Страница 40 из 136
Мы расположились за длинным деревянным столом на деревянных же лавках и отдали должное кулинарным талантам жены и дочерей хозяина заведения. Правда, видели мы их лишь мельком – хозяин обслуживал нас самолично. А эти таланты у них однозначно были – в жизни своей не ела ничего вкуснее. Несколько видов мяса, гарнир, по вкусу – что-то среднее между фасолью и картофелем, очень оригинальные, приготовленные из чего-то неопределяемого закуски, тающие во рту пироги, не из пшеничной муки, конечно, но все равно – вкусные. Секура, о которой я уже много чего слышала, мне подозрительно напомнила ту самую слабоалкоголку, с помощью которой Альдар приобщил меня к языку. На мой вопросительный взгляд он лишь кивнул:
- Да, сердце мое – секура входит в состав эликсира взаимодействия. Она, можно сказать, облегчает и ускоряет этот процесс.
И тут меня посетила мысль, что такое событие, как моя первая пьянка в другом мире, надо… отметить. Короче говоря – Альфаир познакомился с земным понятием «тост» в моем исполнении. Одним словом – было весело. Других посетителей в трактире почему-то не наблюдалось – видимо, хозяин принял меры, чтобы нам не мешали отдыхать.
Не могу сказать, что мы наклюкались до невменяемого состояния – но до состояния легкой эйфории расслабились однозначно. Я сама не заметила, как оказалась на руках у Альдара, который решил вдруг выяснить опытным путем, что такое стихи, короче говоря – попросил меня почитать их, причем, не чьи-то, а мои собственные. Хотя, лично мне казалось, что начинать девственному в плане поэзии миру надо с классиков, вроде Пушкина – все-таки, современная поэзия сложнее для восприятия. Но честная компания в категорической форме стихи Пушкина слушать отказалась, так что пришлось читать свои.
Когда я написала это стихотворение и задалась вопросом, о чем оно (такое со мной иногда бывает, когда моя шиза, то есть муза, не считает нужным посвящать меня в эти подробности), то пришла к выводу, что оно о том, во что я не верю – о любви с первого взгляда. И мне вдруг стало интересно, как эти стихи воспримут альфары, которые вообще никаких стихов сроду не слышали. Ну, и, само собой – прочла их благодарным слушателям.
Это был ослепительный мрак
Как будто врасплох застигнутой тайны.
Это было – фатально, как знак,
И вроде нечаянно – и явно специально.
Заносила песком города,
Воскрешала их – та же сила.
Это было – как будто всегда,
Это было – как будто… было.
Это было – как мой первый вдох,
Ну, а может – как выдох последний.
И, застигнутое врасплох –
Стало вечным одно из мгновений…
На какое-то время за столом повисло ошеломленное молчание, которое нарушил Альдар:
- Это… непостижимо. Я как будто вернулся в тот момент на Площади Возмездия… когда мы с тобой смотрели друг другу в глаза…
Ну, надо же – я правильно определила, о чем мои стихи. Перевела взгляд на Амора, в глазах у которого было ни с чем несравнимое, почти маниакальное выражение. Амор был немногословен:
- Еще!
Что бы им такое почитать – усложнить задачу, что ли? Я и усложнила. Это стихотворение как-то само собой «посвятилось» сайту «одноклассники», большой поклонницей которого была моя сестра, а вот о чем оно – мне тоже интересно.
Мосты хрустальные, я знаю – не горят,
Как не стареют души и улыбки.
Однажды оглянешься ты назад –
Пусть призрачны мосты, пусть берег зыбкий.
Как будто кто-то там забыл задуть
Свечу полночную в тревоге и печали…
Ты подними упавшую звезду,
Когда услышишь этот звон хрустальный.
Пусть наши дни развеются как дым,
Да не померкнет свет в твоем оконце –
Ты в хрустале сверкающем найди
То – после нас оставшееся солнце…
Пусть пепел от костров давно остыл,
И временем залатаны прорехи…
Звенят, зовут хрустальные мосты
На миг вернуться и уйти – навеки.
Откровенно говоря, я ожидала, что мне придется объяснять альфарам значение некоторых слов, метафор и аллегорий – аналогов которых нет в их языке, но никаких вопросов почему-то не последовало.
Спустя какое-то время Альдар сказал:
- Эти стихи… обо всем. Обо всем на свете. Сердце мое, объясни мне, как это возможно – обо всем на свете рассказать двенадцатью короткими строками?
Я не смогла сдержать удивления:
- Альдар, неужели у тебя не возникло никаких вопросов?
Мой царственный альфар загадочно улыбался:
- Приобщение к языку – обоюдный процесс. И это – нечто большее, чем просто выучить чей-то язык. Если у меня и появлялись какие-то вопросы, ответы на них почему-то возникали в моем сознании до того, как я успевал задать их вслух.
И тут наш томный литературный вечер бесцеремонно прервали.
Сначала за закрытыми дверями послышался непонятный шум, а потом они распахнулись, и на пороге появилась самая красивая женщина из всех, что я видела в жизни. Человеческая женщина. Владельцы земных модельных агентств пошли бы на преступление века ради контракта с ней. Высокая, с пышной грудью, длинными ногами и тонкой талией, темно-каштановыми густыми волосами, большими карими глазами в обрамлении пушистых ресниц, идеально ровным аккуратным носиком, пухлыми губами, нежным личиком в форме сердечка и безупречной матовой кожей. Судя по одежде и украшениям, красавица явно относилась к человеческой знати. Следом за ней вошли хозяин заведения и какой-то мужчина, видимо, ее спутник.
Трактирщик забежал вперед и поклонился Альдару:
- Прошу прощения, Владыка, наверно, я был недостаточно убедителен – благородная мейра не поверила мне, что ты почтил своим визитом мое скромное заведение, и по этой причине других посетителей мы временно не принимаем…
Альдар скользнул равнодушным (!) взглядом по красавице, ее спутнику и, наконец, его взгляд остановился на трактирщике:
- Эти путники наверняка устали и проголодались с дороги, так что ты вполне можешь обслужить их – они нам не помешают.
И тут я заметила, что другие альфары тоже не реагируют на красотку, как реагировали бы на нее земные мужчины – от них она удостоилась таких же безразличных мимолетных взглядов, после чего домены Радужного Леса вернулись к прерванной трапезе. Ну, что я могу сказать… Альфаир – поистине другой мир. И если подобная реакция удивила меня, то красавицу она потрясла до глубины души – благородная мейра явно отказывалась верить в то, что ее красота не произвела должного впечатления на таких потрясающих мужчин. Но в руки она себя взяла достаточно быстро и на полную мощность включила кокетство:
- Прошу прощения, Владыка, я и подумать не могла, что ты можешь удостоить своим посещением подобную забегаловку…
Мне, конечно, приходилось раньше наблюдать похотливые сальные взгляды у мужчин, но такой взгляд у женщины – я увидела впервые. Только на Альдара это неприкрытое вожделение почему-то не подействовало. Он был сама невозмутимость:
- Если ты считаешь это заведение забегаловкой, благородная мейра, отчего же тогда столь настойчиво пытаешься добиться у его хозяина, чтобы он тебя обслужил?
Прозвучало это, мягко говоря, несколько двусмысленно, и мне пришлось сжать губы, чтобы удержаться от улыбки. Но красотка заметила мою реакцию, и тут Остапа, что называется, понесло:
- Владыка, я могу узнать причину, по которой столь невзрачная человеческая женщина удостоилась твоего высочайшего внимания?
На лице у спутника красотки явственно отразился ужас, он даже дернул ее за рукав:
- Лерона, что ты творишь? Очнись!
Красавица только отмахнулась от него, как от назойливой мухи.
Альдар безмятежно улыбался:
- Причину? Причина проста, благородная мейра. Женщина, которая сидит у меня на коленях – лучшая из женщин. Если у тебя больше нет вопросов, мы с моими спутниками вернемся к прерванному ужину. Думаю, хозяин с радостью предоставит вам свободный столик.