Страница 3 из 12
– Девушка, да вы просто кладезь знаний. Сомелье в вашем ресторане нечего делать, – рассмеялась тут Ольга Сергеевна.
– А у нас нет сомелье, – улыбнулась Тата.
– Так пусть вас сделают сомелье. У вас получится.
– Спасибо… – смутилась Тата и подумала, что это просто удача – на статью про «пино нуар» из Новой Зеландии она наткнулась в одном из журналов и решила ее прочесть. Прочитав же, запомнила и сама все удивлялась, как эти самые люди, которые описывали вина, обнаруживают такие нюансы, как, например, слабый вкус чернослива.
Ситуация разрешилась благополучно. Гости остались довольны, Тата получила хорошие чаевые.
А на следующий день ее вызвала к себе директор.
– Ты, говорят, спасла наше лицо.
– Я ничего особенного не сделала. Клиенты оказались спокойными. Хотя, конечно, странно, что все белое вино закончилось и никто не заказал его.
– Оно не закончилось. Вон несколько коробок стоит. Оно не было оформлено. За что кое-кому влетит. Да, тебе спасибо.
– Пожалуйста, – ответила Тата и вдруг спросила: – А вы не хотите сомелье в ресторане иметь?
– А нужно?
– Ну, это не только солидно – повышает статус заведения, но и выгодно.
– Это почему?
– Сомелье должен не только в винах разбираться. Он должен уметь уговорить гостя вино заказать. Официанты же просто предлагают. Не всегда успешно. Вино стоит хороших денег. Хорошее вино стоит больших денег.
Директор с интересом посмотрела на Тату.
– Я подумаю.
После этой истории прошло несколько месяцев. Тата по-прежнему ездила на собеседования в банки, страховые компании, финансовые корпорации. Но то ей не нравились место работы и условия, то она не подходила. В ресторане все текло своим чередом, директор то и дело заводила разговор о сомелье. Тата, воодушевленная, потихоньку изучила запасы вина в ресторане, скачала себе специальную литературу, ездила по винным магазинам и выставкам. Почему ей нравилось все, что связано с виноделием, она толком объяснить не могла. «Наверное, в память о папе. Или это ностальгия по детству – наш двор, стена синего винограда, давильный пресс», – думала Тата. Ей тяжело было вспоминать, что в доме теперь живут чужие люди – мать очень выгодно продала его. Тата старалась не думать, что многие вещи мать так и не забрала к себе. А она сама не могла увезти в Москву, в съемную квартиру. Вот только книги о вине, виноделии, вырезки, выписки Тата успела сохранить, взяв с собой при переезде. И если бы не это, наверное, все бы пропало и не осталось никакой вещественной памяти о том времени. И если бы Тата не потащила с собой в Москву отцовские книжки о виноделии, вырезки и выписки, так и это бы пропало.
Тата потихоньку стала понимать, почему мать продала дом. У той была надежда, что новый муж, новая семья станут родными и для дочери. Но Тата не спешила сдружиться с чужим человеком, да и он не горел желанием. Все чаще у них гостили его дети и внуки. Тата понимала, что мать старается ситуацию подправить, но, видимо, характер дяди Славы был сильнее.
Когда Тата начинала об этом думать, у нее портилось настроение и опускались руки. Хотелось каким-нибудь невероятным образом повернуть время вспять, оживить отца, вернуть дом и семью. И опять проводить теплые вечера в саду под синими гроздями терпкого винограда. Чтобы не расстраивать себя, чтобы не терять присутствия духа в этом огромном и сложном городе, Тата хранила в памяти что-то нужное и полезное из прошлой жизни. Чаще всего вспоминались истории отца с названиями винограда и мест, где его выращивают, звучавшие когда-то ботанико-географической сказкой. Тата почему-то больше всего запомнила рассказ о белом вине, которое называется «гевюрцтрамин». По словам отца, в нем не было ничего необычного, кроме аромата роз и тысячелетнего возраста. Но эти два факта будили воображение Таты.
– А подают его с сырами. С жирными, пахучими сырами, – рассказывал отец.
Тата ходила по московским магазинам, рассматривала прилавки и в уме подбирала вино к еде, а еду к вину. Кстати, сама она к деликатесам, в том числе к сырам, была равнодушна.
В один из дней ей позвонили из банка, где она прошла собеседование.
– Приезжайте, вы нам подходите. Должность небольшая, деньги соответствующие. Однако есть возможность роста, – сказали ей.
– Хорошо, – сказала Тата и поняла, что ей предстоит сделать выбор.
После разговора с начальником отдела кадров, куда ее брали на работу, Тата поехала в ресторан.
– Я бы осталась, если бы можно было работать сомелье, – сказала она директору.
Та отвела взгляд. Несмотря на обещания и частые разговоры, этот вопрос так и не был решен.
– Но у тебя же нет образования. А брать еще одного человека…
– Я бы работала и училась.
– Не знаю, вроде официанты и так справляются…
– Мне нравилось у вас работать, – улыбнулась Тата и положила на стол директору заявление.
– Все-таки уходишь.
– Да, в банк. И пойду учиться. На сомелье.
Говоря это, Тата вдруг испытала непонятный подъем – ее московская жизнь набирала обороты. И хоть пока ничего особенного она не сделала, планы вселяли надежду.
Глава вторая
Дважды два – пять
Банк занимал старое пятиэтажное здание. На фасаде красовались фальшивые колонны, белели вензеля и внушительный растительный орнамент. Тате очень понравилось, что ее новая работа выглядела такой солидной. «А банк таким и должен быть!» – подумала она, разыскивая нужный ей кабинет.
– Да, я помню вас, – сказала ей дама из отдела персонала. – Мы просмотрели анкеты и проанализировали результаты собеседований. Кроме вас, еще три человека станут нашими сотрудниками. Это вообще редкий случай, когда в банке сразу столько вакансий. В нашем случае это объясняется открытием сразу нескольких филиалов.
– Я тоже рада, что буду у вас работать, – вежливо сказала Тата.
– Вот и отлично. Давайте оформляться. В понедельник вы должны быть на рабочем месте. У нас строгая дисциплина.
Дама выдала Тате стопочку бумаг.
– Вот, нужно все внимательно заполнить.
Тата достала документы и принялась заполнять анкету.
В понедельник она вышла на работу.
Начальник стоял перед Татой и, перекатываясь с каблука на носок, чеканил слова:
– Все клиентские договора вы должны разделить на три части, разместить в папки и на каждую папку наклеить стикер с подробнейшей информацией. Все проблемы, с которыми мы сталкиваемся, проистекают из небрежной систематизации. А то и из ее полного отсутствия.
Звук его голоса заполнял большой кабинет, атмосфера сгущалась.
Впрочем, Тата не переживала. Она уже привыкла к этому необычному баритону. Только на первый взгляд в нем была угроза. Прислушавшись, можно было уловить и нерешительность, и даже мягкость.
– Я вас поняла, – Тата кивнула головой, – сегодня же начну этим заниматься.
– Да, пожалуйста, очень вас прошу. – Начальник отдела подхватил со стола бумаги и исчез в дверях.
Тата, оставшись одна, показала ему вслед язык. «Господи, да вот же зануда! Как с ним жена живет!» – в который раз подумала она о Геннадии Петровиче Рябцеве, своем непосредственном начальнике. Она уже проработала здесь несколько лет, поменяла два отдела, ее повысили до заведующей подразделением. И работа в банке была бы вполне приятной, если бы не этот самый Геннадий Петрович. Будучи старше своих подчиненных всего на несколько лет, он ввел в отделе строжайшую субординацию и принялся наводить порядок. Основным требованием был многоступенчатый учет и систематизация документов. Когда-то, до своего внезапного повышения, Рябцев прослушал курс лекций по оптимизации процессов документооборота и совершенно помешался на этой идее. Въехав в кабинет руководителя, он принялся внедрять идеи в массы.
За глаза Рябцева прозвали «Степлер». В этом прозвище была насмешка и над канцелярским занудством, и над его любовью к офисным инструментам. Карандашики, папочки, линеечки, блокнотики, файлы и дыроколы – все это потреблялось отделом в огромных количествах. Рябцев чувствовал, что его недолюбливают, но не отступал. Он вообще был не из таких – он привык быть упрямым. К тому же была цель – стать финансистом. Настоящим. Умным, дальновидным, способным видеть далекую выгоду и умеющим рисковать. А этого можно было достичь только через планомерный марш по служебной лестнице. У Рябцева не было знакомых, помочь было некому. Впрочем, надо сказать, что прочитанная в подростковом возрасте трилогия Драйзера про Фрэнка Каупервуда сыграла не последнюю роль в становлении Геннадия Петровича и стала своеобразным жизненным компасом. Отвергнув все сомнительные мотивы главного героя, Геннадий из всех книжек почерпнул, как ему казалось, главное – многое зависит от случая, и случай надо разглядеть. А тут еще наступили рисковые времена, появились полукриминальные возможности, друзья вдруг зашуршали купюрами. От всего этого на какой-то миг закружилась голова, но рядом была Мама. Именно так – Мама с большой буквы. Таисия Николаевна Рябцева была неутомимым бойцом невидимого фронта. Даже когда ее сыну казалось, что мама далеко, не видит, не знает, не осудит, Таисия Николаевна была на посту. Один Бог ведает, как ей удавалось это, но при малейшей попытке сына вступить на опасную тропу она «хватала его за шиворот». Так, преодолев все опасности, Гена окончил институт, сменил несколько мест, пока не оказался в банке в ранге руководителя.