Страница 14 из 26
Главные особенности ситуации 2007 г. состояли в следующем:
• КНДР де-факто обрела ядерный статус. Хотя он и не признан международным сообществом, но оказывает воздействие на политические процессы и решения.
• Во многом благодаря этому в политике республиканской администрации США произошел полный разворот – от давления и попыток ликвидации северокорейского режима к вовлечению. Вашингтону нужен внешнеполитический успех на фоне усугубляющихся проблем в Ираке и Иране, а также в период обострения внутриполитической борьбы. Нормализация отношений с КНДР, пока еще она не обзавелась полноценным ядерным оружием (и это можно предотвратить во избежание развала режима нераспространения), больше ничем не угрожает американским стратегическим интересам, разве что вызывает идеологическую идиосинкразию.
• Отказавшись от стереотипов, американские и северокорейские дипломаты без труда согласовали условия свертывания Пхеньяном ядерной программы в обмен на получение гарантий безопасности (включая нормализацию двусторонних отношений) и экономическую помощь.
• Однако не было уверенности, что поворот в американской стратегии, продиктованный тактическими, конъюнктурными и личностными факторами, необратим. По сути, прогресс зависел от настойчивости президента и госсекретаря Соединенных Штатов, особенно от американского представителя на шестисторонних переговорах К. Хилла. Существовали обоснованные сомнения в том, что влиятельные силы в Вашингтоне это позволят: они не отказались от стратегической цели смены северокорейского режима – если не силовыми, то “мягкими” методами. Однако существующие реалии в будущем воспрепятствовали реализации подобных устремлений, что позволило закрепить позитивные тенденции.
• Серьезным фактором следует считать создание основ для мирного сосуществования Севера и Юга страны. Новой иллюстрацией этого стал межкорейский саммит (октябрь 2007 г.). Фактически Пхеньян и Сеул достигли консенсуса по перспективам раздельного национального государственного строительства при растущей экономической, а позднее – и культурной интеграции двух государств. Республика Корея, по сути, начала выступать в качестве основного спонсора и адвоката КНДР на мировой арене, потеснив в этой роли Китай. Экономическая помощь Южной Кореи стала главным фактором выживания Северной Кореи.
• В случае устойчивого поступательного развития шестисторонних переговоров накапливался потенциал для превращения их в постоянно действующий механизм по поддержанию мира и безопасности в Северо-Восточной Азии.
На конец 2007 г. возможными представлялись следующие сценарии:
Первый сценарий. Успешный ход переговорного процесса, декларирование и демонтаж Пхеньяном всех ядерных объектов и программ, и, может быть, даже согласие на декларирование и ликвидацию имеющихся запасов расщепляющихся материалов и ядерных зарядов. Нормализация на этой основе отношений КНДР с США и Японией. Создание фундамента многостороннего режима поддержания мира и системы обеспечения всесторонних и необратимых гарантий безопасности и невмешательства во внутренние дела Северной Кореи. Масштабная экономическая помощь международного сообщества Пхеньяну (при этом весьма сложным может стать вопрос о строительстве легководного реактора, что было обещано северокорейской стороне в заявлении от 19 сентября 2005 г.). Снижение внешней угрозы и взаимодействие с мировой экономикой (прежде всего, с Южной Кореей) теоретически способны подвигнуть Северную Корею на внедрение рыночных рычагов под контролем существующей политической элиты.
Реализация такого сценария зависит от преемственности линии США и РК, которая меняется часто на противоположную, со сменой администрации. Противодействует американо-северокорейской нормализации и Япония, озабоченная проблемой похищенных КНДР японцев. Игнорировать интересы своего ближайшего союзника Вашингтон не может.
Второй сценарий. Достаточно вероятным представляется, однако, вариант сохранения Северной Кореей статуса страны, де-факто обладающей ограниченным ядерным потенциалом. Мировое сообщество может смириться с таким положением и не форсировать решение вопроса об окончательной денуклеаризации. Но при этом Пхеньян должен не совершенствовать предположительно имеющиеся у него ядерные взрывные устройства, не увеличивать их число, не прибегать к ядерному шантажу и тем более не распространять ядерные технологии. Разумеется, предварительным условием должен стать демонтаж ядерных объектов и программ.
Если мировое сообщество смирится с “индо-пакистанским” статусом Пхеньяна, это будет иметь крайне нежелательный международный резонанс и окажет очень негативное воздействие на режим нераспространения. А потому половинчатый характер такого решения может маскироваться продолжением переговоров об окончательном ядерном разоружении КНДР и возвращении ее в ДНЯО в качестве неядерного государства. Малая результативность подобных консультаций будет сдерживать нормализацию отношений с Западом, но не приведет к прекращению процесса. Если Северная Корея станет благопристойно вести себя на мировой арене, она будет и впредь получать экономическую помощь даже при отсутствии значимых изменений внутри страны. Впрочем, в той или иной мере либерализация режима все же будет происходить благодаря расширению международного сотрудничества.
Если внешнюю безопасность изменившейся Северной Кореи удастся обеспечить дипломатическими средствами, то в более отдаленной перспективе она, возможно, теоретически перестанет испытывать нужду в сдерживающих средствах в виде оружия массового уничтожения и добровольно откажется от них (подобно Южно-Африканской Республике, уничтожившей свой ядерный арсенал).
Это не самый худший сценарий, который со временем приведет к решению проблем Корейского полуострова. Его реализация зависит как от преемственности американской линии – ориентации на диалог с КНДР, – так и от выдержки северокорейского руководства и его готовности отказаться от провокационных шагов.
Третий сценарий. Нельзя исключить обострения ситуации. Например, из-за конфликта вокруг стремления Северной Кореи сохранить ядерное оружие, вариантов свертывания ядерной программы, проблемы получения северокорейцами атомной электростанции, ракетных испытаний и т. п. Этому может способствовать и стечение обстоятельств. Скажем, серьезный успех Соединенных Штатов в Ираке, неожиданная развязка иранской ядерной проблемы, коллизии политической борьбы в США, ужесточение подходов к Северу со стороны южнокорейской администрации, а также безрассудные акции и действия самого Пхеньяна.
Четвертый сценарий. Поворот к силовой линии может быть спровоцирован кризисом внутри КНДР: уходом Ким Чен-ира и борьбой за “престолонаследие”, народными волнениями, распадом системы управления. Однако такое развитие событий все же маловероятно, к тому же оно необязательно привело бы к реанимации попыток силового решения. В предотвращении военно-интервенционистского сценария и в стабилизации ситуации в первую очередь заинтересованы Китай и Южная Корея. Они предпримут превентивные меры (в частности, экономического порядка), в том числе и ради минимизации вмешательства США.
Наиболее желательной в краткосрочной перспективе представляется стабилизация ситуации вокруг ядерной проблемы КНДР с медленной позитивной динамикой. В этом заинтересованы все основные действующие лица. Однако надо быть готовым к срывам и к тому, что Пхеньян может изрядно помотать переговорщикам нервы, выбивая максимальные уступки. Тем не менее в случае успеха создастся возможность для постепенной модернизации страны при опоре на иностранную помощь и для ее поворота к внешнему миру при сохранении контроля правящей верхушкой.
Подобный ход событий отвечал бы интересам России и не требовал бы от нас серьезной корректировки подходов. Неизменность стратегических целей, однако, не исключает, а, наоборот, требует активизации роли Москвы в корейском урегулировании, в том числе в экономических проектах. Это необходимо для укрепления наших внешнеполитических позиций в Азии, в том числе в связи с ростом конкуренции на корейском направлении.