Страница 2 из 11
Когда-то Сергей и Алексей жили в одном дворе, ходили в один детский сад, а затем учились в одном классе. Но никогда не дружили. У Сергея вообще не было друзей, потому, что он был болезненно самолюбив, обидчив и злопамятен. Даже, став взрослым человеком и ответственным милицейским работником, искусству толерантности Сергей так и не научился.
Опрашивал Сергей капитана МЧС под протокол. После традиционных, открывающих протокол вопросов, по поводу фамилии, образования, работы и т.п., Сергей отодвинул от себя лист бумаги, и, глядя Алексею в глаза, строго спросил:
– Где Вы были три дня сентября, с четвертого по шестое число включительно? На работе Вас не было.
– Это для тебя имеет какое-то значение? И вообще, ты сначала объясни мне по какому поводу я здесь?
– Объясняю! Во-первых, мы с Вами не в детском саду и не за школьной партой, поэтому прошу соблюдать субординацию. Во-вторых, Вы подозреваетесь в убийстве Пархомова Геннадия Ивановича. Так, где Вы находились названные три дня сентября?
– Подозреваюсь в убийстве? – переспросил Алексей, – а на основании чего?
– Оснований предостаточно, – Сергей уже не говорил, а вещал, – среди фотографий девочек, найденных в квартире Пархомова, есть одна, которая к тебе имеет непосредственное отношение. Отсюда и вытекает мотив для убийства названного гражданина. Получается, что твою племянницу педофил тоже попользовал. За это ты его и убил. С особой жестокостью! Отомстил за позор своей семьи. Узнаешь?
Сергей положил на стол фотографию ребенка. Да, девочку Алексей узнал сразу. Это была его племянница, любимица всей семьи Мазуровых – Маруська. Дочь двоюродной сестры Алексея по отцовской линии, Антонины.
– Вижу, что узнал, – продолжил вещание Сергей, – Вашу любимую Марусю развратил педофил, а ты за это его приговорил к смертной казни. Самосуд получается. Нехорошо, товарищ капитан.
– Я про Марусю впервые от тебя слышу.
– Хорошо! Тогда объясни мне, зачем ты предположительно за три дня до убийства проникал в квартиру Пархомова через балкон? Да, Пархомов сам вызвал МЧС, потому что потерял ключи или у него эти самые ключи украли под заказ. Прибывши на вызов, ты его дверь мог просто снять с петель или срезать, не знаю, как там у вас принято. Но ты полез на крышу и спустился на балкон. И все эти сложности очень просто объясняются – ты хотел попасть в его квартиру на несколько минут, чтобы без свидетелей, в одиночестве осмотреть коллекцию кукол. Прежде, чем планировать убийство педофила, ты должен был убедиться, что фото вашей Маруси там тоже есть.
– Тогда почему же я в тот раз не забрал фотографию племянницы?
– Забыл или сознательно оставил, чтобы отвести от себя подозрение. Когда вас во второй раз вызвали соседи, это было, снова предположительно, через несколько дней после смерти Пархомова, ты тоже проник в квартиру через балкон. А криминалист утверждает, что дверь была закрыта только на защелку. Что тебе стоило отжать дверное полотно и пропустить в квартиру участкового милиционера? Но у тебя и на этот раз были свои планы – тебе нужно было увидеть труп. Если ты хотел посмотреть на труп, значит, ты его еще не видел. Из этого следует, что ты не исполнитель, ты – заказчик убийства. Это меня радует – сразу после убийства найти заказчика большая удача! Надеюсь, что исполнителя ты нам сам назовешь. Назовешь, правда, капитан? А суд учтет сотрудничество со следствием, и уменьшит срок.
– И это ты называешь основанием для подозрения меня в убийстве? – спросил изумленный Алексей, – ты допроси моих бойцов, и они тебе подтвердят, что наш покойник очень дорожил своим одиночеством. Он панически боялся пускать в свою квартиру людей. Поэтому и просил нас дверь не взламывать. А во второй раз дверь мы сохраняли именно для криминалистов.
– Конечно, я допрошу твоих бойцов. Но кто мне объяснит, почему ты не позвонил в милицию и не сообщил о странной коллекции хозяина квартиры? Ты не мог ее не заметить! И здесь для меня все понятно – ты решил сам наказать преступника. Учитывая твою показную честность и принципиальность, можно было бы предположить, что ты просто не смог смириться с тем, что педофил, в лучшем случае, получит несколько лет тюрьмы, а затем выйдет на свободу и снова найдет работу возле детей. Именно поэтому ты решил его уничтожить без следствия и суда! Показательное благородство! Но эта версия для простачков, я в нее не верю.
– Все правильно, – ответил Алексей, – я в нее тоже не верю.
– Раз у нас с тобой по первой версии полное согласие, давай рассмотрим второй вариант. Я уверен, что благородство в твоем поступке вовсе не просматривается: все гораздо прозаичнее. Твой отец испугался, что ваша непорочная фамилия в ходе разбирательств будет испачкана. Вы, видимо, за несколько дней до убийства узнали, что Пархомов педофил. Возможно, эту новость вам сообщила Маруся или кто-то из ее пострадавших подруг. Я прав?
– Нет, мы, я имею в виду мою семью, ничего не знали.
– А я утверждаю, что все вы знали, и очень испугались. Предположим, что Пархомова разоблачают и арестовывают. Следствие в каждом конкретном случае начинает устанавливать причины, по которым ребенок оказался в руках педофила, без родительского присмотра. Вот здесь-то и всплывет фамилия Мазуровы. Твоя сестра даже в браке сохранила свою девичью фамилию. Сразу может возникнуть вопрос, а почему ребенок из семьи начальника городского отдела по чрезвычайным ситуациям остался без должной родительской опеки? Будет назначено служебное расследование, в вашем грязном семейном белье начнет ковыряться служба безопасности МЧС. А так, нет педофила, нет и уголовного дела по растлению малолетних девочек. А ваша фамилия продолжает блистать чистотой и благородством.
– Все это твои домыслы, а не улики. И если у тебя больше ничего нет, то позволь мне покинуть твой кабинет? – Алексей поднялся со стула и направился к выходу.
– Стоять, – приказал Пантюхов, – Возможно они пока косвенные, но все, же улики. А ты еще не ответил на мой вопрос о твоем местонахождении в дни предполагаемого убийства Пархомова. Подтверди свое алиби.
– Эти дни я провел в лесу. Вернее, на берегу Зарянки. Меня поощрили внеочередным недельным отпуском, вот я и уехал на природу.
– Кто это подтвердит?
– Я там был один. Правда, один раз к моему лагерю вышел грибник, и я его даже сфотографировал. Фотография цифровая, там есть дата выполнения снимка. Это алиби?
– Нет! Снимок грибника твоей камерой мог сделать кто угодно. Ты мне представь самого грибника, и пусть он под протокол расскажет о вашей с ним встрече на берегу Зарянки. Тогда это будет алиби. Признаюсь, очень хотелось тебя сразу арестовать и предъявить тебе обвинение. Но прокурор постановление не подписал. Поэтому пока я вынужден тебя отпустить, но только под подписку о невыезде. Так, что у нас с тобой есть к чему стремиться. Мне собирать доказательную базу, а тебе – искать свое потерявшееся алиби.
– Ты собирай, конечно. Только за уши не притягивай. За тобой это давно замечено.
Алексей вышел из райотдела, сел в свою машину и поехал домой.
Уже во дворе дома он набрал телефон своего заместителя, Юры Серова, и спросил:
– Юра, ребята еще не разошлись? Тогда не расходитесь – через несколько минут я буду на базе. Есть разговор.
Алексей решил, что нужно взять отпуск и найти грибника. Он единственный мог подтвердить, что в начале сентября видел Алексея на берегу Зарянки, за сотни километров от места преступления.
Сейчас Алексей ехал на базу, чтобы извиниться перед коллективом за график отпусков, который в связи с его внеочередным придется урезать и корректировать.
Их команда в городском отделе отличалась от других отделений настоящей мужской дружбой и взаимоподдержкой. Поэтому и от текучки кадров не страдала. Коллектив давно сложился, и в ближайшей перспективе никто из ребят менять свою работу на более престижную не планировал.
Сам факт внеочередного отпуска командира никого не удивил. Странно было другое – командир от них что-то скрывает.