Страница 9 из 13
Аризона скатала в шарик мою записку и округлила глаза, глядя на меня. И тут прозвенел звонок.
Я закрыл ноутбук и прошел за ней до ее шкафчика, где мы всегда встречались после уроков.
– Ты когда-нибудь собираешься снять брекеты с зубов, Ари?
– А тебе-то что?
– Просто я не хочу слышать, как ты будешь плакать, когда никто, кроме Доусона, не захочет быть твоим бойфрендом… И все из-за твоих брекетов.
Я думал, что хуже уже быть не может, но иногда Аризона надевала на них цветные резиновые полоски, чтобы она могла есть. Время от времени я говорил, что ей следует голодать.
– Ты и Рэйчел уже выбрали место для встречи? – спросила она.
– Ага, мы собираемся встретиться возле дерева рядом со спортивным залом. А ты с Доусоном?
– Мы собираемся сделать это на парковке за баннером футбольной команды, – ответила Ари. – Ты действительно думаешь, что ему не понравятся мои брекеты?
– Кто знает… А ты вправду думаешь, что Рэйчел не понравятся мои волосы?
– Что не так с твоими волосами?
– На прошлой неделе ты сказала, что от них все чешется.
– От них действительно все чесалось. – Ари закрыла свой шкафчик. – Потому что ты заснул у меня на плече.
– Ах да… – я вспомнил. На прошлой неделе нас обоих оставили после уроков за то, что мы переписывались во время урока биологии. И, как это обычно бывало в подобных случаях, я использовал ее плечо как подушку.
– Ари, как ты думаешь, не нужно ли нам… – я замялся. – Не нужно ли нам…
– Что нам нужно?
– Типа… Раз нас обоих сегодня поцелуют, не думаешь ли ты, что нам следует сначала проверить наши поцелуи? Друг на друге? Мы будем честны друг с другом и сможем исправить то, что нужно исправить, согласна?
– Я сама собиралась попросить тебя об этом… – Ари шумно выдохнула. – Если мы это сделаем, то оба не будем нервничать, когда наступит время.
– ОК, классно. Иди за мной. – Я жестом пригласил Ари пойти за мной по коридору. Я поглядел по сторонам, чтобы проверить, не идет ли кто, потом открыл кладовку уборщика и втащил ее внутрь.
Ари положила книги на стремянку, я запер дверь.
– Итак… – она явно нервничала. – С чего нам следует начать?
– Ну, сначала… – я встал перед ней и убедился в том, что наша обувь соприкасается. Потом я убрал прядку волос ей за ухо. Я видел, что так всегда делал папа, когда хотел поцеловать маму.
– А теперь мы целуемся на счет три. – Я откашлялся. – Один…
Ари закрыла глаза и вцепилась в мои пальцы.
– Два…
– Подожди! Я кое-что забыла! – она вытащила тюбик с блеском для губ из кармана и провела по губам. – Теперь можешь считать.
«Эти мне девчонки…»
Я округлил глаза и принялся считать заново.
– Ладно, начинаем сначала… Один… Два… – я зажмурился и наклонился к ней. – Три…
Наши губы встретились, побежали секунды, а мы ждали. Ждали чего-то.
Не было ничего похожего на фильмы. Вообще ничего не происходило.
– Гм… Как долго мы должны так стоять, Картер? – спросила Ари, все еще касаясь губами моих губ.
– Не знаю… Может быть, еще секунд пять?
– ОК… Класс…
Я негромко сосчитал до пяти и отступил назад.
– Ну что, ты заметил мои брекеты? Или мои губы были слишком намазанными?
– Брекеты не заметил, но сделай так, чтобы ты намазала губы до того, как с ним встретишься. Как насчет меня? Когда мой лоб касался твоего, мои волосы кололись?
– Не-а. Все было нормально. Но когда будешь целовать Рэйчел, считай про себя, а не вслух.
– Понял. – Я схватил ее учебники, протянул ей, отпер дверь и повернул ручку. Но она открылась до того, как я успел ее толкнуть.
– Какого ч!.. – школьный уборщик, мужчина, иногда заставлявший нас помогать ему, когда нас оставляли после уроков, стоял и переводил взгляд с меня на Ари и обратно. – Знаете что? Когда речь идет о вас двоих, я даже знать ничего не хочу. Убирайтесь. Немедленно.
– Мы ничего не делали! – выкрикнула Ари.
– Тогда поторопитесь и выметайтесь из моей кладовки, пока я никому не сказал, что делали.
Мы оба поспешили выйти и пошли каждый своей дорогой. Ари к Доусону, я к Рэйчел за нашими первыми поцелуями…
– Леди и джентльмены! – произнес в микрофон декан факультета политических наук. – Встречайте нашего последнего лауреата этого вечера Картера Джеймса!
Раздались громкие аплодисменты, когда я вышел на маленькую сцену и принял награду – серебряную табличку с надписью «Студент года».
Это была приватная церемония награждения после выпуска для лучших студентов моей специализации. По каким-то причинам организаторы сочли великолепной идеей провести ее через несколько дней после того, как это уже сделали другие отделения. Также им показалось удачным решением пригласить всех на крышу знаменитого отеля, чтобы те из нас, кому станет скучно, смогли смотреть на пляж на заднем плане и выглядеть так, как будто мы внимательно слушаем.
– Благодарим вас всех за то, что своим приходом вы оказали честь двадцати лучшим студентам нашего отделения, – продолжал выступающий. – Мы также хотим сообщить, что каждый из студентов, которых мы чествуем сегодня, набрал 177 баллов или больше из максимально возможных 180 баллов во вступительном тесте для юридических вузов.
Еще больше аплодисментов.
Я посмотрел на часы.
– Перед тем как уйти, попробуйте потрясающий десерт и не забывайте держать с нами связь после того, как вы начнете вашу замечательную карьеру в юриспруденции!
Когда присутствующие снова зааплодировали, я встал и направился к десертному бару, чтобы попрощаться с несколькими однокашниками, с которыми я действительно разговаривал во время учебы на последнем курсе.
– Смотрите-ка, это же Картер Джеймс собственной персоной… – седовласый мужчина преградил мне путь, не давая пройти. – Какое интересное перевоплощение, не так ли?
– Прошу прощения?
– Из спортсмена-суперзвезды в студента-суперзвезду. – Он улыбнулся, глядя на мою правую ногу. – Очень обидно, что ты получил травму. Полагаю, команда смогла бы пробиться наверх, если бы ты не травмировался. Якобы…
Я сжал кулаки, в некотором смысле благодарный за то, что на мне вечерний костюм. Ткань не дала бы мне нужной свободы, чтобы ударить кого-то.
Мужчина не стал дожидаться словесного ответа, он продолжал говорить, подтверждая то, о чем, как я знал, гадал каждый дурак-фанат в кампусе.
– А ты не думаешь, что тебе следовало обратиться еще к одному врачу и узнать другое мнение? Тот врач, к которому ты обратился, был не из лучших. Колледж даже предлагал отправить тебя в Нью-Йорк, чтобы пройти обследование. Администрация даже предлагала тебе реабилитацию, не так ли?
– Предлагала.
– Не пойми меня неправильно. Попадать в Список декана каждый семестр и набрать 177 баллов или больше во вступительном тесте для юридических вузов…
– Я набрал 180.
– Верно. – Мужчина откашлялся. – Что ж, это впечатляет, сынок, но ты мог бы добиться большего. Майкл Джордан сыграл в решающей игре плей-офф с гриппом. Черт, да Уиллис Рид, один из величайших центровых всех времен, играл со сломанной костью бедра. Сломанной. Множество игроков возвращались в спорт после такой травмы, как у тебя, поэтому я просто не понимаю, почему ты не попытался этого сделать.
– Вы закончили? – кулаки я не разжимал.
– Как твои родители отнеслись к твоему решению? – он не собирался останавливаться. – Ты когда-нибудь говорил с ними об этом? Уверен, твой отец никогда бы…
– Да пошли вы, – рявкнул я. – Вы ни черта обо мне не знаете, и мне плевать, понятно ли вам решение, которое я принял относительно моей собственной жизни. Живите вашу жизнь.
– Я только говорю…
– Вам не удастся ничего сказать, если вы намерены продолжать. – Я посмотрел на него сузившимися глазами. – Не позволяйте этому костюму обмануть вас.
6
«Грустная, прекрасная, трагичная», 12-й трек с четвертого студийного альбома Тейлор Свифт «Red» (примеч. переводчика).