Страница 3 из 14
– А почтовая бумага с моим именем?
– Украдена.
– Моя личная печать…
– Снова подделка.
– Моя фотография…
– Куплена.
– Но мы сфотографированы вместе!
– О-о, вот это действительно плохо! Ваше величество допустили большую оплошность.
– Я был без ума от нее.
– Да, фотография – это серьезно.
– Тогда я был кронпринцем. Я был совсем молод. Мне и теперь только тридцать.
– Фотографию необходимо во что бы то ни стало вернуть.
– Мы пытались, но нам не удалось.
– Да, придется расплачиваться. Надо купить фотографию.
– Она не желает ее продавать.
– Тогда ее надо выкрасть.
– Было сделано пять попыток. Я дважды нанимал взломщиков, и они перерыли у нее весь дом. Когда она путешествовала, мы обыскали ее багаж. Дважды пытались заманить ее в ловушку… Никаких результатов.
– Никаких следов?
– Абсолютно никаких.
Холмс усмехнулся:
– Любопытная задачка!
– Но для меня это очень серьезно! – с упреком возразил король.
– Еще бы! А для чего ей нужна фотография?
– Чтобы погубить меня.
– Но каким образом?
– Я собираюсь жениться…
– Об этом я слышал.
– …на Клотильде Лотман фон Саксе-Менинген, второй дочери скандинавского короля. Быть может, вам известно, что эта семья строгих правил. Сама Клотильда – воплощенная чистота. Малейшая тень сомнения относительно моего прошлого повела бы к разрыву.
– А Ирен Адлер?
– Она грозится послать им фотографию. И она непременно это сделает! У нее железный характер. Да-да, лицо обаятельнейшей женщины, а душа – как у самого твердого мужчины. Она ни перед чем не остановится, лишь бы не дать мне жениться на другой.
– Вы уверены, что она еще не отослала фотографию?
– Уверен.
– Почему?
– Она сказала, что пошлет фотографию в тот день, когда будет объявлено о помолвке. А это намечено на ближайший понедельник.
– О, у нас впереди целых три дня! – зевнул Холмс. – Вам повезло, потому что сейчас мне надо заняться кое-какими неотложными делами. Вы, конечно, останетесь пока в Лондоне?
– Конечно. Меня можно найти в гостинице «Лэнгхэм». Я остановился под именем графа фон Крамма.
– Я дам вам знать, как подвигается дело.
– Очень прошу вас. Я так волнуюсь!
– А как насчет денег?
– Тратьте, сколько сочтете нужным.
– Без ограничений?
– Я готов отдать за эту фотографию любую провинцию моего королевства!
– А на текущие расходы?
Король достал из-под плаща тяжелый замшевый кошелек и положил его на стол.
– Здесь триста фунтов золотом и семьсот ассигнациями.
Холмс написал расписку на страничке своей записной книжки и вручил королю.
– Адрес мадемуазель? – спросил он.
– Брайени-Лодж, Серпентайн-авеню, Сент-Джонсвул.
Холмс записал.
– Еще один вопрос: фотография была кабинетного формата?
– Да.
– А теперь доброй ночи, ваше величество, я надеюсь, что вы скоро услышите хорошие вести… Доброй ночи, Уотсон, – добавил он, когда колеса королевского экипажа застучали по мостовой. – Если вы будете любезны зайти завтра в три часа, я охотно потолкую с вами об этом деле.
II
Ровно в три часа я был на Бейкер-стрит, но Холмс еще не вернулся. Экономка сообщила мне, что он вышел из дому в начале девятого. Я уселся у камина с твердым намерением дождаться его во что бы то ни стало. Меня глубоко заинтересовало, как он поведет дело, ибо своеобразие случая и высокое положение клиента придавали ему необычный характер, хотя тут не было причудливости и мрачности, присущих двум преступлениям, о которых я рассказал в другом месте. Если даже оставить в стороне самое содержание расследования, которое проводил мой друг, – с каким мастерством он сразу овладел ситуацией и какая строгая, неопровержимая логика была в его умозаключениях! Мне доставляло истинное удовольствие наблюдать, какими быстрыми, тонкими приемами он распутывал самые непостижимые загадки. Я привык к его неизменному успеху. Мне и в голову не могло прийти, что он может потерпеть неудачу.
Около четырех часов дверь отворилась, и в комнату вошел подвыпивший человек, по внешности конюх – с всклокоченными волосами и бакенбардами, с распухшей красной физиономией, в бедной грязной одежде. Как ни привык я к удивительной способности моего друга менять свой облик, мне пришлось пристальнейшим образом вглядеться, прежде чем я удостоверился, что это действительно Холмс. Кивнув мне на ходу, он исчез в своей спальне, откуда появился через пять минут в твидовом костюме, корректный, как всегда. Заложив руки в карманы, он вытянул ноги перед пылающим камином и несколько минут от души смеялся.
– Ну и потеха! – воскликнул он, затем закашлялся и снова расхохотался, да так, что под конец в полном изнеможении откинулся на спинку кресла.
– В чем дело?
– Смешно, невероятно смешно! Уверен, что вам никогда не угадать, как я провел это утро и что я в конце концов сделал.
– И представить себе не могу. Полагаю, что изучали образ жизни, а быть может, и дом мисс Ирен Адлер.
– Совершенно верно, но результат довольно неожиданный. Однако расскажу по порядку. В начале девятого я вышел из дому под видом безработного грума. Знаете, существует удивительная взаимная симпатия, своего рода братство между всеми, кто имеет дело с лошадьми. Станьте грумом, и вы узнаете все, что вам надо. Я быстро нашел Брайени-Лодж. Это изящная двухэтажная вилла, стоит она у самой улицы, позади нее сад. На садовой калитке массивный замок. В правой части дома – большая, хорошо обставленная гостиная с высокими окнами, почти до полу, а на окнах нелепые английские задвижки, которые откроет любой ребенок. За домом ничего особенного, кроме того, что с крыши каретного сарая можно попасть в окно галереи. Я внимательно осмотрел дом, но больше ничего интересного не заметил. Затем я пошел по улице и в переулке за садовой оградой обнаружил, как и ожидал, извозчичий двор. Я помог конюхам почистить лошадей и получил за это два пенса, стакан портера пополам с элем, две щепотки табаку и вдоволь сведений о мисс Адлер и о нескольких других людях, живущих по соседству. Другие меня нисколько не интересовали, но я был вынужден выслушать их биографии.
– Что же вы узнали об Ирен Адлер? – спросил я.
– Что она вскружила голову всем мужчинам в квартале и что вообще она самый лакомый кусочек на нашей планете. Так в один голос утверждают серпентайнские конюхи. Живет она тихо, выступает в концертах, ежедневно в пять часов дня выезжает на прогулку и ровно в семь возвращается к обеду. В другое время почти всегда дома, кроме тех случаев, когда поет. Навещает ее только один мужчина, зато часто. Брюнет, красавец, прекрасно одевается, бывает у нее ежедневно, а порой и по два раза в день. Это некий мистер Годфри Нортон из Иннер-Темпла [3]. Видите, как выгодно пользоваться доверием кучеров! Они раз двадцать возили его домой от серпентайнских конюшен и знают о нем решительно все. Выслушав их, я снова прошелся взад-вперед вблизи Брайени-Лодж, обдумывая план кампании.
Годфри Нортон, очевидно, играет важную роль во всей этой истории. Он адвокат. Это кое-что да значит. Что связывает их и зачем он часто бывает у нее? Кто она – его клиентка, друг, возлюбленная? Если клиентка, то, вероятно, отдала фотографию ему на хранение. Если же возлюбленная – едва ли. От решения этого вопроса зависело, продолжать ли мне работу в Брайени-Лодж или обратить внимание на контору этого джентльмена в Темпле. Это важное обстоятельство расширяло область моих изысканий… Боюсь, Уотсон, что вам наскучили подробности и сомнения, но иначе не понять ситуацию.
– Я внимательно слежу за вашим рассказом, – ответил я.
– Я все еще взвешивал в уме это дело, как вдруг к Брайени-Лодж подкатила двуколка и из нее выскочил какой-то джентльмен, необычайно красивый, смуглый, с орлиным носом и с усами. Очевидно, это и был тот субъект, о котором я слышал. Он очень спешил. Приказав кучеру ждать, он пробежал мимо горничной, открывшей ему дверь; чувствовалось, что здесь он – как дома. Он пробыл там около получаса, и мне было видно через окно гостиной, как он ходит взад и вперед по комнате, возбужденно толкуя о чем-то и размахивая руками. Ее я не видел. Но вот он вышел на улицу, еще более взволнованный, чем прежде. Подойдя к экипажу, он вынул из кармана золотые часы и озабоченно посмотрел на них. «Гоните что есть духу! – крикнул он кучеру. – Сначала к Гроссу и Хенке на Риджент-стрит, а затем к церкви Святой Моники на Эджуэр-роуд. Полгинеи, если довезете за двадцать минут!»
3
ИннерТемпл – одна из четырех английских юридических корпораций, готовящих адвокатов. Помещается в Темпле – здании, до 1313 года принадлежавшем ордену тамплиеров и получившем от этого свое название.