Страница 19 из 33
— Чего молчишь? — услышал я его голос, очнулся от своих размышлений и посмотрел на него.
— Может быть, и посадят. Я не знаю.
— Ну, вообще-то, если у тебя за душой семь убитых, то пожизненное впаяют. Это уж точно.
— Знаю, да только, хоть я и под защитой ФСБ, это мне не поможет.
Он, услышав это, округлил глаза и снова глотнул из бутылки.
— Серийного убийцу охраняют ФСБшники? Ну ни фига себе! Куда мир катится?
Иван выронил бутылку, и она разбилась. На полу осталась разлитая водка.
— Блин, выпивка накрылась… — вздохнул он. — Ну и дела…
— Да, у меня есть там связи. Но и Павлов — это из-за которого я здесь — тоже там служил. Ему все рассказали.
— А ты ему верил, не так ли?
Да, верил. Верил. Зря, как оказалось.
— Не верь, не бойся, не проси. Знаешь такой закон?
— Слышал. Но я думал, что могу ему доверять. Казалось, он меня уважает…
— Вот именно: «казалось»! — мой собеседник поднял палец. — Не верь никому. Когда-то я тоже был такой, как ты: верил друзьям, а в итоге что? Сел по 228-й статье, за наркотики. Друг дал мне сумку: «Пусть, — говорит, — у тебя пока полежит, а я скоро заберу». А на следующий день меня и забрали в СИЗО. Дали мне десять лет колонии.
— Грустная история…
— Ладно, это давно было. А ты кого убил?
— Эдуарда Лиановского, рецидивиста, и его подельников. Есть у меня друг, так он по его вине лишился всей семьи. Он просил меня отомстить, я так и сделал. А остальные были членами мафии, которая недавно пленила меня во Франции. Пришлось убить их, чтобы сбежать.
Не хочу больше рассказывать кому бы то ни было эту историю!
— И снова из-за друга, — заметил Иван. — Ну зачем ты согласился ему помогать? Он, небось, живет спокойно и не мучается от угрызений совести, а ты боишься, что все об этом случае узнают. Запомни: «не верь, не бойся, не проси»!
Да уж запомню… А я ведь тоже думал десять лет назад, почему бы Володе самому не отомстить Лиановскому за смерть своей семьи? Ведь это было бы куда более разумно. Но он почему-то решил переложить всю ответственность на мои плечи. А я по своей доброте согласился! И теперь скоро за мной придут…
Пожалуй, останусь на ночь в метро. Домой я идти не могу. Да и как мне идти после того, как я выпил? Я почувствовал, что устал. Глаза мои сами собой закрылись, и я лег на скамейку.
***
Проснулся я от того, что меня довольно грубо встряхнули за плечо. Я открыл глаза: Ивана уже не было, а рядом со скамейкой стоял молодой полицейский, по количеству звездочек — лейтенант. Он смотрел на меня так, как будто считал, что я какой-нибудь бомж.
— Почему спим в метро? — спросил он. — И почему это на полу разлита водка?
— Какая еще водка? — я еще не отошел от сна и не помнил, что случилось ночью. Помнил только, что рассказывал Ивану свою историю.
— «Какая водка!» — усмехнулся лейтенант. — Вот эта, — и он указал на большую лужу. — Да и неудивительно, что он ни черта не помнит, — пробормотал он про себя, — от него же за километр перегаром несет…
Я хотел было сказать, что мне неприятно слышать его последнюю фразу, но не стал.
— Где живете?
— Староволынская, второй дом, шестая квартира… — ответил я и с трудом сел.
— «Ближняя дача»? — растерялся полицейский и вдруг совершенно неожиданно отдал честь. — Извините меня, пожалуйста. А чего же вы в метро спите?
Как только услышал, что я живу в элитном районе, так сразу стал вежливым… Везде сплошное лицемерие! А до этого смотрел на меня, как на алкоголика.
— Это не ваше дело, — спокойно говорю я. — Так получилось.
— Конечно… Вас проводить до дома? А то вы вряд ли сможете сами дойти.
Он поднял меня со скамейки, и мы пошли к выходу из метро. Едва мы вышли на улицу, как ветер ударил мне в лицо, дрожь пробежала по спине, и я поспешно застегнулся — ведь я был легко одет, потому что спешил: кроме обуви и домашней одежды — рубашки и джинсов, на мне была только куртка. Шапки на мне не было, и, когда мы вошли на территорию «Ближней дачи», волосы мои были все в снегу.
Скоро мы добрались до моего дома, и лейтенант позвонил в дверь. Нам открыла Настя, бывшая в ночной рубашке. Каштановые волосы были небрежно собраны в хвост, и она казалась сильно уставшей. Неудивительно — на часах было пять часов утра!
— В чем дело? — начала было она, но, увидев меня, остановилась на полуслове. — Ты откуда, Вадим? Почему от тебя пахнет алкоголем?
— Я нашел его, спавшего на станции «Славянский бульвар», — ответил лейтенант и ушел. Мы с Настей остались вдвоем, и теперь мне надо было спешно придумывать причину моего ухода из дома. Не говорить же, что я собирался покончить с собой (по дороге сознание мое прояснилось, и я все вспомнил).
— Куда ты ушел ночью, да еще и легко одетый? — накинулась она на меня. Я опустил глаза и старался не смотреть на нее. — Что ты делал в метро? Почему тебя привел полицейский?
— Я… — нет, ну как сказать ей о том, что я хотел сделать? Нельзя же говорить такое! — Я не могу тебе об этом сказать!
— Ладно, я все узнаю. Пойдем спать, ведь тебе скоро на работу!
На работу… Лучше бы мне не ходить, а то ведь не дай бог Павлов исполнит свое обещание и сообщит о моих делах куда следует! А куда деваться? Нет, надо все же получить наказание за свои грехи! Хотя я уже наказан так, что и врагу не пожелаю этого… Надо идти на работу, а то если за мной придут опера, это будет такой позор… Да и если это произойдет на глазах у Насти? Нет, надо идти на работу…
========== Недолгий арест и лицемерный охранник ==========
Нашим миром правят связи.
Пауло Коэльо. «Заир»
Когда я приехал на работу, то сразу же закрылся в своем кабинете. Я искренне надеялся, что Павлов просто пошутил или сказал это по пьяни, и не станет сообщать о том случае — однако все вышло совсем не так, как я ожидал. Около двух часов все было спокойно, и у меня понемногу отлегло от сердца. Но мне не дали долго побыть одному. В дверь постучали. Мне не хотелось открывать, но пришлось все же это сделать. На пороге стояли Павлов и двое незнакомых мне крепких мужчин.
— Вадим Михайлович Новицкий? — поинтересовался один из них. Я кивнул. — Вы арестованы.
Я сразу догадался, в чем дело. Все-таки Павлов сообщил об ЭТОМ… Исполнил свое обещание, черт бы его побрал! Я укоризненно взглянул на него — тот отвел взгляд и уставился в пол. Стыдно ему… А как в мой день рождения обвинять меня — на это у него совести хватило!
— Лицом к стене! — скомандовал другой. Я послушался и почувствовал, как на моих запястьях щелкнули наручники. Вот и доигрался, черт побери… И зачем только Лиановский попал ко мне? Ведь с него-то и началась эта история! Не надо было мне его убивать…
Меня повели к выходу. Я молчал и думал о том, что со мной будет. Нельзя даже сообщить Насте об этом… Она же будет волноваться, что я не вернулся домой! Ну, ей скажут, что ее муж в следственном изоляторе, но уже как зэк, а не как начальник…
Откуда-то вышел Мартынов и, увидев, что меня ведут в наручниках, крикнул:
— Что вы делаете? Вадим! За что тебя забрали?!
— За семь убийств, — ответил один из незнакомых мужчин. — Да, вот такой у вас начальник.
— Я не верю! — Саша хотел было идти за нами, но ему сказали вернуться обратно. До меня долетели его крики: что-то вроде «Беспредел! Что вы делаете?!». Нет, Саша, это не ментовский произвол, а чистая правда…
***
За то время, пока меня вели к машине, я просил дать мне позвонить домой, поскольку очень беспокоился за Настю, а мой телефон остался на столе в кабинете. Но мои конвоиры не обращали на мои просьбы никакого внимания. А на улице было холодно: валил снег, на мой взгляд, было минус пятнадцать градусов, а меня взяли, в чем я был: в обычном легком костюме. Мне не дали времени даже взять с собой куртку.
Когда мы подошли к автомобилю, я увидел, что это был не «воронок», а простая иномарка. Небось хотели сохранить это дело в тайне, поэтому и не стали приезжать на автозаке. Меня посадили на заднее сиденье, Павлов сел рядом, и мы поехали в отдел. Я был рад, что наконец попал в тепло, пусть даже это и салон машины, в которой меня везут в полицию. Не знаю, чем все это кончится…