Страница 11 из 13
Мне он звонил раз в неделю с обычным списком вопросов. «Как прошла неделя, сын?», «Что с оценками?», «Твоя мать говорит, что ты вошел в баскетбольную команду летней лиги. Что скажешь об этом?», «Как поживает Аризона? Она все еще твой лучший друг?»
Однажды, где-то в седьмом классе, устав от этой чуши, я прервал череду его вопросов, спросив:
– Почему ты ушел от нас?
– О чем ты, сын?
– Я спросил… – мой голос звучал твердо. – Почему ты ушел от нас?
Отец ответил не сразу. Повисло молчание. Несколько минут спустя я решил уже нажать на отбой, но потом он заговорил:
– Я не был счастлив. Мы оставались вместе только ради тебя… Предполагалось, что мы будем вместе до того момента, как ты перейдешь в старшую школу, но, честно говоря… я не смог этого сделать и сказал ей об этом… Мне следовало бы говорить яснее и сказать, что у меня просто не осталось прежних чувств. Думаю, именно поэтому нам не следовало оставаться «просто лучшими друзьями».
– Это самое глупое дерьмо, которое я слышал в своей жизни…
– Следи за выражениями, – ледяным тоном оборвал он меня. – Ты просил меня быть честным, поэтому я и был честен. Черт подери… – отец вздохнул и снова замолчал. – Пока я был с твоей матерью, мне так и не удалось встретить кого-то нового или понять, кто я. В этом вся проблема. Мы устраивали друг друга и одновременно душили друг друга.
– Ты винишь ее в твоем уходе?
– Я виню нас обоих, – ответил он. – Не могут мужчина и женщина сохранить любовь с детства до сорока лет и дальше. Это нереалистично.
– Поэтому изменять ей с твоей секретаршей было решением?
Молчание.
– Как в школе? – отец резко сменил тему. – Как Аризона? Она все еще носит эти свои брекеты?
Это была моя последняя попытка спасти наши отношения. Вот почему я был очень удивлен, когда узнал, что он оставил мне в завещании. В дополнение к фонду на обучение, трастовому фонду и нескольким портфелям с инвестициями я получил еще и кондоминиум в конце пляжа.
Я поклялся никогда им не пользоваться, когда вступил в права наследования, и даже нанял риелтора, чтобы выставить его на продажу. Но как только я обнаружил, что дом находится рядом с Университетом Саут-Бич, я передумал и въехал туда в конце моего второго года обучения.
Дом стал столь необходимым мне укрытием от беспокойной жизни кампуса и вечеринок вокруг костра на берегу. Вот почему я никогда не приглашал более трех гостей сразу. Вот почему меня так пугала идея устроить тут вечеринку, но Джош постепенно склонял меня к этой мысли. Он даже упросил меня прийти на деловую встречу, посвященную этому вопросу после моей частной вечеринки по поводу окончания колледжа.
Я вздохнул, сложил некролог о моем отце и снова убрал его в глубину ящика стола.
Выйдя из спальни, я направился в кухню, где у бара сидели Джош и пятеро его приятелей по братству.
– Вы все носите костюмы? – я оглядел их серые и черные костюмы, дополнявшие друг друга.
– Это же деловая встреча, разве нет? – Джош достал папку.
– Ты мой сосед по дому.
– И за это я буду тебе вечно благодарен, – сказал он. – И, насколько мне известно, мы неплохо ладили бо́льшую часть времени. Согласен? Я никогда не задерживал арендную плату.
– Я не беру с тебя арендную плату.
– Но если бы она была, то я бы никогда не задерживал ее.
Я округлил глаза и вытащил пиво из холодильника. Разговор явно предстоял долгий.
– А еще я думаю, – продолжал Джош, – что я хорошо ухаживал за задним двором, хотя ты меня об этом даже не просил. Я всегда следил за тем, чтобы в холодильнике был запас воды и протеиновых коктейлей. И я никогда не разрешал моим гостям оставаться дольше необходимого. Поэтому, учитывая все это, мне нужно, чтобы ты привел три веские причины того, почему ты не разрешаешь нам устроить здесь вечеринку.
– Я могу привести тебя десять причин.
– Слушаю тебя.
– Во-первых, есть соседи с обеих сторон, соседи, которым не нравятся шумные вечеринки. Они заранее угрожали вызвать полицию.
– Мы уже с ними поговорили. – Джош улыбнулся. – Они уедут в те выходные, когда мы устраиваем вечеринку.
– Если вы устраиваете вечеринку, – поправил я. – Во-вторых, я не хочу, чтобы мои вещи привели в негодность незнакомые мне люди.
– Мы планируем взять напрокат фургон «Ю-Хол», перенести в него всю твою мебель и телевизоры. Мы все вернем по местам на следующий день.
– В-третьих, вы не умеете считать. На прошлой неделе ты говорил мне о пятидесяти гостях, но я видел «секретное» мероприятие на Facebook этим утром, и там сказано, что ожидается триста человек.
– Триста семьдесят пять. – Парень рядом с Джошем кашлянул.
– Вот именно… – я сделал долгий глоток пива. – Черт подери, нет.
– Брось, Картер, дружище… – Джош встал. – Это же не потому, что у тебя мало места, и не потому, что все будут в доме. У нас есть идеи, как держать половину гостей в доме и половину на улице.
– Мой ответ нет.
– Ты не можешь сказать мне, что совершенно не заинтересован в бассейнах с мармеладом и горках. Или в конкурсе «мокрые футболки» в твоем собственном дворе. Скорее всего, это последняя большая вечеринка нашей юности. Мы должны защитить нашу юность подобными воспоминаниями, чтобы, когда мы будем женаты и с детьми, от которых нас будет тошнить, мы могли хотя бы сказать: «Эй, когда-то давно я действительно любил мою жизнь, понимаешь?»
– Ты думаешь перед тем, как что-то сказать, или твои слова вылетают просто так?
– Честно говоря, и то, и другое понемногу, – с улыбкой сказал Джош. – Не заставляй меня умолять тебя.
– Почему вы не можете устроить вечеринку в доме вашего братства?
– Насчет этого… Да… – он прокашлялся. – После некоторых событий, о которых стало известно в прошлом семестре, «Ипсилон Хи» запрещено устраивать любые вечеринки на территории кампуса следующие пять лет.
– И ты действительно уверен, что это сообщение убедит меня разрешить вам устроить вечеринку здесь?
– Нет, но я думаю, что если мы сделаем все, о чем мы сказали несколько минут назад, и предложим тебе восемьсот долларов сверху, ты согласишься.
– Ты абсолютно прав. – Я швырнул банку из-под пива в мусорное ведро. – Договорились.
Джош округлил глаза и снял галстук, а его товарищи хлопнули друг друга по рукам.
– ОК, раз у нас впереди две недели, чтобы все подготовить, ты согласишься нам помочь в этот уикенд? Нам надо многое сделать, забрать факелы, травку, завезти мармелад и алкоголь. Нужно четыре человека, чтобы держать факел. Говорят, они хрупкие… И нам, типа, нужно забрать их через несколько дней… Поэтому если ты не захочешь помочь нам, сев за руль…
– Я не хочу. Ари может вести машину.
– Ари? – глаза Джоша расширились. – То есть твоя Аризона?
– Есть еще какая-то Ари, которую мы оба знаем? – я посмотрел на него. – Да, это она.
– Парень, ты никогда не позволял мне водить твою машину.
– Ты это к чему?
– Ари девушка.
– А ты парень. Теперь, когда мы разобрались с половой принадлежностью, мы закончили?
– Я вот к чему. Почему Аризона может водить твою машину, а я, твой лучший друг среди парней – лучший друг со школы, – должен умолять тебя устроить чертову вечеринку в доме… В доме, который мы практически делим?
Я покачал головой. Раз в месяц, будто по часам, Джош заводил разговор об Аризоне. Словно маленький ребенок, он спрашивал, почему она, а не он.
– Ты не собираешься мне ответить? – Джош покачал головой. – И ты серьезно никак не можешь понять, почему каждый, кто здесь бывает, думает, что вы двое трахаетесь?
– Во-первых, – раздраженно ответил я, – мне глубоко плевать, кто что думает. Даже если мы трахаемся, хотя это не так, это никого не касается. Во-вторых, в моей машине механическая коробка передач, и я был бы счастлив разрешить тебе водить ее, если бы ты умел на ней ездить. А ты не умеешь. Так?
– Ах да… – он попытался спасти лицо. – Верно. Я забыл… Ари действительно может вести машину завтра. Я вовсе не против. Рад, что мы смогли все это обсудить.