может быть, мы всё-таки сможем найти нужного нам человека и завершить свою коллекцию? – Юлий снял очки, на тонких стёклах отражались блики проносящихся мимо фонарей и витрин. Так забавно, весь город дрожал в их поверхности, словно в капле воды. Весь город, что был в их руках, но был им не нужен. Они оба искали иное: тёмное, глубокое, гораздо более сильное, чем деньги или власть. Потому что то, что они искали, не интересуется ни деньгами, ни властью. А значит, не подчиняется им. Они искали истинное безумие, силу, выше которой нет ничего.

Эйчер нажал кнопку приёма на своём телефоне. Там был только два номера – экстренный Лая и Криса – на всякий случай.

– Эйч, как ты? – Голос Лая звучал как-то хрипло и взволнованно. Что-то произошло – это Эйчер знал и без звонка. Иначе он вообще не стал бы звонить.

– Как ты? – Эхом отозвался он, не зная, что ответить. Ему требовалось время, чтобы сформулировать то, что не испугает Лая. Как…?

Ему пришлось выйти из дома за едой и в прачечную. Обычно Лай закупал продукты по дороге с работы, но в этот раз они просто кончились. Эйчеру пришлось одеваться и идти в магазин. Его рубашка была в стирке, и пришлось надевать ту, что обычно носил Лай. Ему не нравились чужие вещи. Хотя сам поход в магазин был не такой уж сложной задачей, но всё-таки неприятной. Обычно, если была такая необходимость, он ходил в круглосуточный ночью. В магазине было слишком людно, он шарахнулся от какой-то женщины, которая задела его плечом, и чуть не свалил стенд с шоколадными батончиками. Она даже не заметила. Ему говорили в детстве, что он слишком погружён в себя, но ему казалось – намного меньше, чем «нормальные» люди. Голова потом болела ещё несколько часов.

В прачечной было самообслуживание, и из посетителей – только старый китаец. Тому было всё равно, он просто сидел и читал свою газету, дожидаясь конца стирки, а стирал он, кажется, на всю семью. После магазина Эйчеру казалось, что и этого слишком много. Ему нравилось гудение стиральной машины, поэтому он всегда сам ходил в прачечную. У Лая почти никогда не оставалось времени на стирку, поэтому он согласился, хотя его и бесило то, что Эйчер вынужден выходить из дома. Единственное, что его примиряло с этой необходимостью – это то, что в прачечной обычно почти никого не бывает.

Пока бельё стиралось, Эйчер успел немного прийти в себя. Он стоял, выстраивая рядами капсулы с порошком, всего тридцать две штуки – это помогало привести мысли в порядок. Всё идёт хорошо, так, как и должно быть. Лаю ничего не угрожает. Повторять это как молитву, пока крутится барабан машинки. Осталось совсем немного, паззл почти дособран. Ещё немного подождать.

Эйчер два раза обжёг руку, пока готовил. Второй раз он этого даже не заметил. Его кожа была не такой чувствительной к боли, зато он ощущал до болезненного остро любое неосторожное прикосновение – неприятное, оставляющее навязчивый след.

Вкус приготовленной еды ему не понравился, но он упрямо доел всё и полчаса потом мыл одну и ту же тарелку. Всё-таки он переживал. Успокоиться до конца не получалось.

Из всего этого надо было выдать лишь то, что не заставит волноваться Лая. Ему сейчас нельзя думать о нём больше, чем о работе.

– Всё нормально? – Лай говорил простыми шаблонными фразами – он не один, рядом кто-то есть. Лай никогда не сказал бы «нормально». Это слово было не для них.

– Всё нормально, – повторил Эйчер и замолчал на пару секунд. Нельзя дальше тянуть, иначе он что-то может заподозрить. – Хорошо. Когда будешь?

– Думаю, смогу вырваться в обед. Но переночую в больнице. – Молчание. Он не ждал, что Эйчер что-то скажет, просто делал вид. – Ничего серьёзного, просто не хотят отпускать. Не переживай и ложись спать.