Страница 12 из 21
Иван долго не мог выйти из шокового состояния, а потом понял, что проделанная им работа была использована Авдеем в личных целях – скорее всего, долги были возвращены в его личный карман. А для того, чтобы закрыть дебиторскую задолженность по балансу, предприятия перечислили на банковский счет долг в абсолютной сумме.
Обед заканчивался, а они еще ничего так и не обсудили. Зося сказала, что по приезду из командировки готова встретиться с Иваном у себя дома, за чашкой чая. А о своих наблюдениях просила его пока молчать. Особенно, при работниках службы безопасности – это люди со стажем работы в Комитете Госбезопасности, а в их присутствии язык нужно придерживать. Можно накликать беду не только на голову начальника, но и на свою тоже. И вообще, добавила Зося, каждый должен сам отвечать за свои поступки, а судить других может только Бог.
За день до отъезда в Лабинск Оксана добавила несколько штрихов в портрет Авдея.
В банке только ленивые не обсуждали любовные похождения Авдея, который был очень охоч до женской ласки. Все более или менее привлекательные барышни банка за время его работы в должности начальника побывали в его кабинете после окончания рабочего времени.
Он нетерпимо относился к отказу со стороны своих избранниц и строптивых увольнял с работы. Отказников было немного, и они сами молча ушли из банка. А те, которые побывали в его кабинете, быстро впадали у него в немилость. Они продолжали работать в банке, стесняясь лишний раз поздороваться или посмотреть в глаза коллегам. Однако, женская логика такова, что каждая последующая считает, что она лучше предыдущей и именно ей суждено стать последней спутницей легкомысленного, но такого желанного банковского руководителя. Но ничего не происходило, и список подружек начальника по столу для заседаний продолжал пополняться.
Этот огромный, красного дерева, стол для заседаний, купленный и установленный в кабинете начальника после ремонта здания, постепенно превратился в секс-символ филиала. Главный бухгалтер банка Ступина вполне серьезно начала переговоры с центральным аппаратом об увеличении лимита представительских расходов, за счет которых она планировала купить в кабинет начальника диван потому, что сидеть за этим опозоренным столом на совещаниях брезговала, как и все руководители среднего звена.
Зося посмеялась над любвеобильностью начальника, но Оксана вполне серьезно предупредила, что Авдей глядя на ее, Зосю, уже конкретно пускает слюни, и Зосе надо быть очень осторожной, чтобы ее не уложили на стол для заседаний.
Кроме улыбки, новые познания о своем начальнике вызвали у Зоси недоумение – внешне корректный, интеллигентный, умный человек содержал глубокое внутреннее противоречие, не умел контролировать свое поведение и сдерживать эмоции. И все-таки, следует признать, думала она, что присутствует в нем какая-то притягательная сила, которой не могут противостоять вполне благоразумные банковские красавицы. Может, покорно подчиняются властности и неприкрытому цинизму его натуры?
Серые, холодные глаза, ленивая высокомерная улыбка – очень похоже на удава, который смотрит на кролика, приглашая его стать обедом для своего высочества. Слухами о любовных интригах Авдея переполнены все банковские отделы, но женщины по-прежнему поддаются его обаянию, притягиваются к нему, как к магниту, хотя каждая из них, наверняка, боится, что в ближайшие дни она будет заменена следующей жертвой его любви и циничного обаяния.
«В любом случае, – решила Зося, – надо держаться от него подальше».
Занятия в школе банковского бизнеса увели ее мысли от всего, что осталось в Горевске – она умела концентрировать свое внимание в одном направлении. Сейчас важно было понять, как грамотно провести эмиссию акций банка.
По законодательству акционерами банка могли стать, как физические, так и юридические лица. Но акционирование государственных предприятий в Лабении было приостановлено, а имущество банка до настоящего времени принадлежало государству. Лекции на курсах читали специалисты государственных министерств и ведомств. Но и они не знали, как правильно акционировать банк, ранее исполняющий функции государственного финансового агента.
Идею Зосе подсказал муж. Их вечерние разговоры давно стали семейной традицией. Зося знала, что Александру Михайловичу можно задавать любой, даже «служебный вопрос», и через день-два получить, если не консультацию, то хотя бы грамотный совет. Александр Михайлович считал, что в первую очередь акционерами Горевского филиала Проминвестбанка могут стать предприятия с государственной формой собственности. Причем, их доля в уставном фонде банка должна составить контрольный пакет. Именно так, провело бы акционирование банка государство. Будет странно, если государство спокойно позволит передать банк в частное управление. Эти вопросы могут возникнуть гораздо позже. Сейчас время экономического хаоса, но придет стабилизация, руководство республики начнет подводить итоги и задавать вопросы. В этом случае консолидация акций банка в собственный портфель ценных бумаг возвратит государству контроль над своим бывшим финансовым агентом.
«Ты, Зосенька, – подвел итог Анцев, – можешь подготовить постановочный вопрос для Авдея, а он пусть обсуждает эту проблему с генеральным директором банка. Продажа акций банка государственным предприятиям, возможно, должна стать концепцией развития банка и потребует согласования с министерствами или имущественными ведомствами».
Зося на следующий день позвонила Авдею и рассказала ему, как можно акционироваться самостоятельно и, одновременно сохранить долю государства в уставном фонде банка. Авдей честно ей ответил, что почти ничего не понял. Но готов вместе с ней встретиться с генеральным директором банка и доложить ему о предложении Горевского филиала. Откладывать этот вопрос до ее возвращения в Горевск он не хотел и поручил подготовить к завтрашнему дню докладную записку на имя генерального директора за подписью Авдея.
Встречу Зосе он назначил в фойе центрального аппарата Проминвестбанка. Генерального директора банка Зося видела раньше всего несколько раз, во время его приездов в Горевск. Выступая перед коллективом филиала, он оперировал фактами и цифрами, не глядя в текст доклада. Смысл его выступления всегда был конкретен и понятен. На первый взгляд, это был человек коммуникабельный и доступный для общения на любом уровне.
Сегодняшняя встреча с «генеральным», судя по его поведению, ничего хорошего посетителям из Горевского филиала банка не сулила.
Николай Георгиевич молча листал свой «ежедневник» и делал какие-то пометки на полях. Зося подробно рассказала о своем предложении формирования уставного капитала банка и умолкла. В кабинете стояла тишина. Зося посмотрела на Авдея, тот в недоумении пожал плечами. Наконец, Николай Георгиевич закрыл свой блокнот, снял очки и посмотрел на Зосю:
– Извините, потребовалось время, чтобы осмыслить сказанное Вами. Все понятно и очень просто! Как это мои спецы до этого не додумались? Ваше предложение вполне уместно и может перерасти в концепцию. Предстоит ряд согласований, но с этим, думаю, мы быстро справимся. Я что-то пропустил Вашу фамилию – будьте любезны напомнить мне.
– Чарышева, – вторично представилась Зося, – Зоя Николаевна.
– Чарышев Николай Васильевич имеет к Вам какое-то отношение?
– Да, это мой отец.
– Систему акционирования он подсказал? Насколько я владею информацией, химкомбинат уже давно преобразовался в народное предприятие.
– Идея действительно мне подсказана, но не отцом, а мужем. Мой муж Анцев Александр Михайлович.
Николай Георгиевич широко улыбнулся и сказал:
– Передайте ему от меня огромную благодарность. Я сразу почувствовал какой-то знакомый почерк, но не мог даже предположить, что московскому коллеге интересны наши проблемы.
Николай Георгиевич вышел из-за своего стола и пересел на стул, рядом с Зосей.
Секретарь принесла кофе, приготовленный по ее фирменному рецепту, и тарелочку с маленькими пирожными. Николай Георгиевич оказался интересным собеседником. Главной темой разговора стала религия. Оказалось, что у них есть точки соприкосновения в благотворительной деятельности по возрождению заброшенных и обветшавших храмов. Только личное отношение к религии в корне отличалось – Николай Георгиевич был истинно верующим человеком, а Зося всегда считала себя атеисткой.