Страница 1 из 4
Покаяние
С 1987 года в Усинске – городе Всесоюзной ударной комсомольской стройки в Коми АССР, который строился после открытия новых месторождений нефти, до 1986 года я работала главным архитектором города. В 1987 году вышла замуж за Льва Морозова, а в 1994 году мы выехали с Cевера в Балахну на Волге, где жила его мать. Деньги от проданной при переезде из Усинска моей собственной квартиры ушли на покупку квартиры в Балахне и на бизнес – челночили с серебром. Я была уже на пенсии. Мать Левы жила в двухкомнатной сталинке, на которую она во время приватизации оформила дарственную Леве. А когда мы в Балахне купили себе квартиру, старуха вскоре предложила продать ее, купить ей однокомнатную, а нам переехать в ту, где она жила и которая принадлежала Леве. Квартира эта была лучше нашей, и мы переехали, продав свою.
Лева тогда обещал на квартиру написать мне дарственную, что было бы справедливо. А я доверяла ему, поэтому не сообразила это сделать одновременно с покупкой квартиры для его матери. А потом эта мамочка отговорила сыночка оформить дарственную! Возникла полоса отчуждения. Лева повел себя недостойно и бесчестно, и понимая, что я теперь все стерплю, спутался со смазливой молочницей, стал гулять пить, и вскоре ушел к ней, забрав овчарку Вальса, транжирил деньги от бизнеса, не отдавая мне ни копейки.
Это произошло как раз в тот момент, когда к нам приехала жить моя мама из Владивостока. Наступал дефолт, но я все же успела найти для нее квартиру, которую она купила. Понимая, что я проворонила свою квартиру и доказать все это в суде в то время беззакония и всеобщего раздрая, было невозможно, а Лева с бабенкой пропивал деньги и гулял, я подала на развод и ушла жить к маме.
Это решение я приняла сознательно, посоветовавшись с мамой. Маме было уже 80 лет и мне надо было помогать ей, она больная, не могла одна справиться без моей помощи. Это было время кризиса конца 90-х. Квартиру Леве потом пришлось поменять на однокомнатную, он стал алкашом и не работал, оставив подругу. А так как с ним жил породистый восточник Вальс, то я подкармливала их, чтобы не дай Бог, Лева помер. Тогда мне бы пришлось забрать Вальса, а маме это бы не понравилось, да и справиться с большой собакой я бы не смогла, так как после травмы я уже хромала, а потом и с палкой ходила.
Каждое лето к нам из Питера приезжали сестра Лариса и ее дочка Юленька с маленьким сыночком Олегом. К тому времени Лариса уже работала, получив диплом экономиста, а Юленька, закончив университет, работала переводчиком английского в разных фирмах по связям с зарубежными компаниями. Красивая, уверенная в себе и умная, она ушла от мужа и вернулась жить к Ларисе. Свободно меняла место работы, если ее что-то не устраивало, смело осваивая новое, это давало возможность быстро трансформироваться в новых условиях и расти. В результате своей креативности она достигла высокой квалификации. Благодаря знанию языков и способностям в освоении менеджмента любого профиля успешно строила карьеру. Сыночка воспитывала одна, без мужа, с которым связи не прерывала, он помогал материально.
Жить им было непросто. Лариса на все имела свое мнение и Юленька, тонкая натура, частенько страдала от волевого давления Ларисы. Могла и всплакнуть, так как Лариса предпочитала настаивать на своем. Высокооплачиваемая работа позволила Юленьке по ипотеке купить квартиру, и они с Олегом стали жить от Ларисы отдельно. Ежегодно отдыхали на море в Болгарии и Греции. Она оказалась прекрасной матерью и воспитывала Олега, обеспечивая ему хорошее образование, приучила к занятиям спортом. А Лариса, работая в разных фирмах, хорошо зарабатывала, купила дачку и ездила в отпуск по миру. Она любила путешествовать, и еще надеялась найти мужа-иностранца. Поняла в конце концов, что на наших русских добрых дур падают не олигархи и принцы, а разные ушлые проходимцы, и что из-за этих поисков можно влипнуть в такое дерьмо, что мало не покажется, поиски прекратила и порадовалась, что еле ноги унесла от очередного авантюриста.
Когда к нам с мамой приезжали летом Лариса с Олегом или Юля с Олегом, я видела, как они меняются. Юленька меня радовала своей самостоятельностью, карьерным ростом, уверенностью в решении жизненных вопросов и оптимизмом. А Лариса, всегда раньше немного робкая, обрела уверенность, как мне казалось, с несколько завышенной самооценкой. У нее появилась какая-то плохо скрываемая раздражительность и даже безаппеляционность, чего раньше не было. Мы иногда ссорились, и мама, видя это, огорчалась, стараясь не вмешиваться, не раздувать страсти.
Живя с мамой, я испытывала недостаток в деньгах, пенсия мамина была маленькая, надо было учиться экономии, хотя моя пенсия была вдвое больше ее, северная, Я за эти годы не смогла себе купить ничего нового, только секонд-хэнд, осталась только дорогая одежда и обувь, купленные Левой в Польше. Лариса купила маме два финских пальто, а Юленька подарила мне красивое манто из Греции. А я дарила им свои картины.
Так и жили, изредка встречаясь. В 2009 году мама умерла, и пришло время подавать документы на вступление в наследство. Я это оформила и сообщила Ларисе, чтобы она не медлила с подачей документов на наследство в течение полугода. А Лариса подала документы только почти через полгода до окончания срока. При этом я неожиданно узнала от нотариуса, что у Ларисы обнаружены ошибки в ее свидетельстве о рождении в ее и мамином имени. Несмотря на это, нотариус документы приняла, не известив меня об этом, и я не знала, что моя дорогая сестрица с этим свидетельством беспечно прожила шестьдесят один год, не понимая, как это может обернуться против нас, поставив под угрозу права наследования, так как ее свидетельство было как стена, разрушающая наше родство. А за полгода можно было решить вопрос! – неужели она думала, что документ пройдет? А нотариус приняла, зная, что у нас в судах по исправлению ошибок редко решаются вопросы положительно в пользу истца, когда это касается наследства. И получилось, что наше право на получение наследства с момента принятия недостоверных документов от Ларисы зависло! По закону нотариус не имела права регистрировать Ларисины документы как недостоверные, ей следовало честно, до принятия документов, предупредить об этом меня, вторую наследницу, чтобы мы могли принять меры против возможной потери доли наследства из-за этих документов! Тут явно просматривался недобросовестный умысел нотариуса. Я бы, предупрежденная об ошибках в документах, решила вопрос полюбовно. Соблюдая право Ларисы на часть наследства, оформили бы его отдельным договором дарения от меня и все! А меня поставили перед фактом риска изъятия ее доли наследства. Лариса, не посоветовалась со мной, ведь, не зная законов, можно так ошибиться, что все полетит коту под хвост! Я была в шоке, узнав, что Лариса за эти полгода еще и писала в Загс Башкирии об исправлении свидетельства, теряя время на ненужную переписку, так как никакой Загс не вправе менять документы, это делается только через суд! Лариса этого, конечно же, не знала и со мной не советовалась. Значит, не доверяла! И не соображала, что мы ведь одной веревочкой связаны! Когда я узнала у нотариуса о том, что она приняла у Ларисы документы, не имеющие законной силы, я была потрясена. Ведь если бы я поторопилась вступить в права наследования, получив свою долю, то Ларисино право автоматически переходило государству и меня бы мигом заставили выкупить эту долю, забранную им у Ларисы. А так как я этого не могла сделать из-за отсутствия денег, меня бы вытряхнули в коммуналку! Я бы конечно обратилась в суд и привлекла к ответственности нотариуса, но это же бодяга бесконечная, и неизвестно чем бы кончилось при нашей несовершенной судебной системе. А то, что мне светило, мало не покажется! – это, была бы для меня катастрофа, благодаря любимой сестричке. Надо же изучить закон, чтобы ненароком не навредить другим!
Узнав об ошибках в свидетельстве, я уговорила Ларису немедленно подать в суд, чтобы с участием родных и близких свидетелей решить вопрос. А она валандалась с судьей, не советуясь со мной и неумело защищая свои права. Надо было просто представить свидетельства родных, которых тогда было трое – я, мамина сестра, ее подруга и письма наши. А судья требовала у нее мамино свидетельство о рождении! – а на хрена оно ей надо, если есть свидетельство о смерти! – разве что затянуть процесс? Потом судья потребовала написать в Красноярский край, где мама родилась! – а кто там чего найдет за девяностолетней давностью?!! Столько переездов маминой семье пришлось перенести! – где они только не жили, скитаясь по Хакассии и прячась от репрессий? – поиски вели в никуда. Я бы такого не допустила, с самого начала подключившись! Когда я об этом узнала, стала искать в маминых документах ее свидетельство о рождении. И не могла найти, а оно было! Я ходила с мамой в суд с этим свидетельством, когда надо было исправить ошибку в ее документах о пенсии. Не найдя дома свидетельство, я подумала, что я его в суде оставила. Обратилась в суд, где мне категорически отказали в поиске, сказали, что документы за давностью времени в других архивах, их не найти. И я ушла ни с чем, не сообразила сказать Ларисе, чтобы запрос был от судьи, ей бы не отказали. Кроме того у судьи уже были подтверждения свидетелей о том, что мы сестры и мама у нас одна! – чего еще надо?