Котобар «Депрессняк»

Через десяток минут бескрайний ужас старта окончательно растворился в восторге полета над трассой. Я поняла, почему люди настолько фанатеют от мотоезды.

Это свобода. Нет, даже не так… это СВОБОДА.

Та самая настоящая, на которую подсаживаются, как на наркотик. Свобода от всего. Когда есть только ты, ветер и мощный зверь под тобой.

Если до поездки такое именование транспорта мне казалось пошло-пафосным, то сейчас я ловила себя на мысли, что оно очень точное.

Мы приехали до обидного быстро. Сначала я заметила знакомые очертания комплекса Редингского университета, окруженного аккуратными лужайками и подсвеченного прожетокрами, а после и здания студенческого городка. Мы слегка затормозили и без слов поняв, что от меня требуется, я ткнула пальцем в нужное здание.

Мистер Роу лихо подрулил к подъезду и, поставив мот на подножку, помог мне слезть.

Я вскинула руки, чтобы снять шлем, но замерзшие пальцы плохо слушались, и Роу, заметив мою проблему, мягко перехватил несчастные конечности, поднес их к губам и осторожно подул на онемевшие подушечки. От контраста холода кожи и тепла дыхания мужчины у меня сердце застучало быстро-быстро, а щеки мучительно покраснели, и я поблагодарила небо, что Мистер Наглость этого не видит.

Впрочем, именно в этот момент владелец бара протянул лапы к шлему и решительно стащил его с моей бедовой головушки.

Окинув меня веселым взглядом, он коснулся волос и проговорил:

– Ты такая взъерошенная. На котенка похожа.

– Это плохо? – почему-то спросила я и, не выдержав прямого взгляда мужчины, опустила взор, ощущая, как грохочет в ушах пульс.

Я вела себя странно и чувствовала себя так же.

В этот момент мне нужно было поблагодарить Роу за то, что довез, отдать вещи и, не оглядываясь, скрыться в подъезде. Нужно. Это было бы правильно!

Но я почему-то стояла в полушаге от него, краснела, как девочка, впервые оказавшаяся наедине с мальчиком, и никак не могла себя заставить поступить как взрослая.

Джон Роу тоже молчал и лишь так загадочно улыбался, что это окончательно отключало мой бедный разум.

– Никогда не замечал, как женщина может быть прекрасна в лунном свете, – задумчиво протянул Роу, перебирая мои локоны, скользя вниз от виска, зажав локон меж пальцев. – В свете ламп твои волосы искрятся медью, а сейчас они насыщенного каштанового цвета, и это потрясающе оттеняет бледную, почти прозрачную кожу. И веснушки… ты знаешь, что у тебя просто потрясающие веснушки?

От таких слов у меня, как у той вороны из русской басни, в зобу дыханье сперло. Краем сознания я, конечно же, понимала, что мистер Роу знает очень много приемов, которые могут отключить девичьи мозги, и, скорее всего, именно один из них сейчас испытывают на мне. Но это все логика. А ее, такую умную, решительно отпихнула в сторону хрупкая девочка по имени Романтическое Настроение.

Именно она отмечала, как красив этот бессовестный бабник, как ложатся тени на его мужественное лицо и какие чувственные губы, поцелуй которых она отчаянно желала почувствовать на своих.

Она ощущала тепло и тяжесть куртки Джона на плечах, чуяла смесь ароматов дорогой кожи и его одеколона, что щекотал ноздри и… трепетала.

Этот трепет отключал мне мозги, и я ничего не могла с этим поделать.

А может, и не хотела?..

В моей жизни долгие годы не было ничего, кроме учебы и долга перед собой и родителями. Я не ходила на свидания, да меня и не особо звали. Я только раз целовалась с юношей, да и это был друг детства, который предложил потренироваться перед взрослой жизнью. Мне тогда не понравилось.

Но это тогда.

А сейчас под моей кожей тек адреналин, зажигая кровь и заставляя быстрее биться сердце. А напротив стоял высокий, красивый и такой интересный мужчина подвида “сволочь обыкновенная”.

А нам, девочкам, так нравится именно такой типаж.

Ночь, романтика и езда на мотоцикле толкают девочек на очень большие глупости. Наверное, именно поэтому я не отшатнулась, когда Джон Роу наклонился и коснулся моих губ поцелуем.

Жадным, страстным, уверенным. Он покорял, входил на территорию с уверенностью победителя, к ногам которого крепости падали практически сразу. Почувствовав язык на своих губах, а руки сначала на талии, а после и на ягодицах, я изумленно распахнула глаза и приоткрыла рот, чем Мистер Наглость немедленно воспользовался, видать, посчитав проявлением восторга от его действий.

Пока я стояла в лютом шоке от происходящего, его лапы ощупали мои ягодицы и, решив не останавливаться на достигнутом, вернулись на талию, а после потянулись… к груди! Когда они с ходу стиснули бюст, у меня, наконец-то, пропал ступор, и я от души цапнула мерзавца за нижнюю губу.

Он с шипением отшатнулся, и я, размахнувшись, впечатала ладонь в щеку этого развратника. Вышло звонко и… больно. Ладонь горела так, словно я ее с одной стороны ошпарила!

– Не рассчитал, – с кривой усмешкой проговорил Роу и потряс головой. – Рука у тебя, киса, тяжелая. Аккуратнее, а? То, что мужчина неправильно оценил ситуацию, еще не повод бить его по роже.

– Как раз это и повод! – я резкими, отрывистыми движениями стянула с себя куртку и кинула в работодателя.

Подхватила рюкзак и, не прощаясь, побежала домой.

– Маргарет! – раздались за спиной разочарованный голос и быстрые шаги. – Ну давай поговорим? Ну, я не пра-а-а-а…

Остаток фразы поглотила тяжелая металлическая дверь, которую я, к счастью, успела захлопнуть перед самым носом этого отвратительного типа. Жаль, что не прищемила, ему было бы полезно! И в идеале не нос, а тот орган, которым он “неправильно оценил ситуацию”!

Глава 6

Маргарет Новикова

Гнев отпустил меня сразу же за дверьми квартиры. Кипевшее возмущение улеглось и осталось лишь здоровое недоумение, но не из-за Джона Роу, с ним как раз все понятно было.

Та же его фраза про “неправильно оценил ситуацию”… Если учитывать, несомненно, богатый опыт Мистера Наглость, у него просто в голове была схема, до сегодняшнего вечера не дававшая сбоев. Ночная поездка, луна, романтика и закономерный финал в виде страстных поцелуев.

И, будем честны, я вела себя соответствующе до того момента, как Роу распустил руки. Если бы хозяин “Депрессии” поступил более осторожно, то совершенно неизвестно, чем закончился бы вечер.

Встряхнув головой, я постаралась выбросить из нее остатки романтической дымки и устало опустилась на стул, скинув с ноющих ног обувь и определив на вешалку жакет.

Привлеченная шумом, из своей комнаты с веселым возгласом выглянула Дженни:

– О, ты вернулась! Я уже думала начинать переживать.

– Все хорошо, – слабо улыбнулась я в ответ и, вытянув вперед ноги, с наслаждением пошевелила пальчиками. – Дико устала. Новая работа, конечно, интересная и прибыльная, но утомительная.

Джин лукаво прищурилась и, скрестив руки на груди, вкрадчиво проговорила:

– Работа – это, разумеется, отлично, но меня сейчас больше интересует тот красавчик, который страстно тискал тебя у подъезда!

– Э-э-э?!

Видимо, мои круглые глаза были настолько выразительны, что соседка, фыркнув, пояснила:

– То, что красавчик, было ясно по фотке, ну а сцену внизу я из окна видела. Кстати, ты молодец, а то уж больно резвый молодчик. Или это не первый ваш поцелуй, потому и распустил руки?

– Джинни, какие поцелуи! Это наша вторая встреча!

– Тогда вдвойне наглец.

– Да забей. Балованная богатая сволочь.

Я прошла на кухню, испытывая тягу выпить успокаивающего чаю с ромашкой, так как многовато потрясений для одного вечера.

– Прямо уж богатая? – соседка следовала за мной, как привязанная, заинтересованно сверкая зелеными глазами. Грубить не хотелось, потому я со вздохом смирилась с тем, что в одиночестве мне сегодня не побыть.

Джинни откинула за спину длинные светлые волосы и без лишних слов щелкнула выключателем электрического чайника, а после достала из шкафчика две большие кружки с веселыми котятами.