Страница 13 из 16
В кабинет зашла Мария Сильвестровна, увидев которую все мужчины почтительно встали.
— Прошу прощения господа за вторжение, но обед готов, милости прошу к столу, – с улыбкой сказала она, задержав свой взгляд на Михаиле Сергеевиче.
— Да-да господа, как говорится, «добрi вiстi як кажуть iсти», - поддержал супругу Грушевский, жестом пригласив всех следовать в столовую.
Присутствующие, понимая что нельзя терять ни минуты драгоценного времени, потянулись к выходу из кабинета. Пока все выходили, Симон Васильевич задержался и, серьезно посмотрев мне в глаза, спросил:
— Сергей Михайлович, каким образом Вы собираетесь возвращаться обратно? У вас есть какой–то механизм или может быть заклинание?
— Да черт его знает, как это будет. Во время переноса некий голос несколько раз повторил про «ровно сутки», которые, по моим подсчетам, истекают сегодня в семь часов вечера. Я думаю, что мне предстоит заранее вернуться в то место, где я оказался, и меня автоматически перенесет домой. Других вариантов у меня нет. Просто мы в районе 18.00 поедем на Дорогожицкую, и там я спущусь в колодец, упав в который, в своем времени, я и оказался здесь. Если ничего не произойдет, то будем действовать по другому плану, и я останусь с вами.
— Вы меня извините, ради бога, за откровенность, Сергей Михайлович, но лично я бы очень хотел, что бы это волшебство не сработало и Вы остались, – не отводя глаз сказал Петлюра.
Мы уже почти подходили к открытой двери в столовую, когда я признался ему, что и сам начал задумываться о том же самом.
Услышав мои слова, Петлюра не смог сдержать радости и оптимистично заявил:
— Если Вы останетесь, то у нас появится шанс. Ваши знания уникальны, а мы полны решимости бороться до победного конца. Иначе мне будет очень тяжело с нашими уважаемыми любителями компромисов.
Петлюра выразительно посмотрел в сторону втягивающихся в столовую Грушевского и Винниченко.
Вскоре мы заняли свои места за столом. Все присутствующие не слышали о нашем разговоре, но по загадочному лицу Симона Васильевича поняли, что он из меня вытащил что-то чрезвычайно важное, или мы договорились о чем–то очень нужном для общего дела.
Обед прошел веселее завтрака, все-таки мы немного познакомились друг с другом и некоторая натянутость исчезла. Михаил Сергеевич рассказывал женщинам о моем чудо-телефоне и его волшебных возможностях, а они недоверчиво улыбались, и мне пришлось показать им несколько роликов. Я рассказал о себе и о своих детях, на что женщины реагировали с повышенным интересом. Этот разговор окончательно растопил лед между нами. Самым оживленным был Петлюра, было заметно, что страх после моих рассказов о будущем стал компенсироваться моим возможным участием в предстоящей борьбе. Дорошенко и Винниченко вели свою беседу, обсуждая какие возможности откроются перед Украиной, если правильно использовать мои знания о будущем. В конце обеда я попросил любезных хозяев выделить мне помещение для получасового отдыха. На самом деле я думал не об отдыхе, а хотел в спокойной обстановке взвесить все за и против моего возвращения домой.
Комната, которую мне предоставили, была небольшая но уютная гостевая, квадратов пятнадцать с двумя высокими окнами. В ней было тепло, и завалившись на мягкую перину я попытался максимально сосредоточится, и начать свой анализ ситуации. Конечно, задача не простая. Я должен пережить конфликт эмоций и разума. Причем эмоции бушуют как при мыслях о прошлом, так и о будущих стремлениях. На весах вся моя прошлая жизнь, не маленькая и не простая, но моя, с моими пристрастиями и предпочтениями. С людьми, которых я люблю, и за которых отвечаю. И будущее, за которое выступает в основном разум, в котором гораздо больше ответственности и гораздо, может быть, меньше отведенного мне времени. Зато сколько всего можно сделать! От грядущих перспектив даже начинает кружиться голова. Это же надо будет строить страну заново, при этом пройти через войну и даже не через одну. Зато сколько интереснейших знакомств у меня впереди. А почему собственно только впереди – я уже знаком с первой пятеркой нашей украинской политики и культуры. Один только Грушевский чего стоит, а Винниченко, а Петлюра! С ума сойти! Там, в моем времени я всегда страдал от дефицита общения с умными и интересными людьми. Их надо было постоянно искать как на золото на прииске, промывая тонны песка в поисках нескольких золотых песчинок. А здесь... я уже в кругу умных и интересных. А дальше – больше. Где-то в Политехе работает Вернадский, из Питера надо не медленно забрать Сикорского, а еще есть Патон, Королев (правда мал еще), Поддубный, Скоропадский и масса остальных, которых надо вспомнить и обеспечить им все условия для плодотворной работы и развития. От нахлынувшего куража захотелось даже крикнуть, но я сдержался – не правильно поймут. С одной стороны, дети уже большие, у них есть все необходимое для жизни. Да и нужны мы им пока они маленькие, а потом становимся только обузой. Я тоже рос без отца и не пропал. И мои уже не пропадут. А маму и жену жаль. Сердце просто разрывается от того, что я их больше никогда не увижу. Хотя я уже давно стал закисать в болоте повседневной жизни. Стал приходить страх того, что больше ничего интересного в жизни не случится. Город душил меня, и все чаще хотелось все бросить и уехать в дальние страны, и может быть там найти себя. Не знаю. Уйти в кругосветное плаванье. Поселиться в каких-то диких местах и начать писать книгу. Варианты были. Но такого я даже не мог предположить. Это гораздо интереснее и круче любых моих мечтаний. Какие открываются перспективы! Даже если бегло набросать план на ближайшее время, то волосы начинают шевелиться на голове. Это и эвакуация Сикорского из Петербурга, и подготовка к войне с учетом моего понимания современной войны. И будущая мирная Брестская конференция, на которой мы сможем наравне с финнами и поляками обрести признание как независимая страна. И контакты с Маннергеймом и Пилсудским. А какие открываются финансовые перспективы на основе моих послезнаний! С ума сойти! Чем дольше буду сомневаться, тем больше себя вымотаю. А что, собственно, я САМ хочу? Я лично, без оглядки на объективные обстоятельства. Попытавшись, хоть на несколько минут, отрешиться от всего остального я понял, что хочу остаться.
Все! Я решил, остаюсь!
Войдя в библиотеку, я словил на себе внимательные взгляды сидящих и их понимающие улыбки. По моему всклокоченному виду они поняли, что вместо отдыха я еще больше размышлял и нервничал. И я решил не тянуть кота за хвост и сходу заявил:
— Господа! После трудных размышлений и упорной внутренней борьбы, я решил не делать попыток возврата и остаться с вами!
Как говорит герой Леся Подеревянського - « Нiма сцена»!
Первым отреагировал Петлюра, который начал аплодировать мне и моему решению. К нему подключились и остальные. Я, наверное, покраснел, так как аплодисменты стали громче.
— Я не просто остаюсь! У меня есть определенные условия.
Грушевский и Петлюра переглянулись. В кабинете повисла мертвая тишина.
— Да, господа, условия. Не удивляйтесь. Я жертвую всей своей жизнью, родственниками, любимыми людьми и привычными вещами. И это для меня немало. Если вы хотите помощи от меня, то обещайте мои условия выполнить. Мне не нужен контракт, достаточно устного джентельментского договора.
— Мы все прекрасно понимаем, и, если честно, то в ваше отсутствие Михаил Сергеевич высказал подобную мысль. Но что бы так сразу! – начал Винниченко, - просим объявить Ваши условия.
— Спасибо Владимир Кириллович. Условия мои простыю. Первое: для моей безопасности и большей пользы дела, я остаюсь инкогнито для всех непосвященных до тех пор, пока не стабилизируется обстановка, мне будет достаточно небольшой официальной должности при Секретариате, что бы я мог свободно перемещаться и быть в курсе происходящего. Второе: я хочу широчайших полномочий, то есть такую бумагу, при виде которой все будут делать и говорить все, что я скажу. Третье: мне нужно жилье и транспорт, а это автомобиль и аэроплан, передвигаться по стране и за рубежом придется много, думаю даже по несколько штук для курьеров. Четвертое: команда для охраны и работы, думаю здесь нужны самые надежные. Пятое: вам придется подстроиться под мой график жизни, а это – много работать и мало отдыхать. Шестое и главное: вы, сейчас и здесь, должны будете набросать и подписать такое себе коалиционное соглашение. О том, что вы все, до полной независимости Украины, будете подчинены только тому, что приносит пользу общему делу, никаких свар и другого мнения – жесткий контроль и дисциплина. И еще... для того, что бы как можно быстрее построить демократическое общество, давайте отодвинем некоторые демократические принципы в сторону. И, конечно же, соблюдение моей тайны. Мало того что это – важнейшая государственная тайна на данный момент, так это еще и моя личная тайна. Поэтому считаю, что разглашать ее имею право я лично либо любой из вас, но по моему личному разрешению. А за ее несанкционированное разглашение предлагаю высшую меру наказания.