Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 2 из 21

Субэдэй пришпорил черного, как ночь, скакуна арабских кровей… Джэбэ, прославленный воин и храбрец, которого хранят боги от копий и мечей врагов, все последние дни не выходил из головы старика. Шесть дней назад по его приказу нойон бросился со своими воинами по кровавым следам разбитых кипчаков12 воеводы Яруна… И вот – Джэбэ здесь!

Субэдэй натянул повод у своей большой юрты на холме, где около рогатого пятихвостого бунчука были по кругу воткнуты в землю десять высоких копий с пестрыми бунчуками тысячников отряда. Теперь весь тумен был в сборе и гудел осиным роем на равнине.

Из-за юрты, в плотном оцепе личной охраны, показался высокий, широкогрудый багатур13 в остроконечном шлеме и чешуйчатой броне. Вид его был ужасен, как у бога войны – Сульдэ. Он весь до бровей был забрызган кровью и словно изъеден бурой кипчакской пылью. В таком виде Джэбэ было непросто узнать, но Субэдэй узнал и, подняв руку в приветствии, спешился.

– Кому пастух люб, люба и его собака. Вещь не прочна, хозяин долговечен. Многих лет и побед тебе, бесстрашный. Я – Джэбэ-Стрела!

– Где Ярун? И где его поганая свора? – обрубил Субэдэй, стальные китайские латы лязгнули на его плечах.

Джэбэ подал знак охране. Его телохранители тотчас отошли прочь и замерли неподалеку, почтительно наблюдая за встречей двух легендарных вождей величайшего Чингиз-хана.

– Я гнал Яруна до Хазар-реки14… Два дня назад здесь был бой. Мои сотни вырубили половину его псов. Их презренные останки ты видишь пред собою, храбрейший.

– Где остальные? – Ноздри Субэдэя по-волчьи хищно раздулись.

– Они воссоединились… с их главным ханом Котяном15. Моих сил не хватило сразиться с его ордой. Но я, хвала Онону и Керулену16, привез тебе подарок, храбрейший! Айя! Что может быть лучше для монгола-воина, чем голова его врага, брошенная у порога юрты?

Нойон щелкнул пальцами, и тургауд, стоявший ближе других, передал ему кожаный хурджин.

– Это Кулан, сподвижник Яруна. – Джэбэ дико свернул глазами, молча развязал тесемки переметной сумы и вытряхнул под ноги Субэдэю человеческую голову. – Ты узнал его, Субэдэй? Этот шелудивый пес осмелился скалить зубы на непобедимые тумены нашего повелителя!

Джэбэ подпнул носком сапога выбритую голову половца так, чтобы прославленный полководец мог лучше разглядеть лицо.

На старого монгола таращилась сизая маска с черной веной на горле, с глубоким, как межа, сабельным надрубом поперек правой скулы. Смерть выплеснула весь румянец и живой блеск из глаз, оставив лишь застывшую муку в мертвых очах.

– Ай, ай… – Барс с Отгрызенной Лапой удовлетворенно щелкнул языком, давая понять молодому нойону, что остался доволен подарком. – Проденьте ремень от повода сквозь уши этой собаки. Я повезу голову с собой, у седла, на потеху нашим батырам.

Курган огласился боевыми кличами монголов. Под эти звериные завывания и крики Субэдэй-багатур, прихрамывая на левую ногу, подошел к белой, как снег, кобылице. Ее по обе стороны держали за узду два рослых нукера.

Старик вытащил из серебряного чехла острый персидский нож и ловко надсек подрагивающее плечо животного. Лошадь забилась, взлягнула, шарахнулась было в сторону, но крепко держали руки опытных коневодов. Темная, точно гранатовый сок, кровь зачастила толчками по белоснежной шерсти. А Субэдэй, крепко сгорстив пальцами гриву, жадно припал морщинистыми губами к ране, как слепень, высасывая кровь. Наконец старик оторвался от кобылицы. На его плоском, красном от крови лице блестел узкий, будто осокой прорезанный глаз.

– Мутуган! Хатун! – Субэдэй кинул взгляд на своих нукеров. – Передайте глашатаям… пусть разнесут весть по орде: юрты, ковры и войлоки бросим здесь… ставьте курени17! Дальше на север не тронемся. Впереди страна длиннобородых урусов. Будем ждать вестей от людей Гемябека!

Нукеры немедля бросились исполнять приказ полководца, а сам он, приложив ладонь к сочащейся ране кобылы, провел сырой от крови рукой по кирасе Джэбэ 18– Будь гостем в моей юрте, достославный нойон! Тебе следует отдохнуть с дороги. Мои рабыни омоют твое тело… Накормят бараниной и напоят кумысом… А мы обсудим с тобой… план нашего набега на Русь. Пленные кипчаки упорно твердят: «Урусы сильное и плодовитое племя!»

– Лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать.

– Это верно, брат. Но следует помнить: «По одеялу ноги протягивай». Кто слишком жаден и многого хочет, тот и малого лишится.

– Да пребудет с нами удача, храбрейший!

– Да будет солнце на нашей стороне…

Глава 2

Савка Сорока, сокольничий великого князя галицкого Мстислава Удатного19, выехал третьего дня с дядькой Василием в степь набить «всякой» дичи к столу своего господина.

Их сборная охотничья ватага из двадцати киевских и галицких дворовых «добытчиков» пытала удачу южнее Черной протоки. Места нелюдимые, дикие – верно, но далекие от кочевий лихих половцев. Выше по течению, верст за сто, можно было наткнуться на шатры и повозки «лжеверцев» хазар20, на другие окольные народы, что осели с «мирной клятвою» во степи, возле белокаменных стен могучего Киева, – ну, да туда пылить… подковы сотрешь.

Добытчики были спокойны, как у Христа за пазухой. При них скрипело всего три подводы, остальные десять во главе со старшим зверобоем Перебегом мяли траву восточнее сторожевого кургана Печенегская Голова. Равнины и лесистые склоны холмов там были полны зверьем: и олень, и косуля, и вепрь, и лось… Камыши и плёсы стариц21 кишели крылатой дичью, но… это были земли хана Котяна – хозяина Дикой Степи.

…Отколовшаяся от основной партии семерка на совесть прочесывала долину за долиной. Свежих следов и здесь было по горло – не зевай, смотри в оба. И удача им улыбнулась. Вскоре все три подводы наполнились «под захлеб» дичью, и время было поворачивать вспять.

– Савка! Слышь ли, урван?

К молодому сокольничему восемнадцати лет подъехал шагом на стомленном мерине дядька Василий. Поправив побитый сединой ус, крякнул с седла:

– Однакось времечко… восвояси трогать. Вороти подводы, Сорока, заждалися нас на княжем дворе.

– А как же быть с киевлянами, дядя? Мы вроде как в гостях у ихнего князя?.. Аж ли не бум ждать Перебега с ловчими? – загребая растопыренной пятерней упрямые вихры к затылку, подивился Савка.

– Семеро одновось не ждуть, дурый… – У кума Василия смеялись глаза. Подъехав ближе, он похлопал сокольничего по загорелой до черноты шее и подмигнул: – Перебег, чай, не сосунец, бывалый добытчик, и воин хоть куда! При ём дюже стрелков супротив нас. Да и хозяин у него свой имеется. Нехай сам пылить в Киев. При такой жарище кабы убоина душком не взялась. Тады угробим дело. А ты знашь, наш князь строг – недогляд не потерпит! Давай, поспевай за мной, малый. И не брунжи, як комар.

…Захлюстанные пылью и кровью подводы тяжело тронулись обочь песчаного холма, блестевшего розовой плешью. Мокрые от пота, вконец замордованные жалящим паутом лошади то и дело спотыкались, храпели, вымогались из последних сил.

…Солнце еще не село, оно висело над горизонтом на расстоянии одной ладони от него, но степь под колесами повозок уже окрасилась спелым багрянцем.

Опытный следопыт без труда может определить в любой момент время суток, даже не глядя на небо, а просто присмотревшись к кочке или кусту – как на них падает свет. Обладал этим опытом и Савка Сорока, а потому никак не мог понять бессмысленного упрямства седоусого дядьки Василия – насилу понужать лошадей. «Один бес нам не поспеть к ночи… до крепостных ворот еще ой как далече, сколь ни крути… Не краше ли дать разумный отдых коням? Óно где солнце, ужо надкусили его, родимое, холмы половецкие…»

12

Кипчакская степь – огромная территория от Днепра и на восток до Семиречья, населенная многочисленным кочевым народом тюрского корня – кипчаками. В русских летописях кипчаки назывались «половцами», на Западе – «куманами». В Венгрии имеются области «Великая Кумания» и «Малая Кумания», населенные потомками половцев, бежавших в XIII веке от нашествия монголо-татар.

13

Прославленный, знатный воин.

14

Одно из древних названий Днепра.

15

Главный, могущественнейший хан половцев; участник похода на р. Калка.

16

Коренной ордой монголы называли северо-восточную часть Монголии по течению рек Онона и Керулена, где жили ближайшие родичи Чингиз-хана.

17

Курень – монгольское слово «kurien» означает круг юрт с юртой начальника кочевья в центре.

18

Монгольский обычай – пожелание здоровья и долголетия.

19

Современники называли князя галицкого Мстислава Мстиславовича Удатным (удачливым), позднейшие летописцы переделали это прозвище в «Удалой».

20

Хазары – союз тюркоязычных, в основном кочевых племен, живших на территории Дагестана, Нижнего Поволжья, Приазовья, Подонья, Крыма. Первые сведения о хазарах относятся к V веку, когда они были известны под именем «акациров», обитавших в степях Северного Кавказа. Верхушка хазар получала большие доходы от транзитной торговли через Хазарию. В середине VII века у хазар возникло самостоятельное государственное образование – Хазарский каганат. После его разгрома в 965 г. хазары как самостоятельное племя быстро исчезли, растворившись среди тюркских племен.

21

Полностью или частично отделившийся от реки участок ее прежнего русла; староречье.