Страница 14 из 23
Ханна даже не успевает вставить и слова, но девушка-энсин ей уже очень нравится.
Внутреннее убранство звездного фрегата тоже поражает Ханну до глубины души: она уже привыкла к некоторой мрачности, связанной с постройками и кораблями Федерации. Теперь Ханна понимает, что встречались ей раньше явно не показательные корабли и постройки. Простор, удобство, дисциплина, порядок, но и уют – ей очень нравится здесь, в сердце фрегата класса «Конституция». Хотя энсин Лючия Соло может вспомнить и воспроизвести по памяти технические и тактические характеристики судна, но теперь она осознает: без людей, без экипажа это просто сухие факты, а с командой эти сухие факты становятся абсолютно ненужными – корабль живет, дышит и способен выкидывать совершенно невероятные трюки, если его хорошо попросить.
Добродушная и дружелюбная Кристина проводит Ханну по коридорам, знакомит с особенностями размещения экипажа – палуба делится на женскую и мужскую половины. Причем расселение происходит и по званиям: на одном «полюсе» тарелки - каюты энсинов того и другого пола, потом по «широтам» – младших, просто и старших лейтенантов, а на другом «полюсе» палубы сходятся каюты мужчин и женщин лейтенантов-коммандеров. Офицеры старшего ранга живут на другой палубе, ближе к мостику. Кристину приятно слушать – она умеет заинтересовать, донести необходимую информацию, но в доступной форме и не заставляя при этом сомневаться в своем уме – Ханна видит в ней достойного собеседника на ближайшее будущее и несмело улыбается девушке, вызывая этим простым действием ответную душевную улыбку.
Кажется, ждать Хана – сердце чуть громче отзывается под ребрами – будет не так утомительно, как она думала.
Каюта, в которую её поселяют, небольшая, но производит на редкость приятное впечатление какой-то неуловимой сопричастностью к большему, общим настроем, который царит повсюду, и Ханна ещё прочнее утверждается в первоначальных своих выводах – “Энтерпрайз” это больше чем просто корабль. Её ближайшими соседками оказываются Кристина Чепел – по специальности она медсестра, и Марла МакГиверс, энсин-историк, скромная, но тоже весьма дружелюбная девушка. Они обе помогают Ханне устроиться, заверяют, что она может обращаться к ним по любому поводу и удаляются, оставляя Ханну, а, вернее, Лючию Соло радостно и изумленно переживать свое – такое удачное! – назначение.
Единственное, что омрачает идиллию – беспокойство за Хана. Он остался один против проклятого Маркуса! Девушка сердито размышляет – и ни помочь, ни потянуться к нему, ни поговорить! Она до сих пор слишком отчетливо помнит то его воспоминание – как мужчина увидел взрыв капсулы номер два. И меньше всего ей хочется снова увидеть Хана настолько неживым. Или совсем неживым. Руки сжимаются в кулаки сами собой, Ханне хочется, очень хочется дотянуться до адмирала!
Первый день на службе проходит ни шатко ни валко, Ханна привыкает буквально ко всему: дружелюбному окружению, отзываться на имя Лючия, выполнять работу по другому, местному образцу, реагировать на шутки и подначки такого количества людей – а их в отделе, страшно сказать, пятнадцать! Некоторые ее замкнутость и отстраненность от всех не сильно бросаются в глаза и вполне сходят за неловкость неопытного на корабле новичка. Впрочем, после обеда, на котором к ней подсели Марла и Кристина, дело идет живее, Ханна чувствует, что вливается. Поэтому не отказывает своим нынешним приятельницам и соглашается на вечерний поход в кают-компанию. Поговаривают, что там будет играть сам мистер Спок на каком-то народном вулканском инструменте! Ханна знать не знает никакого мистера Спока и ей нисколько не интересна народная вулканская музыка, но любопытство и проснувшийся вкус к общению берут верх. В итоге вечер получается очень приятным, его скрашивает всё: компания, уютный зал, непривычно дружеские лица со всех сторон, даже унылый на вид мистер Спок, который, как оказалось, на диво хорошо играет!
Немного слишком веселую Ханну – недозированное общение, как выяснилось, почти пьянит – сразу успокаивает и возвращает в действительность простой и обыденный факт этой самой действительности: торчащий из-под кровати угол объемной сумки. Портативный телепорт. Перед досмотром багажа она скрутила верхние панели, отсоединила несколько схем и ничтоже сумняшеся выдала технику за свой личный проект. Конструкция была ни на что не похожа, выглядела донельзя экспериментальной и авторской – конечно, ей поверили.
Ханна задвигает агрегат чуть дальше под кровать и задумывается опять – как там Хан? Что с ним делается? Само собой в памяти всплывает их объятие – гул его сердца, бьющегося, казалось, уже в её груди, забыть невозможно.
Дни на корабле кажутся ей необыкновенно долгими – только на третьи сутки “Энтерпрайз” отправляется в полет, как всем объявлено – в погоню за террористом и преступником, который взорвал здание архива, совершил налет на Адмиралтейство, тяжело ранил половину личного состава командования Флота и, хотя никого не убил, подлежит аресту и взятию под стражу. Имя этого террориста – кто бы мог подумать? – Джон Харрисон.
Ханна становится чуть более нервной, чем обычно, но успешно скрывает это такими же техниками, что помогали ей в плену: погружаясь в работу, абстрагируясь от внешних раздражителей, тщательно контролируя мимику и жесты. И совершенно не замечая сочувственных взглядов своих приятельниц и сослуживцев – она упустила одну очень важную деталь: именно здесь, на этом корабле, очень заметен настрой.
Поэтому Ханна удивлена, когда к ней, на пятый вечер пребывания в команде звездолета, заваливаются Марла, Кристина и ещё пара девушек из аналитического отдела, с которыми энсин успела сойтись. Они не спрашивают её разрешения и просто делают то, что умеют – оказывают дружескую поддержку. Постепенно Ханна втягивается в разговоры ни о чем и обо всем, а вот тогда обмен мнениями становится воистину интересным!
Девушки обсуждают отношения, дела сердечные, наряды и прически – всё то, что никогда не звучало поблизости от Ханны! Поначалу она только прислушивается к их репликам, скромно улыбаясь, а потом решает высказаться насчет своего отношения к коротким прическам – ну, как так можно! – и плавно вливается в беседу.
Девушки двадцать четвертого века поддерживают взгляды Ханны на длину волос, но не понимают её смущения по поводу настолько короткой формы, негодуют по поводу отказа от косметики на службе, в чем не находят отклика уже у новенькой. Темы свободно сменяют друг друга, реплицированные закуски и припасенные конфеты пользуются успехом, напитки исключительно безалкогольные – сок да молочные коктейли, кажется, её не хотели шокировать – но им и не требуется ничего другого. Эндорфины ведь вырабатываются не только от алкоголя, но и от хорошей еды, вдоволь приправленной - как это ни странно для Ханны - дружеской поддержкой и общением.
Такая плавность длится ровно до тех пор, как к ней обращаются:
- Лючия, а у тебя есть парень? – заинтересованный блеск в глазах, полуулыбка, не понимает, что поставила сейчас Ханну в тупик. Впрочем, кем же ещё ей приходится Хан?..
- Да, есть, - надежда отделаться коротким «да» умирает, не родившись: четыре пары глаз уставились на неё в ожидании. – Он очень высокий, мало кто назовет его красивым, но мне красавца не надо, мне нужен он.
Так. Она только что усугубила ситуацию. Теперь интерес отражается не только в глазах и лицах, но и во всей позе каждой слушательницы!
Вопросы сыплются градом:
- А сколько ему лет?
- А насколько он тебя выше?
- Ты поэтому такая грустная ходила?
- А какого цвета у него глаза?
- Он что, тебя бросил?!
Но эти вопросы останавливает Кристина и задает свой, самый трудный:
- Так у тебя, получается, настоящая любовь? – вот теперь они точно протрут в ней дырку своими взглядами!
Ханна краснеет, опускает взгляд и не знает, что ответить: на описание, которое встречалось ей в книгах, её чувство к Хану не похоже, что имеет в виду конкретно Кристина, тоже не совсем ясно – однако, кажется, ответ уже не требуется. Девушки смотрят теперь с каким-то новым пониманием, нервируя этим Ханну ещё больше. И она выпаливает первое, что приходит ей в голову: