Страница 101 из 136
На берегу озера, где мы зависли на несколько дней, мои альфары развлекались тем, что просили меня закрыть глаза и представить свое любимое блюдо – его вид, запах и вкус. В итоге на выходе оно у них получалось неотличимым от настоящего. Так что Армону в этом смысле они ничем не уступали.
На этот раз ничего конкретного мне не хотелось, поэтому Альдар сотворил нам обед на свое усмотрение: что-то вроде рагу из мяса, овощей и фруктов – очень вкусная и сытная, кстати, еда. У этого блюда имелось, конечно, какое-то название, но я его не запомнила, как и многие другие. Я и на Земле почему-то плохо запоминала названия блюд, особенно иностранной кухни. Альдару с Амором, к слову, почему-то доставляло удовольствие есть в моей компании притом, что физической потребности в пище они не испытывали – как бы эти двое не превратились рядом со мной в людей…
Когда мы с Альдаром пообедали, он, ни слова не говоря, подхватил меня на руки и понес в купальню. Альфары вообще очень любили воду и водные процедуры, поэтому предпочитали мыться обычным способом, несмотря на то, что их способности вполне позволяли очищать свои тела при помощи Силы.
Купальня во Дворце Тысячи Звезд представляла собой довольно большой бассейн, в котором при желании можно было и поплавать, с полочками по бокам для банных принадлежностей. Что-то похожее я видела в исторических фильмах, посвященных Древнему Риму.
Альдар поставил меня на бортик бассейна, встал рядом и развеял нашу одежду. А потом переплел свои пальцы с моими, и мы с ним перенеслись… на воду. Вы когда-нибудь стояли на воде, как на твердой поверхности? Вот и я до этого момента – нет. Не то чтобы поверхность воды стала действительно твердой – ступнями она ощущалась как пружинящий матрас. А потом вокруг нас взметнулись водяные вихри и окатили с головы до ног, вызвав у меня настоящий детский восторг. В общем – физика была бессильна против этого. Альдар с Амором, кстати, мгновенно просекли мою реакцию на эти их фокусы с Силой и развлекали меня ими от души.
Мой великий змей протянул руку – с полочки тут же спланировал один из стоявших там кувшинчиков, подлетел к нему и наполнил ему ладонь очищающим маслом. Альдар зашел ко мне за спину и неторопливыми движениями начал наносить ароматное масло на мое тело, как-то невыразимо бережно скользя по плечам, спине, груди, бедрам, животу. И вдруг я поняла – почему не нужно говорить вслух о любви, Потому что слова ее умаляют – словами ее невозможно выразить. А вот руками – руками можно… И неуемное пламя во мне металось, подставляясь под эти любящие руки, как бездомный котенок, пока в какой-то момент не появилось ощущение, что оно стало мной – заполнило меня целиком. Тело при этом почему-то совершенно расслабилось – ни одна мышца в нем не напряглась даже тогда, когда одна из рук Альдара скользнула мне между ног, лаская ноющий бугорок так же медленно и невесомо, а вторая начала поглаживать грудь. Это был какой-то… непостижимый релакс, полная нирвана – я даже не уверена, что в тот момент мне хотелось чего-то большего. А потом до меня дошло, что в спину мне упирается моя любимая часть его тела, и, превозмогая расслабленность, я повернулась к Альдару лицом:
- Ты можешь еще раз тот кувшинчик позвать? – спросила неожиданно севшим голосом, подставляя ладонь ковшиком.
И вот уже мои руки заскользили по его телу, возвращая ему с лихвой то, чем он одаривал меня. Правда, уйти в нирвану великому змею не позволило мое любопытство.
- Альдар, ответишь мне на один вопрос? – подало оно голос, в то время как моя рука в скользком масле так же медленно и невесомо ласкала его член.
- Почему только на один? Я тебе на все вопросы отвечу – на которые знаю ответы… Правда, для этого тебе придется остановиться… а то говорить трудно, и мысли путаются, - ответил он, снял мою руку со своего члена и, поцеловав в раскрытую ладонь, положил себе на грудь.
- Скажи, мне это не показалось – ты действительно по жизни не стремился… стать отцом? – спросила я, лаская уже его грудь, потому что остановиться, была не в силах.
- А ты бы хотела ребенка на моем месте, сердце мое? Хотела – зная, что его рождение будет стоить кому-то, по меньшей мере, тысячи лет жизни?
Согласна – вопрос был глупый. Не удержавшись, подалась вперед, обводя языком его сосок:
- Так может тебе действительно лучше посмотреть на меня этим вашим внутренним зрением, чтобы самому убедиться, что мне ничего не грозит?
- В этом нет необходимости. Я вполне доверяю в этих вопросах отцу и Амору – они видят потоки Силы не хуже меня. Ты человек, и тебе будет трудно понять, но я попробую объяснить… Когда смотришь на разумного внутренним зрением, то видишь его так, как будто тела у него нет – вообще нет, понимаешь? А я не хочу видеть тебя – так. Никогда. Понимаешь?
Чего уж тут не понять? Что-то в душе пронзительно защемило… Альдар, между тем, продолжал, поглаживая мой живот:
- Что же касается этих малышей в тебе… то они мне уже дороги. Дороги тем, что они – часть тебя. Амор очень точно выразился на этот счет. Я тебе больше скажу – вполне может быть и такое, что эта первая в истории девчонка ин Менар будет значить для меня даже больше, чем ее брат. Потому, что девчонка эта дорога мне еще и тем, что она – часть Амора…
- Знаешь, как у нас на Земле называют детей? Цветы жизни. Правда, некоторые при этом добавляют – на могиле родителей.
Мой великий змей улыбнулся:
- Я бы перефразировал – они цветы на могиле жизни, в которой их не было.
Я вздохнула и все-таки задала этот вопрос:
- Когда они родятся, их тоже заберут в Школу Взросления?
- Я уже думаю над этим, сердце мое. И пока что придумать ничего не получается. Сделать исключение для наших детей я, как правитель, не имею права. Упразднить же Школу как таковую – будет в корне неверным решением. Ну, не умеют альфары правильно воспитывать своих детей – не умеют воспринимать их как что-то отдельное от себя. Ты только представь, что может произойти, если неправильно воспитать живое разумное существо, от природы наделенное практически неограниченными способностями к созиданию и разрушению? Методики же воспитания Школы проверены тысячелетиями. У многих наставников и наставниц преподавательский опыт исчисляется сотнями, а то и тысячами лет. Именно благодаря Школе альфары вырастают равными, свободными и справедливыми. Знаешь, стены в ее коридорах сплошь покрывают изречения мудрецов, по сути своей, являющиеся абсолютной истиной. А над дверями каждого учебного класса начертано одно и то же изречение, принадлежащее Первому Наставнику: свобода одного альфара заканчивается там, где начинается свобода другого.
Я улыбнулась:
- Ну, надо же – у нас на Земле есть похожее выражение. Только почему-то мало кто руководствуется им в жизни.
Альдар мягко привлек меня к себе на грудь:
- То, что похожее выражение есть на Земле, лишний раз доказывает, что это абсолютная истина. Знаешь, наверно, должно было произойти то, что произошло, чтобы для меня стало очевидным: государство альфаров – далеко не так совершенно, как я думал о нем раньше… Не хочу я для нашего сына своей судьбы… и не потому, что в ней есть что-то плохое или недостойное. Просто теперь мне кажется, что правильно – это когда у каждого есть выбор. У сына же Владыки, как и у сына любого другого знатного альфара, судьба может быть только одна – сменить на посту отца, когда придет время. Единственное послабление заключается в том, что служение это не пожизненное.
Мой царственный альфар погладил меня по волосам, а потом вокруг нас снова закружили водяные вихри, смывая с наших тел масло, и это было удивительно приятно.
- Будем выбираться или еще поплаваем? – изогнув соболиную бровь и склонив голову к плечу, спросил Альдар, когда вода в бассейне успокоилась.
- Ну… можно и поплавать, - ответила я и охнула, проваливаясь в воду, вдруг переставшую быть пружинящим матрасом.
Мы дурачились с ним, как дети – тысячелетний альфар и достаточно взрослая человеческая женщина. И это тоже – было счастьем… В какой-то момент Альдар меня поймал, и потоки Силы вынесли нас из воды, поставив на бортик бассейна. Он бросил мимолетный взгляд на пол купальни, и там тут же материализовалось что-то вроде пляжного шезлонга. Мой великий змей улегся в этот шезлонг и уложил меня сверху – спиной к себе. А его божественные руки снова неспешно и трепетно заскользили по моему телу, расслабляя каждую мышцу и зажигая в нем такое же божественное пламя: