Страница 3 из 58
В один из теплых летних вечеров Элизабет незаметно сбежала с очередного приёма, которые, кажется, стали неотъемлемой частью ее королевства. На улице стояла пугающая тишина: птицы не пели свои песни, как бывало обычно, кошки не мяукали недалеко от забора… Все было не так, как прежде. Ни души. Лёгкий ветерок обдувал бледное кукольное лицо. Принцесса двинулась вглубь сада, и ее туфли от какой-то известной обувной фирмы на огромных шпильках неминуемо затрудняли хождение, из-за чего принцесса без всякого сожаления сняла их и выкинула в ближайшие кусты. Дальше пришлось идти босиком, что несомненно радовало девушку: трава приятно щекотала ноги, и Элизабет наконец-то смогла расслабиться.
Она достала сигареты и закурила, вдыхая едкий запах дыма и прикрывая глаза от наслаждения. Ее дух противоречия выражался в любых, даже незначительных действиях, коим было курение и много чего другого. Вот такая вот она. Совсем не хорошая девочка. И наплевать.
Так девушка простояла до того момента, пока на дорожке, щедро усыпанной гравием, не послышались шаги. Элизабет вгляделась в темноту, заметила мужскую фигуру, в которой в тот же момент распознала герцога Йоркширского. Этот тип был ей крайне неприятен: рыжий, с пафосным гонором, всегда в дорогих марках, он ездил на Ferrari, носил бриллиантовые запонки и выражал свое мнимое превосходство и самолюбие в других вещах, которые нисколько не волновали юную наследницу.
Но даже все эти действия не могли сравниться по значимости с тем, что он приходился королеве дальним родственником, чем безумно любил хвастать и обращать на себя внимание восхищенных взглядов. Он чопорно называл себя английской аристократией и полагал, что является истинным джентльменом, но Элизабет будто бы видела его насквозь. Она часто смотрела на него с презрительным прищуром, и с первой же встречи поняла, что он из себя представляет.
Жизнь, по мнению юной принцессы, крайне неуважительно относилась к ней, из-за чего девушка и получила этого омерзительного и заносчивого «мальчишку» тридцати лет себе в потенциальные мужья. Элизабет испытывала к нему лишь только негативные чувства, среди которых так и светилось омерзение и отвращение. Находиться рядом с ним было пыткой.
Заметив его недалеко от себя, она лишь внутренне скривилась, и непристойная тирада, созданная в ее голове точно для того, чтобы высказать ее герцогу, была выпущена с одной из порций воздуха, на выдохе. Мысленно она успокоилась, и сдержанно, даже несколько фальшиво, улыбнулась.
— Добрый вечер, герцог, — произнесла она, внутренне посчитав до десяти, дабы тот самый «герцог» уехал домой живым.
— О, Ваше Высочество! Вы являетесь мне из тьмы, как сказочная дриада! В этот вечер Вы особенно прекрасны и мне не оторвать взора, ведь Вы — само совершенство! Я польщён говорить с Вами!
— Ах, — Элизабет демонстративно возвела глаза к небу, не скрывая откровенного сарказма, — благодарю, герцог. Вы сегодня очень щедры на комплименты… Но не следует тратить их все на меня. Поверьте.
– Вы жестоки, – пожал плечами герцог. Но я не сдамся так просто.
Элизабет усмехнулась. Из какого идиотского фильма для мечтающих о великом домохозяек он выудил эту фразу? Кажется, Голливуд опускается всё ниже. Но размышления о качестве современного кинематографа были прерваны продолжения тирады рыжеволосого недоноска, который, кажется, не планировал от неё отстать.
— Не соблаговолите ли Вы, мой прекрасный ангел, пройти со мной?
— Куда же?
— Ах, не беспокойтесь. Вашим прелестным ножкам придётся сделать лишь несколько шагов, хотя впрочем… Нет, нет! Я вас донесу! — продолжал приговаривать он, безумно смотря на Элизабет.
И прежде, чем принцесса успела хоть что-то предпринять, герцог подхватил её на руки, и девушку тут же накрыла новая тошнотворная волна. От Йоркширского конкретно несло перегаром. Мужчина был пьян до неприличия.
Напиться до потери сознания, чтобы забыть весь этот кошмар, именуемый её жизнью, она и сама была не прочь. Но в более-менее приятной компании, к которой герцог совсем не относился.
— Отпустите меня немедленно! — в панике закричала она, тщетно пытаясь выбраться из железной хватки.
Это уже переставало быть забавным.
— Вам не угодно, чтобы я нёс вас на руках? — все так же спокойно спросил он, преданно, словно щенок, глядя в глаза Элизабет.
Она поспешно оглянулась, чтобы убедиться в том, что никто за ними не наблюдает. Наклонилась к самому его уху и зло прошипела:
– Если сейчас же, придурок несчастный, ты не уберёшь от меня свои мерзкие ручонки, я позову охрану и скажу, что ты покушался на честь моего Высочества. Тебя выдворят отсюда в два счёта.
Он мгновенно отпустил её, смотря как-то странно. А потом вдруг резко притянул к себе и выдохнул ей в лицо:
– Думаешь, мне так нравится расстилаться перед тобой, маленькая стерва? Ты не хуже меня знаешь, как всё устроено. Твоя бабушка не будет с тобой чикаться. Всем наплевать на твои бесконечные бега, гулянки, выходки в стиле бунта и тому подобное. Но это пока ты не рушишь государство и не мешаешь политическому укладу. А я, как часть королевского дома, отношусь ко второму. Поэтому будь добра следовать за мной.
Элизабет скрипнула зубами. И вдруг ей заорать захотелось. Стало противно от собственной безвольности. Все её глупости – не свобода. Щенок прав: нелепый бунт. И всем действительно плевать. Она их пешка. И ничего с этим сделать не может.
Скрипя сердце, пошла за гадким лицемером. Забавно, он, оказывается, тоже играет роль.
Он притащил её в беседку, где собралось уже множество представителей английской аристократии. Она устало подумала о том, что ещё ей предстоит вытерпеть этим вечером.
Очередное собрание королевских кровей Англии Элизабет приняла за шабаш, и даже успела сравнить несколько представителей с ведьмами, колдунами и другими мифическими существами, но поэтичные мысли принцессы прервал герцог Йоркширский, который встал перед ней на колени и странным тоном начал что-то бормотать высокопарным слогом. Элизабет не особо слушала, но успела понять, что мужчина делает ей предложение.
От этой мысли к горлу начала подступать неминуемая тошнота, и Элизабет, имитировав плохое самочувствие и пробормотав невнятное «простите», бросилась прочь, оставив в недоумении герцога и остальных членов несчастного «шабаша».
Убегая прочь, она мысленно думала о том, что сейчас сделает. Обязательно покинет территорию дворца. Позвонит нескольким друзьям. Обычным лондонским ребятам, которых вся эта аристократия считает низшим сортом. А уж они-то сумеют исправить ужасный вечер. Так всегда было. Улицы и их обитатели – её отдушина.
Но на этом злоключения не закончились. Как только Элизабет оказалась одна, устало присев на землю, перед ней, во всей красе, предстала великая и неописуемая королева. Ее грозный взгляд не предвещал ничего хорошего, а решительные движения заставили девушку вздрогнуть.
— Что ты здесь делаешь? — разгневанно спросила королева, бросая на свою приспешницу полные злости и гнева глаза.
— Здравствуйте, Ваше Величество, — тихо сказала она, опуская расстроенный взгляд и приседая перед Королевой в реверансе. — Сегодня неплохая погода, не правда ли? — устало спросила, желая только, чтобы Королева не стала расспрашивать о ее дальнейшем будущем, потому что сейчас даже не осталось сил для привычных споров. Да и бабушка всё-таки родная, как-никак. Хоть и отношения у них – хуже некуда.
— Элизабет! Ты должна понимать всю серьезность наших намерений. Тебе сделали предложение, так будь добра, вернись, и предоставь своему будущему мужу свое согласие!
— Извините, Ваше Величество, – не смогла сдержать издёвки в тоне. – Я уже сделала свой выбор. Увы, герцог уже выслушал от меня слова, противоположные вашим установкам.
— Дитя, этот вопрос был решен еще за несколько лет до твоего рождения. У тебя нет права отказа, — голосом, не терпящим возражений, медленно проговорила королева, смотря прямо в глаза Элизабет, что в ту же секунду будто бы помутнели.