Сердце Крима

— Добрый день, — произнесла Робин, но насторожилась. Такая дружелюбность может быть обманчива.

— Вы к Алиссе Бертли? — поинтересовался врач. — Вы родственники?

— Да. Я её старшая сестра, а это наш общий друг Девид Метзон. — любезно ответила Робин. — Что с Алиссой?

— Она в коме. Девушка перенесла множество операций и теперь ей ничто не угрожает. Но… к сожалению, мы ничего не смогли сделать и… она потеряла зрение. — сказал врач и кратко, сочувственно посмотрел на пострадавшую.

— Она больше не сможет видеть? — спросила Робин, не веря, что такое возможно.

— К сожалению, да. Простите, я вас оставлю… — сказал врач и поспешил уйти.

— Почему так случилось? — остановил врача Девид.

— Лобовое стекло машины было плохого качества и оно разбилось на большие, острые осколки и они прорезали яблоко глаз девушки… Мы сделали всё что могли. — оправдывался врач и смог вырваться из рук юноши.

Врач вышел из палаты.

— Не верю, я этому ублюдку. — разозлился Девид.

— Тише Девид, всё будет хорошо… — надеялась Робин и присела на стульчик около койки сестры. — Живут же люди и без глаз, и без слуха, и без рук, и без ног… И мы справимся.

Робин сожалела о том, что не смогла уберечь младшую сестрёнку от опасности. Она жалела, что в трагичный час её не было рядом с Алиссой. Не что не могло предчувствовать беду... Беда приходит в дом тихо, без приглашения, молча садится за стол и наблюдает как домочадцы паникуют, ищут решения, горюют, отчаиваются и плачут.

Солнечный свет, который иногда пробивался сквозь тучи, освещал палату Алиссы и мягко ложился на больничную кровать. На ней лежала девушка, которая не жаловалась на жизнь, может только себе и лишь в душе. Из прекрасной, красивой девушки, Алисса превратилась в изуродованный кусок плоти. Её тело покрылось уродливыми, зашитыми ранами, переломами, ушибами, разорванной кошей и раздробленными костями. Всё это скрывалось за повязками бинтов, наложенных гипсов и перетянутых бандажей. Но сильно изуродовано лицо, со лба до носа нанесена повязка, закрывающая глаза, а из под неё торчали чёткие следы разорванной кожи и плоти. Даже её красивые, ухоженные чёрные волосы, которыми она так сильно гордилась и дорожила, были выбриты на голо. Какой страх пришлось пережить, какую боль пришлось стерпеть маленькой сестре... а ведь это только начало.

— Страшно… страшно жить. — печально сказала Робин, держа в руках ладонь сестры и чувствовала её холод. — Я не думала, что такая беда может случится с нами... Я всегда думала, что она обойдёт нас стороной. Алисса тоже так думала, всегда. «С нами ничего не случится, беда обойдёт нас стороной», говорила она.

— Всё будет хорошо. Ты сама не волнуйся… — сказал Девид.

— Хорошо, — сказала Робин и вытерла слёзы с щёк.

Девид заметил, что девушка плачет от горя.

— Робин? — сказал Девид, смотря на неё.

— Всё нормально, — через горечь в горле сказала Робин и отпустила руку сестры — Ай! — воскликнула от боли. — Что же за день сегодня.

Робин посмотрела на свою ладонь и увидела, что на пальцах остались небольшие царапины, которые быстро наливались кровью. Повернув холодную руку сестры, старшая Бертли увидела, что у той в ладони застрял небольшой осколок стекла. Из глаз девушки покатились слёзы, когда она увидела осколок. Это говорило о том, что уход в больнице ужасен, если они не заметили осколка в ладони, то и не заметят осколков и в теле. Сквозь слёзы горечи, обиды и разочарования, Робин сама вытащила осколок из ладони сестры, обработала стоящей рядом зелёнкой, и завязала платком.

Через минуту в палату вошёл врач, и попросил посетителей уйти. Робин Бертли в отчаянии потребовала, чтобы Алиссу выписали немедленно, они решили сами дома заботится о ней или в худшем случае перевести её в другую платную больницу. Семья Бертли не пожалеют средств ради спасения девушки, а как известно ради денег люди готовы на всё. В платной больнице за Алиссой будет кругло часовой присмотр, лучшие врачи, медикаменты, питание, уход и всё что нет в бесплатных больницах. Врач спокойно согласился выписать пациентку и любезно велел родным вернутся за ней после завтра вечером, к этому времени подготовят все нужные бумаги и разрешения.

С непонятным чувством Робин и Девид покинули палату и направились к лифту. Мимо них, как будто не замечая людей, пробежали врачи и мед-сёстры в дальнюю палату. Их вид показался встревоженным и напуганным.

— Наверное что-то случилось. — сказал Девид девушке.

— Наверное… — туманно сказала она.

Они обернулись, чтобы посмотреть куда побежал мед-персонал. Коридор быстро опустел, мед-персонал скрылся за дверьми одной из палат. Наступила тишина. Родные Алиссы поспешили к лифту и зашли внутрь. Двери лифта, скрипя, стали затворяться и из-за этого замигал свет в кабинке. За долю секунды, до закрытия дверей, в лифт влетел человек и набросился на Девида. В полутемноте, юноша ударился о стенку кабинки и почувствовал как что-то тяжёлое навалилось на него и тонкими пальцами пыталось разодрать ему шею и грудь, но плотная одежда не позволяла это сделать. В полутьме мигающего тусклого света, Девид частично смог разглядеть нападающего, у него было бледное, перекошенное лицо и горящие, красные глаза. Робин попыталась помочь другу, но в узкой кабинке лифта это почти не удавалось сделать. Двери лифта, скрипя, распахнулись, и нападавший, как зверь, выпрыгнул из него, потащив за собой Метзона. Теперь, Девид в свете помещения увидел человека напавшего на него, им оказался пациент сумасшедшего дома, одетый в бледно-голубую рубашку с порванными, длинными рукавами. Вырвавшись из цепкой руки пациента, Девид одним ударом уложил его на пол. Человек, издав хриплый звук, упал на пол и корчась, как от ломки, говорил: «Ты следующий, мой договор окончен. Ты следующий! Следующий! Мои муки закончились. Ты следующий».