Страница 27 из 37
Главными условиями практической реализации данного варианта являются: а) предоставление Советской России длительной отсрочки в обслуживании и погашении довоенных долгов; б) предоставление Западом новых кредитов на восстановление разрушенного хозяйства России. При этом кредиты должны быть масштабными, долгосрочными и иметь льготные условия (по процентной ставке и срокам погашения).
В-четвертых, советская делегация достаточно ясно выразила свою позицию по вопросу долгов военного времени, она заявила об отказе от них. Отказ обосновывается тем, что Советская Россия отказалась от своих прав на репарации от Германии согласно ст. 116 Версальского договора. Советская делегация на Генуэзской конференции специально подчеркивала, что значительная часть бюджетов победивших стран покрывалась за счет репарационных платежей. Особенно бюджета Франции. На конференции советская делегация еще раз подтвердила, что отказывается от своих прав на репарации. Выше мы уже приводили частичную оценку ущерба России от Второй мировой войны – 35,5 млрд зол. руб. Заметим, что это без материальных потерь, связанных с уничтожением имущества. А вот долги России по военным кредитам (вместе с процентами) на момент конференции были оценены в 18,5 млрд зол. руб. Не вызывает сомнения, что советская делегация сделала на конференции широкий жест (он особенно понравился французской делегации, которая опасалась, что Советская Россия поднимет вопрос о своих правах на репарации).
Вместо реституции – концессии
Готовность идти на компромиссы проявилась и в вопросе по имуществу иностранных собственников, которое было национализировано в Советской России. Советская делегация отвергала те варианты, которые содержались в Лондонском меморандуме экспертов: а) реституция, т. е. восстановление имущественных прав иностранцев на предприятия, недвижимость и иные активы, которые были национализированы советской властью; б) возмещение убытков иностранным владельцам в случае нежелания советского правительства осуществлять реституцию или по причинам физической утраты имущественных объектов.
Советская сторона предложила встречный вариант, который предусматривал передачу в аренду (концессию) прежним собственникам тех имущественных объектов, которые принадлежали им до национализации. Вот как эта позиция была сформулирована на конференции: «Российское Правительство, со своей стороны, желая дать бывшим собственникам национализированных имуществ возможность применять с пользой для самих себя свои технические знания и капиталы в деле экономического восстановления России, признало за ними преимущественное право во всех тех случаях, когда речь идет о предоставлении концессий бывшим собственникам на эксплуатацию принадлежавшего им раньше имущества, будь это в форме аренды или в форме смешанного общества, организованного государством и иностранным капиталом, или, наконец, в любой форме, предусматривающей участие иностранцев»[110].
Мысль о привлечении иностранного капитала к восстановлению народного хозяйства России, разрушенного мировой войной, возникла еще в 1918 году. Способом привлечения иностранного капитала должно было служить предоставление иностранным капиталистам концессий. Гражданская война затормозила развитие концессионного дела, и лишь в 1920 году вопрос о привлечении иностранного капитала в форме предоставления концессий был вновь поставлен на очередь. Декрет от 23 ноября 1920 года об общих экономических и юридических условиях концессий создавал правовые предпосылки для работы иностранного капитала в Советской России. Введение в декрет подчеркивало, что «процесс восстановления производительных сил России, а вместе с тем и всего мирового хозяйства, может быть ускорен во много раз путем привлечения иностранных государственных и коммунальных учреждений, частных предприятий, акционерных обществ, кооперативов и рабочих организаций других государств к делу добывания и переработки природных богатств России»[111]. Среди тех основных условий концессий, которые указывались в декрете от 23 ноября 1920 года, два пункта призваны были рассеять опасения иностранных капиталистов относительно той правовой обстановки, в которой им придется работать. Декрет от 23 ноября 1920 года гарантировал, что «вложенное в предприятие имущество концессионера не будет подвергаться ни национализации, ни конфискации, ни реквизиции»; вместе с тем правительство гарантировало «недопустимость одностороннего изменения какими-либо распоряжениями или декретами правительства условий концессионного договора»[112].
Деструктивная позиция союзников
Мы уже отмечали, что еще накануне конференции союзники заняли позицию, которую иначе как деструктивной назвать нельзя. Она была зафиксирована в Лондонском меморандуме. Уже в ходе работы конференции она была конкретизирована и еще более ужесточена в меморандуме делегаций союзников от 2 мая. Она также была продемонстрирована полным неприятием предложений советской делегации, изложенных в ее меморандуме от 11 мая. Еще раз повторим два основных положения этой позиции.
Положение первое: настаивание на безусловном признании Советской Россией долгов царского и Временного правительств, а также ущерба иностранным собственникам от национализации. Максимум, на что готовы были идти союзники в данном вопросе, – реструктуризацию указанных долгов, их консолидацию и оформление в виде государственных валютных облигаций единого вида.
Статья VI меморандума союзников от 2 мая предлагала провести консолидацию и/или реструктуризацию всех долговых бумаг, которые были выпущены правительством Российской Империи и Временным правительством. А условия этих новых бумаг разработать с учетом экономического положения России:
«Российское Советское правительство обязуется в течение 12 месяцев, следующих за проведением в жизнь настоящей статьи, заключить с представителями иностранных держателей займов или облигаций, выпущенных или гарантированных Российским Советским правительством или его предшественниками, соглашение, имеющее целью обеспечить в дальнейшем хождение данных займов и уплату по данным обязательствам. В соглашение войдут надлежащие отсрочки и льготы, в том числе и отсрочка по внесению процентов, основанная не только на знакомстве с истинным положением России в настоящее время, но и на сознании необходимости ее восстановления. Вышеупомянутое соглашение должно, по мере возможности, относиться ко всем иностранным держателям бумаг, без различия национальности. В случае, если не удастся достигнуть коллективного соглашения, всякий иностранный держатель бумаг свободен заявить о своем праве пользоваться условиями, признанными за той или иной группой»[113].
Отметим, что приведенная формулировка ст. VI красивая, но практически трудно реализуемая. Всегда найдется «группа интересов», которая будет не согласна с условиями «коллективного соглашения». Вся конструкция рассыпается. Достаточно вспомнить сегодняшних «финансовых стервятников», которые пытаются загнать Аргентину в долговую петлю. Вроде бы она начала выбираться из этой петли, проведя две реструктуризации своего внешнего (100-миллиардного) долга после кризиса, который разразился в стране в конце прошлого века. Теперь вся эта реструктуризация под угрозой, Аргентина может вернуться к еще более тяжелому долговому рабству.
Советская делегация обратила внимание на то, что Запад среди требований к России ставил на первое место претензии по кредитам и займам, а вопрос интересов иностранных инвесторов находился на втором или даже третьем месте. Такой подход мешал восстановлению деятельности иностранных инвесторов в России, что могло бы привести к быстрому экономическому восстановлению нашей страны: «Точно так же Российская делегация констатирует, что заинтересованные государства, сосредоточивая все свои заботы на маленькой группе иностранных капиталистов и проявляя необъяснимую доктринерскую непримиримость, пожертвовали интересами большого числа иностранных капиталистов, которые могли бы воспользоваться предоставленными им Российским Правительством льготами и гарантиями, чтобы вернуться и работать в России. Они пожертвовали точно так же интересами множества мелких владельцев русских займов и бывших мелких иностранных собственников национализированного и секвестрованного в России имущества, которых Российское Правительство намеревалось отнести к тем, чьи претензии им признаны справедливыми. Российская делегация не может не выразить своего удивления по поводу того, что державы, вроде Франции, насчитывающие наибольшее количество мелких владельцев русских займов, обнаружили наибольшее упорство в вопросе о возвращении имущества и таким образом подчинили интересы мелких собственников интересам нескольких групп, требующих возвращения имущества»[114].
110
Громыко А. А., Хвостов В. М. Документы внешней политики СССР. 1922 год. С. 370.
111
Статья «Концессии» // Финансовая энциклопедия. 1927.
112
Там же.
113
Громыко А. А., Хвостов В. М. Документы внешней политики СССР. 1922 год. С. 376.
114
Громыко А. А., Хвостов В. М. Документы внешней политики СССР. 1922 год. С. 370.