Страница 23 из 57
Мама встала и повесила сумку на плечо.
− Ладно, мне жаль, что тебе пришлось через это пройти, Калеб, − сказала она. − Но это был твой выбор. Мой муж, возможно, тоже потеряет работу и это не его вина. Это из-за тебя.
− Дана, − сказала предупреждающе Тина.
Мистер Фрэнк тоже поднялся и поправил ремень на брюках.
− Остановимся на этом, миссис Мэйнерд, мы не для этого здесь, у мистера Коатса и меня назначена другая встреча, так что расходимся, − хватит с «гостеприимного хозяина» мистера Фрэнка. Наше время вышло, и мы должны уходить − он прекрасно дал нам это понять.
− Да, думаю мы закончили, − сказала мама. − Выход найдем сами, − она направилась к двери. Я пошла за ней, бросив взгляд на Калеба в последний раз. Он сидел, уставившись на помятые бумаги на столе, потирал свои впалые щеки. Он поднял взгляд, и наши глаза встретились, но я быстро отвела их, пытаясь сосредоточиться на затылке Тины.
Я всё-таки высказала всё Калебу. Но проблема была в том, что я не почувствовала себя лучше. Может, даже стало хуже.
СЕНТЯБРЬ
Сообщение 107
«Да заткнись! Эшли Мейнэрд! 555-3434»
Я ковыряла вилкой блинчик, создавая «произведение искусства» из масла и сиропа, которым он был облит.
Мой отец говорил и говорил, казалось, это никогда не кончится. До моего сознания долетали лишь обрывки фраз. «Что за напыщенный индюк… Он думает, может всем распоряжаться… Нужно ему сказать…»
Мама периодически выдавала лишь односложные фразы, чтобы показать, что слушает его. «Ага», «угу» и короткие вздохи в перерывах между поеданием омлета.
Папа целыми днями мог говорить об этом. Что-то про судью, с которым папа никогда не ладил. Этот человек публично заявил, что у отца мелкая работенка, к тому же зарплату постоянно урезают. Папа слонялся по дому без дела, ворчал на телик, орал на кого-то по телефону, много пил и говорил, что после каждого приема пищи у него болит желудок – особенно после завтрака. Такими были последствия речи судьи.
«Думаю, нужно сходить в газету и поговорить с ними самой» - говорила мама. Я допила свой сок и посмотрела на часы – нужно собраться и заставить себя пойти в школу. После разрыва с Калебом я была так подавлена, что было лень даже двигаться, что уж говорить про то, чтобы сидеть часами в классе и слушать учителей. А если я начинала снова думать о Калебе, то подступали слезы. Я так устала плакать. Не хочу быть одной из девчонок, которые постоянно хныкают и объявляют каждому встречному о своем разбитом сердце.
− Нужно собираться в школу, − наконец сказала я, поднялась и поставила тарелку в раковину.
Мама и папа посмотрели на меня. Отец наконец-то прекратил свою тираду.
− Ты же не съела ничего, − сказала мама.
− Я не голодна сегодня. К тому же, на математике мы будем есть пончики, − солгала я, – один тест хорошо написали.
− О, поздравляю, милая! − воскликнула мама, но папа перебил ее и рявкнул, тыкая вилкой в мою сторону:
−Видишь? А они винили меня в проблемах с бюджетом! Если учителя таскают еду каждому, отличившемуся на тесте...
Я направилась к двери, взяла сумка и обулась.
Мама покачала головой и подошла ко мне, не обращая внимания на папу.
− Ты в порядке? − спросила она, смотря на меня с подозрением.
Я с усилием улыбнулась, пытаясь выглядеть нормально.
− Лучше некуда, мам, правда. Вчера много съела, так что я не голодна.
− Ладно, но если почувствуешь, что что-то не так, сразу звони мне, ладно?
− Конечно.
Я услышала гудок машины Вонни и подпрыгнула от неожиданности.
− Вон уже здесь. Удачи в школе, − сказала я и поцеловала маму в щеку.
− Эй, это мои слова, − сказала она с улыбкой. Одна из наших глупых шуточек.
Когда я вышла на улицу, услышала музыку из машины Вонни. Чейенн и Энни уже сидели в машине, болтали, перекрикивая друг друга и музыку, биты которой, казалось, отскакивали от стен соседских домов – такой громкой она была. Миссис Доннелли в розовом халате и чашкой кофе в руках, сидела на крыльце в своем кресле-качалке. Я улыбнулась ей и помахала, она хмуро кивнула мне.
Когда я открыла дверцу, музыка «обрушилась на меня». Вонни громко смеялась и терла уголки глаз пальцами – чтобы тушь не потекла.
Я уселась на заднее сидение и положила рюкзак на колени. Чейенн и Энни громко подпевали играющей песне со стаканчиками из Старбакса в руках. День был очень жаркий – в такие дни снова хочется на каникулы. В школу есть желание ходить лишь в серую, промозглую погоду, а не когда на дворе стоит августовская жара.
− Привет, Лютик! – воскликнула Вонни, − Прости, поменяли информацию на Фейсбуке, не спросив тебя. Сегодня утром прямо успех, - она посмотрела на меня в зеркало заднего вида и все прыснули со смеху.
− Да без проблем, − сказала я, не совсем понимая, что тут такого смешного.
Я посмотрела по сторонам.
−В чем дело? – спросила я.
− Ничего, − невинно ответила Вонни, – Клянусь.
Мы выехали на главную дорогу.
− Знаешь, мне правда кажется, я вчера потянула коленку, − сказала Энни, подалась вперед и выключила музыку, − Я упала прямо в ту канаву. Теперь у меня на коже пятна от травы, серьезно. Не на одежде, а на коже.
− У меня на правой руке следы от крема для обуви, − сказала Чейенн, − Тебе повезло, что сосед заехал в свой гараж, Энни. А то он бы тебя заметил.
− Знаю. Поэтому я прыгнула в канаву. Я так испугалась.
− Что? – спросила я, – Ребят, что вы вчера делали?
Их глаза встретились, но никто не сказал ни слова. Через секунду, они громко захохотали.
− Нет, ну правда, − сказала я, – О чем вы говорите?
Я начала беситься, хоть их смеющиеся лица тоже вызывали у меня улыбку.
− Самосуд, − ответила Вонни.
− Больше похоже на приведение коленки в порядок, − сказала Энни.
Но я все еще не могла понять, в чем дело.
− Ладно, можете не говорить.
Вонни, наконец, выключила музыку и бросила короткий взгляд в мою сторону, пока смотрела, что там с пробками. На повороте к школе как всегда полно машин.
− Самосуд, − повторила она, – Мы восстановили справедливость.