Первооткрыватели

Он спикировал и помчался почти прижимаясь к бликующему снегу. Солнце насквозь просвечивало долину. Он увидел, как из самолета вывалились два человечка и увязая по пояс отчаянно замахали ему. Он накрыл их своей шумной тенью, развернулся на крутом вираже и снова с ревом промчался над ними. Он кидал самолет кверху и книзу, махал ответно рукой и даже сделал две «бочки». По случаю такой радости он был уверен, что Федор Васильевич не вкатит ему очередного нагоняя за «фокусы». И действительно, когда он заглянул в переговорное окошко, то увидел, что лицо Федора Васильевича снова помолодело.

Потом они выкинули им пакет и кружились, наблюдая, как одна фигурка барахталась в снегу, пытаясь дотянуться до него, а вторая, подняв обе руки кверху, потрясала ими в приветственном жесте. И Сашка Орлянкин целый бы день кружил над ними, если бы в переговорную трубку не услышал отрезвляющий голос Федора Васильевича:

– Давайте к Битюгову.

5

Снегу навалило…

Дмитрий Битюгов очищал проходы от жилья к буровой, когда из-за лесного горизонта вынырнул маленький связной самолет экспедиции. Битюгов разогнул взмокшую спину и, приставив к глазам козырьком ладонь, наблюдал, как он кружил над поляной. Рабочие, тоже побросав лопаты, смотрели в небо. В плавных заходах самолета чувствовалось, что пилот не впервые летает здесь, но на этот раз он как будто к чему-то примеривался. И вот полоснула по воздуху красная лента вымпела и, разрезав яркую синеву неба, воткнулась в снег.

– Хорош глазомер у Орлянкина, – подумал Битюгов, освобождая привязанную к грузилу записку. Он пробежал ее глазами и задумался.

Он проработал в тайге одиннадцать лет. Два прииска, шахту, рудник и негромкую славу первооткрывателя оставил он на местах своих исследований, когда близ заимки Медвежий Угол он обнаружил крупное месторождение магнитного железняка. Два года он разведывал этот участок и с каждым годом перспектива месторождения расширялась. Он сообщил в Управление и весной, в ответ на его письмо, приплыли в Медвежий Угол двое. Одного он знал. Невысокого роста, уже склонный к полноте, с волосатыми руками и грудью, начальник буровых работ Иосиф Абрамович Померанец не один раз ставил вышки на местах его открытий. Второго он видел впервые. Высокий рыжеватый блондин с очень белой кожей и серыми с зеленцой глазами, он назвался Федором Васильевичем Васильевым, начальником Комплексной изыскательной экспедиции и показал ему приказ Управления, по которому и он, и Померанец, включались в эту экспедицию до полного выявления объема и запасов найденных здесь железных руд.

Кроме того, значилось далее в приказе, в целях быстрейшего продвижения работ, экспедиции придавалась аэромагнитная группа, оснащенная новейшими приборами по магнитной разведке. Он не знал этих приборов и появление их воспринял как недоверие к его работе. Но самым абсурдным показалось ему летать с ними на самолетах. Он обжился в тайге, как медведь, который изредка выходит из чащи, чтобы взглянув, что делается за кромкой леса, уйти обратно; оброс мускулатурой и бородой, взгляд его стал зорок, слух чуток. Всем обликом своим он являл теперь настоящего лесного жителя. И он знал тайгу.

Тайга

Она покрывала землю – сплошь. Только вода и камень были свободны от нее. Старатель уходил в тайгу и о нем боялись думать. Его было не дозваться, не найти. Проходил срок и он выходил из чащи также внезапно, как и поглощался ею. Бывало, что он и не возвращался. Тайга стояла темная и глухая. Самые сильные ветры могли выворотить ее с корнем, но не нарушить ее молчания. Никто не мог сказать, почему она не отпустила от себя человека.

И вот он стоит и держит в руках записку, в которой говорится, что в 40—50 километрах (карта прилагалась) потерпел аварию самолет и ему предлагается немедленно выйти к потерпевшим для оказания первой помощи.

Марина чувствовала себя недостаточно хорошо, чтобы последовать за Шолохом и Гостевым, и, как и вчера, наблюдала за прилетом Орлянкина через окошко. На мгновенье она увидела даже брата. Он сидел на втором месте и махал рукой.

Когда они улетели, она снова откинулась на чехлы, слыша, как за стеной Гостев пытается добраться до пакета, поминая и бога, и черта, и проклятый снег, который не может выдержать даже порядочного человека.

Шолох влез за лопатами.

– Теперь они до нас доберутся, – сказал он. На его лице опять светилась улыбка.

К вечеру прокопали проход и достали пакет. В нем были хлеб, консервы и фляга со спиртом.

Гостев сразу потянулся за ней.

– Что-то в горле сухо.

– Это не вода, – засмеялась Марина.

– Разве? – Он опрокинул стаканчик и крякнул. – Кха, в самом деле, спирт.

Дали выпить и Марине. Она закашлялась. На глазах выступили слезы. Она и смеялась и плакала.

– Я знал, что они найдут нас, – говорил Шолох. – Сашка пилот классный. У него только высота не в почете. Недаром все зубы выбиты.

Марина почувствовала себя значительно лучше. Она много смеялась и потом сразу заснула. А ночью у нее начался жар. Ей казалось, что кто-то ходит вокруг самолета и стучит, пытаясь войти внутрь.

– Кто? Кто пришел? – в один голос допытывались Шолох и Гостев.

Марина приходила в себя. До ее сознания медленно доходил вопрос. Она устало откидывалась назад, закрывала глаза и шептала:

– Он.

– Бредит, – говорил Гостев.

В самолете было темно и тихо. Шолох и Гостев сидели прислушиваясь к ее прерывистому дыханию.

– Пока придут, как бы чего не случилось с дивчиной, – глухо и тревожно в темноте сказал Шолох.

Перед рассветом Марина проснулась еще раз. Шолох и Гостев спали. Ей снова показалось, что кто-то ходит вокруг и ищет дверцу. Боясь разбудить их, она поднялась. Ноги не слушались ее. Подниматься по наклонному полу самолета было также тяжело, как идти в гору. Она задела Шолоха.

– Ты что? – спросил он и сразу поднялся.

– Там кто-то ходит.

– Нет никого, тебе кажется. Спи.

– Нет, там кто-то ходит. Ты послушай.

Гостев тоже поднял голову. Они все трое прислушались.

– В самом деле, там, кажется, кто-то есть, – сказал Гостев.

– Зверь какой-нибудь, – уже не так уверенно возразил Шолох. – До базы не меньше двухсот километров. Они не могут так скоро.

Все же он подошел к дверце и распахнул ее. Луна заливала снег спокойным синим светом. Долина, окаймленная черным лесом и поблескивающими скалами, была сказочно красива.

– А хорошо все-таки, – вздохнул он. – Умирать не надо…

И в это время послышался крик. Он высунулся и увидел, как через небольшой бугор, закрывавший от них выход из долины, спускается огромная человеческая фигура, в малице, озаренной, как сиянием, светом луны.

И, быть может, в первый раз за все время у него задрожали ноги. Он прислонился к двери и прошептал:

– Люди.

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

Аркадий Горин приехал в Медвежий Угол ночью. Прошумевшая пурга замела дорогу. Сугробы громоздились, как горы и ему с попутчиком авиатехником то и дело приходилось соскакивать в снег и вытаскивать застревавшие сани.

В темной конторе, которую они с трудом отыскали, никого не было. Лишь в боковой комнатке сидел старик в грязном свитере, похожий на сторожа.

Он подкладывал в огонь чурки и пламя озаряло его худую согнутую фигуру.

Печка-буржуйка

– Здесь экспедиция? – спросил Аркадий.

– Здесь, однако, – сказал старик, поворачивая к ним темное морщинистое лицо. – А вы откуда будете?

– Из тех ворот, откуда весь народ, – ухмыльнулся спутник Аркадия. – Ты скажи, папаша, где нам определяться?