Страница 42 из 136
В этом моем сне была ночь, и когда я посмотрела вверх, то вдруг увидела, что на небе столько звезд…в общем, из-за них самого неба практически не было видно. Красавец из моего сна обнял меня за плечи и спросил: «Нравится? Они явились с тобой познакомиться, и все они – твои». А потом я проснулась и, честно говоря, еще долго в себя приходила.
В другой раз мне приснился мужчина, лицо которого закрывала золотая маска, почти как у египетских фараонов – ну, это цари у нас такие были в древности. Подробностей этого сна я уже не помню, единственное, что помню до сих пор – в конце мужчина наклонился и поцеловал меня в губы. И губы золотой маски оказались теплыми, живыми! Можно сказать, от шока – я и проснулась. Ну, обо всех этих моих снах можно очень долго рассказывать, и они того не стоят – это же всего лишь сны.
Альдар вздохнул:
- Я, кажется, понял: чтобы уловить, в чем необычность твоих снов – надо знать, что такое обычные сны. Не будем сейчас в это углубляться. Тогда спрошу у тебя по-другому: что необычного было в том сне, который приснился тебе в ночь твоего перемещения в наш мир? Что вообще тебе снилось?
- Ну… мне опять приснился какой-то мужчина, и что больше всего меня в нем поразило – он выглядел ночью, как днем. Короче говоря, так – как будто его освещал дневной свет. Еще – он рассказал мне что-то очень интересное и очень важное. Пожалуй – это и было самым необычным в том сне. Обычно, когда мне во сне рассказывают что-то интересное – я это помню до мельчайших подробностей, проснувшись. А тут – никаких подробностей почему-то не запомнила.
- И все? Больше ты ничего не помнишь?
- Даже и не знаю… В этом я почему-то не уверена, но вроде как тот мужчина носил меня на руках. Что тоже необычно – раньше во сне меня на руках не носили.
Альфары переглянулись между собой – как будто сделали какие-то выводы, и тут я не выдержала:
- Альдар, а почему ты вообще мне все эти вопросы задаешь?
- Ну, наверное, главная причина заключается в том, что мне очень не хочется, чтобы тебя забрали из нашего мира, точно так же – как в него перенесли. Я порой даже ловлю себя на странном желании приковать тебя к себе какими-нибудь особо прочными цепями – ну, чтобы меня тоже за компанию прихватили, если однажды такое случится. И для того, чтобы понять, могу ли я на это как-то повлиять, мне нужно найти ответы на два вопроса: кто тебя перенес на Альфаир и зачем. Если этому неведомому кому-то просто нужна власть над Альфаиром, и он перенес тебя сюда для того, чтобы получить эту власть… тоже ничего хорошего. Потому что в таком случае неизвестно – чем это чревато для Альфаира.
- Но… при чем здесь власть над Альфаиром?
Альдар какое-то время испытующе смотрел на меня, а потом все же ответил:
- Видишь ли, сердце мое… над Альфаиром на самом деле очень просто обрести власть – для этого достаточно обрести ее надо мной. А я… я даже не задаюсь вопросом, какую цену готов заплатить за то, чтобы ты и дальше оставалась в моей жизни, и так знаю – любую. Так что у того, кто перенес тебя сюда, власть над этим миром уже есть, причем – абсолютная власть.
- Альдар, если тебе интересно мое мнение, версия насчет власти над миром мне кажется маловероятной – кто бы ни перенес меня на Альфаир, разве он мог предугадать или спланировать нашу с тобой встречу?
- Да нечего тут предугадывать или планировать. В силу моих способностей, возможностей и, в некотором роде, обязанностей – наша встреча была неизбежной. Я сразу почувствовал, что в мир проникло что-то извне, что-то такое, что меняет его необратимым образом, как почувствовал – и где именно это произошло. Можно сказать, ради встречи с тобой мы и приехали в Дармиру.
Откровенно говоря, я не слишком сама верила в то, что сказала в следующий момент, но почему-то – все равно сказала:
- Альдар, а почему не может быть такого, что меня на Альфаир перенесли только для того, чтобы я… ну, в каком-то смысле, заразила вас нашими земными чувствами? И как бы, между прочим – чтобы нашла здесь свое счастье?
- Счастье? Что такое счастье?
Я улыбнулась:
- Интересный вопрос – даже у нас на Земле никто не знает на него точного ответа. По моим личным представлениям, счастье – это удовольствие, которое ты испытываешь от жизни как таковой, когда в ней есть все, что тебе действительно нужно, и когда в ней есть все, кто тебе действительно нужен. Ну, это какая-то абсолютная радость жизни – наверно, можно и так сказать.
Альфары снова переглянулись, после чего Альдар сказал:
- А что – вторая версия выглядит вполне правдоподобной…
- Вторая версия?
Мой царственный альфар обнял меня за плечи и зарылся лицом в мои волосы:
- Версия о том, что тебя сюда перенесли для того, чтобы ты нашла здесь свое счастье.
Я не выдержала и рассмеялась:
- То есть, версия о моем личном счастье вам кажется более правдоподобной, чем версия о счастье целого мира?
- Сердце мое, назови мне хотя бы одну причину, по которой счастье Альфаира может волновать того, кто перенес тебя сюда? А вот что касается тебя… для начала – в твоем мире оно у тебя было, счастье?
- Ну… несчастной я точно не была. На этот счет у меня совершенно четкая жизненная позиция: если все, кто тебе дорог, живы, если у тебя есть ноги, руки, глаза, уши, голова на плечах, и при этом ничего не болит – ты счастливый человек. А чтобы в этом убедиться – попробуй обойтись без чего-то, из вышеперечисленного, в течение суток.
Амор вдруг поднялся со стула, на котором сидел, и присел передо мной на корточки:
- Скажи, Алина, а чувствовать себя счастливой и не чувствовать себя несчастной – это одно и то же?
Я отрицательно помотала головой – что еще мне оставалось?
Он взял в ладони мою руку и слегка погладил:
- Вот видишь…
- Да какое этому неизвестному может быть дело до меня? – не выдержала я, - Что во мне такого особенного?
Альдар вздохнул:
- Сердце мое, не хотел тебе говорить, но, в конце концов, это касается тебя, так что ты имеешь право знать. В общем… я не смотрел на тебя внутренним зрением специально, но в тот момент, когда знакомил вас с Амором, по какой-то непостижимой причине, оно у меня включилось само по себе, автоматически… короче говоря, в сущности своей – ты не совсем человек.
- Что?!
- Тихо, тихо! Сердце мое, успокойся, разве я сказал – что ты не человек? Тем более, что физиологически – ты самый настоящий человек, ну, может, более здоровый, чем другие люди.
Сказать, что я была в шоке – значит, ничего не сказать:
- И что же я… такое?
- Ты – нечто невообразимое, Алина. Твоя душа, твоя внутренняя сущность – это слитые воедино сущности альфара и человека, не соединенные искусственно, а именно слитые. Причем, человеческого в ней даже больше. И, знаешь, я бы, может, и предположил, что все люди в твоем мире подобны в этом тебе, если бы не одно но – и человек, и альфар в тебе совершенны настолько, насколько это вообще возможно. Ты – идеал, сердце мое, самый настоящий живой идеал. А идеал – это нечто уникальное, единичное. Идеального не может быть много. Честно говоря, я чуть не ослеп, когда увидел твою внутреннюю сущность. Что же касается этого загадочного альфара в тебе, то об уровне его силы и судить не берусь – такое впечатление, что он всесилен. Так что ты – величайшая загадка мироздания, Алина. С одной стороны, твоя сущность – производная от сущности нереально сильного мужчины, а с другой – она женская настолько, что, глядя на нее, почувствует себя мужчиной даже каменная статуя.
- Альдар… а сущности альфара и человека сильно отличаются?
- Ну… примерно так же, как и тело альфара отличается от тела человека. Если тебе интересно, самое главное отличие состоит в том, что в сущности человека просматривается ее начало, происхождение, развитие, сущность же альфара выглядит как некая изначальная данность, так – как будто она была всегда и никогда не менялась.
Я покачала головой:
- Знаешь, Альдар, то, что ты говоришь, совершенно не укладывается у меня в голове. Ну, какой из меня идеал? Если бы я была такой идеальной, то, наверное – нашла бы свое счастье и на Земле. А людям, в особенности, мужчинам, идеальной я почему-то не казалась.