Страница 108 из 136
- Ты такое удовольствие доставил нашей маленькой богине, Владыка, что я не могу удержаться – мне тоже надо попробовать его на вкус… – сказал этот чернявый искуситель и накрыл губами губы Альдара.
Я же смотрела на то, как он выцеловывает, вылизывает его губы – с каким наслаждением, с какой любовью это делает, и ощущала, как неуемное пламя во мне превращается во что-то такое, от чего можно сгореть заживо – сгореть и не заметить…
Наконец, Амор отстранился и вдруг сказал такое, что меня, без единой мысли в голове, смело куда-то вниз:
- У ее удовольствия на твоих губах просто божественный вкус. Осталось попробовать, какое на вкус – твое удовольствие…
… Теперь ты точно попал, безбашенный царь – рассеянно думала я, точно также – трогая, вылизывая, выцеловывая, наслаждаясь его шелковистой твердостью. В первый момент Альдар дернулся, напрягся, но Амор в корне пресек эту попытку к бегству:
- Тихо, тихо, расслабься, Владыка, никто не собирается… давиться твоим членом. Вот за это мы тебя и любим. За то, что до тебя не доходит – как можно от этого испытывать удовольствие. И за все остальное – тоже…
А потом он спустился ко мне, и мы это делали уже вдвоем – трогали, вылизывали, выцеловывали, задыхаясь от чего-то слишком большого и сильного в себе, сплетаясь на нем языками, слетая с катушек окончательно и бесповоротно… И я безуспешно пыталась понять, что это за сладкие судороги накатывают на меня волнами, которым конца и края нет – оргазмы ж вроде бесконечными не бывают… В какой-то момент наши с Амором губы встретились на нем, слились в поцелуе, и этого наш безбашенный выдержать уже не смог – выдохнув короткое «люблю», выгнулся дугой, выплескиваясь в наши жаждущие, обожающие его рты…
«Мы его случайно не изнасиловали?» - мелькнула в моей голове первая, более или менее трезвая мысль.
«Интересный вопрос – сейчас узнаем» - ответили мне пьяные и счастливые глаза Амора.
Но это была, пожалуй, единственная трезвая мысль, потому что в следующее мгновение мой взгляд опустился ниже, остановившись на темном пятне, которое расплывалось у него на штанах…
«Избавься от них»
«Что?»
«Ради всего святого… избавься от этих штанов… Сладчайший мой!»
Он и в самом деле оказался сладчайшим, бесподобный этот демон. И возможно, я ограничилась бы тем, что слизала с него следы его удовольствия… если бы он не был по-прежнему твердым и горячим, несмотря на испытанный минуту назад оргазм. В общем – слабая женщина в моем лице не смогла устоять… Это у меня из груди вырвался этот стон, когда мои губы обхватили нежную головку его красавца? Или – не только у меня?
Амор точно так же, как Альдар, сначала дернулся, напрягся.
«Мне не нужно… ничего не нужно… от вас»
«Нужно, мой вкусный, очень нужно… мне. Обещаю, что не буду давиться твоим членом – я им буду… наслаждаться»
И тогда он сдался – отдался мне. Но терпеть это молча, как Альдар, видимо, был не в силах.
- Суть предвечная… маленькая моя… что же ты делаешь… что ты делаешь со мной? – путались в моих волосах его трепетные пальцы.
«Люблю» - отвечали ему мои мысли. Люблю – льнули к нему мои губы, целуя, обволакивая, принимая, убивая своей нежностью меня саму… Вот разве что неуемное пламя во мне до него дотянуться не могло, а ему хотелось точно так же – обвить его, облизать, как сладкую конфету. И может, поэтому пламя это – разгоралось все ярче… Ангельские крылья скользнули по спине… Да, мой желанный… да, мой божественный, да – войди в меня, наслаждайся мной…
- Люблю… – теперь уже не выдержал наш демон, содрогаясь в моих губах от нашего, одного на всех экстаза.
Да что же это такое – похоже нам на головы и в самом деле что-то бесконечное свалилось… От этих мыслей меня отвлек голос Альдара:
- Кстати, чернявый, имей в виду: еще раз назовешь меня Владыкой в какой-нибудь такой момент – и я этот Венец тебе на член надену.
- Куда?!
- Туда. Я бы и на голову тебе его надел, только мозгами твоими рисковать не хочется… надеюсь, там у тебя мозгов нет? Да уж… ничего себе – мы размялись.
А я что? А я ничего – спала себе, никого не трогала…
- По-любому это лучше – чем мечами махать, - мечтательно улыбнулся Амор.
- Я тебе так скажу, мой дорогой: вот ради чего-то такого – только и стоит ими махать…
Какое-то время мы лежали молча, и молчание снова нарушил Альдар:
- Вот лежу я и думаю – кому же мне спасибо сказать? Получается, что некому – а так хочется…
Ну, надо же, похоже – сегодня какой-то день благодарения.
- Спасибо? За что? – не понял Амор.
- Как это за что? За то, что вы двое есть в моей жизни… Но с другой стороны, если хочется – значит, есть кому? – и этот… ни на кого не похожий, запрокинул голову, заорав во всю глотку куда-то в небо – Спасибо-о-о!
А потом наш безбашенный просто сгреб нас обоих в охапку, и появилось это чувство – ни на что не похожее, ни с чем несравнимое. Эти сильные руки нас отпустят, да – если кто-то однажды захочет уйти, но уже никогда, ни за что – не уронят…
Глава 29 Канта Памяти
Шли дни, а нежности, ласки, страсти и наслаждения в нашей жизни не становилось меньше – только прибывало. Даже не знаю, с чем это сравнить. Разве что с тем, как ограняется алмаз, постепенно превращаясь в сверкающий самим совершенством бриллиант. Потому что у чуда, свалившегося на наши бедовые головы, с каждым днем обнаруживались все новые грани. Это просто не могло надоесть, стать чем-то обыденным, превратиться в привычку.
Хотя, определенные привычки, точнее, потребности, после этого нашего дня благодарения у нас все же выработались. Например, у моих мужчин появилась ярко выраженная потребность ласкать меня так, как они это делали на той полянке у пруда. В общем-то, с этого теперь и начиналась наша близость. И само воспоминание о том, как, насколько, до какой степени я отдалась им тогда, делало со мной что-то такое, что тело мое взрывалось в оргазме, стоило мне только почувствовать их первые прикосновения. Моих красавцев, естественно, не устраивало, что вкусное так быстро заканчивается, и они научились это продлевать – давали мне время успокоиться, и сладкое наваждение продолжалось… Точно так же, стало для этих двоих необходимостью – чувствовать друг друга во мне, впрочем – необходимостью это стало и для меня. Как стало необходимостью их ласкать и видеть, что они дороги друг другу.
Этому мои невероятные мужчины тоже научились – принимать ласку, хотя, она почему-то так и не превратилась для них в потребность. И можно было испытать удовольствие, просто глядя на то, как кто-то бесконечно для тебя дорогой весь, целиком, отдается твоим губам и рукам, не высказывая никаких пожеланий, не пытаясь руководить твоими действиями и даже не совершая никаких движений. Делай со мной, что хочешь – я твой…
А еще, сама себе не отдавая в том отчета, я начала воспринимать их… как людей. Пусть и живших на Земле тысячи лет назад, но все-таки людей. Видимо, моему мозгу так было легче адаптироваться к окружающей действительности. Постепенно и незаметно Альдар и Амор слились для меня с героями моих снов – безбашенным царем и его другом. И даже то, что я не могла вспомнить, кем они были в нашей истории, ничуть этому не мешало. Да и насиловать свой мозг, пытаясь вспомнить, прекратила. В конце концов, решила: если это действительно важно – вспомнится само.
И одновременно с этим на меня начали накатывать необъяснимыми волнами воспоминания о моей земной жизни, причем почему-то именно с того момента, как я стала женщиной. А это вообще отдельная история.
Стала я ею не по большой любви или страсти, не из-за взбесившихся гормонов или алкогольного опьянения, и не из-за того, что мне грамотно поездили по ушам – а просто потому, что на первом курсе универа решила избавиться от девственности.
С одной стороны меня подвигли на такой шаг мои однокурсники мужского пола, у которых дурацкая пленка между женских ног ассоциировалась, чуть ли не с порядочностью. Возникал закономерный вопрос: неужели эти наивные, если не сказать ущербные, всерьез полагают, что подлая по натуре баба до совершения над ней акта дефлорации чистым ангелом является? Или что хорошая во всех отношениях девчонка становится хуже, лишившись этой пленки, которая женщине ничего кроме боли не причиняет? О, надо очень постараться, чтобы найти в нашем мире что-либо более извращенное и пошлое, чем эта «целомудренная мораль»! И совсем уж непонятно мне было, по какому праву претендуют на роль первого и единственного мужчины в жизни женщины те, кто и не думал блюсти целибат – как до встречи с ней, так и после. Их отношение к девственности почему-то оказалось для меня настолько омерзительным, что я решила от нее избавиться – не иначе как в знак протеста. Дух противоречия, кстати, одна из моих главных движущих сил по жизни. Что удивительно – он прекрасно уживается с противным мыслительным органом в моей голове, и может быть, поэтому до маразма у меня это все-таки не доходит. Но трепетное отношение к девственности однокурсников было не единственной причиной.