Любовное море

Они идут вместе по цветущему городу и мило обнимаются практически через каждый метр. Смотря на все это, Макс вдруг подумал, что хочет эту девушку. Но не так, как он хотел таких особ раньше. Он почувствовал глубоко в себе такое желание, которое сложно было подавить при помощи правой руки и бумажных салфеток.

Это желание буквально заполняло все его странное тело. Оно переливалось через край и заливалось глубоко в душу.

Пытаясь во всем разобраться, Макс начинал все больше понимать, что ему хочется любви. Именно любви, а не чего-то еще. Он боялся даже мысленно признаться себе в этом. Внутри него все еще сидел тот самый Макс, который любил отпускать грязные шуточки и жестко ненавидел все, что связно с чем-то милым, няшным и любовным.

Он не давал новому Максу разобраться в себе. Он служил своего рода иммунитетом от инфекции, если такой инфекцией было желание кого-то любить.

Правда и сама «любовная инфекция» не дремала. Она накапливалась и накапливалась в организме, желая найти выход.

И однажды мощный иммунитет все-таки дал сбой. Как-то раз ночью Макс нашел в интернете странный фильм, где рассказывалась история одной пары, которая вместе преодолела «огромный рулон» жизненных трудностей.

Раньше парень лютой ненавистью ненавидел такие творения режиссеров. Но теперь он молча смотрел в монитор, осознавая, что плачет, как маленький ребенок. И слезы его, будто ливень всемирного потопа, заливали все, что только можно на компьютерном столе.

Утром он не мог понять, что с ним случилось. Но чувство того, что он сходит с ума все усиливалось. Он до боли в сердце хотел любить и тонуть в своей собственной любви, как в огромном море.

Но он не мог получить желаемое. Ведь чтобы начать борьбу за что-то необходимо признаться себе в том, что тебе необходимо именно это, а не иное. Такого признания сам от себя он получить не мог.

Все детство и юность он полностью отрицал любые отношения с противоположным полом. А тут его самого накрыла волна романтической жажды. Он был похож на психиатра, который свихнулся, или на гомофоба, который переспал с собственным другом.

От этого ему было страшно. И такой страх сказывался на его поведении. Например, на прошлой неделе он не выучил обществознание. Но при этом он не попытался заговорить учительницу, найти выход из ситуации или сказать хоть что-то. Он просто стоял и смотрел сквозь всех. И мало кто догадывался, что все его мысли вот уже не первый месяц направлены явно не на обществознание.

Конечно, все подростки в старших классах немного не в себе. Но Макс был поистине самым странным из всех. Поэтому с каждым днем звание местного психа закреплялось за ним все больше.

Хотя он не знал о таком звании, ведь ему не хотелось ни с кем общаться. Нет. Даже больше. Он стал бояться каких-то либо контактов с внешним миром, предпочитая находиться в обществе своего верного компьютера.

Теперь он в чем-то понял Коляна и всех тех людей, которые избегают буйных прогулок и тусовок. Он понял их на своем горьком примере. Но это понимание нисколько его не спасало.

И вот однажды, когда он снова пялится в монитор взглядом зомби из американского фильма, произошло кое-что, что заставило его, как следует взбодриться.

Родителей парня не было дома. И он преспокойно играл в очередной шутер, все дальше уходя от проклятой реальности.

Но сделать это не позволил его дверной звонок. Он подал свой идиотский сигнал, заставив парня подпрыгнуть.

— Какого черта! Ошибся кто-то, — сразу подумал Макс. Но звонок снова взялся за старое.

— Мне не нужен ваш хренов пылесос, суши или что вы там рекламируете! — Не зная, зачем выкрикнул Макс. Как бы вторя его словам, звонок вновь подал голос.

С непреодолимым желанием убить любого, кто бы там не пришел, Макс выскочил в коридор и распахнул дверь.

На пороге стоял Колян. Тот самый Колян, с которым они нормально не общались уже целый год. Тот самый Колян, который забыл про Макса, тратя все свободное время, на Лерку.

Но теперь он без предупреждения ломился в его квартиру. Наверное, этому хитрому дятлу что-нибудь надо? Определенно так!

— Колян? Что ты хотел? Я тебя кроме школы лет десять не видел.

— Макс! Произошло кое-что очень важное. Ты единственный, кому я могу это рассказать, чувак. Я пришел, чтобы помочь тебе и заодно поделиться всем этим. Давай! Выползай из своей трехкомнатной жопы!

Голос парня был весьма торжественным. Это даже немного завело Макса.

— Слушай, если это так важно, то расскажи это в хате. У меня как раз родоков нету. Так лучше будет, — Макс сделал жест рукой, как бы приглашая его войти.

— Ну… Как знаешь, — Колян возбуждено заскочил в квартиру. Максим проводил своего гостя в зал.

Там он усадил нежданного визитера на диван, а сам принес из холодильника лимонад и сел на большое кресло, купленное еще в конце девяностых. Конечно, можно было сказать, что парни выпивали пиво. Но в отличие от американских семей, у нас в холодильниках редко можно встретить что-то покрепче молока. И это не потому что все такие правильные. Просто алкоголь для простых, русских семей — это дорогое удовольствие. Слишком дорогое, чтобы запасать его впрок.

Так что даже тот факт, что лимонад оказался в наличие — это уже настоящее чудо.

— Чувак, я не буду медлить и сразу скажу, — запинаясь, произнес Колян, отпивая лимонад из кружки. — Я хочу пить, как сука, потому что у меня аж все горит. Щас бы прям выпил ведро, если бы было. Иногда знаешь, такой сушняк бывает.

— Спасибо за быстрый и четкий рассказ.

— А да, точно! Значит так, у меня было «это» с настоящей девушкой!

— Это что такое за «это»? Я на твоем языке не понимаю, — Макса так рассмешил Колян, что у него даже появилось чувство юмора. И он почувствовал себя заметно лучше.

— Я занимался сексом, старик! Вот что значит «это»! Я вставил телке в первый раз в жизни!

— Какого черта! Ты мутишь с Леркой уже полвека. И ты только сейчас ее «завалил»!?

— Да какая еще Лерка? Я ее послал две недели назад.

— То-то я не вижу вас вместе в последнее время в школе… Соболезную, чувак.

— Да какое в жопу соболезнование!? Мне плевать на эту плоскую суку! Я уже после первых двух месяцев ее разлюбил. Так мутил, пока мутится… Она такая целка-патриотка, что в ее трусы и отряду нац. гвардии не пробраться. Это она с виду похожа на нимфоманку. А так нееее… — Колян скорчил смешную рожу, показывая крайнее пренебрежение.

— Подожди! Если не Лерка, то кто же тогда тебя так осчастливил?

— Ирка Дыркина! Как тебе такое!?

Колян говорил об Ирке Цвиркиной, которую «местные, народные сказители» прозвали Дыркиной.

Это странноватая особа, которой было уже лет под тридцать, вполне любила выпить и все что связанно с данным действом. Она спокойно признавалась, что ей плевать на любые отношения, кроме постели.

За это ее все молодые мамочки, вместе с бабками совковского разлива, мечтали сжечь на костре. То ли они реально были ярыми борцами с содомом, то ли просто завидовали.

Ведь в их жизни не было ничего, кроме пьяных хрюканий собственных мужей и грязных пеленок. А Ирка воплотила в жизнь все тайные мечты, которыми полна почти каждая вторая особа женского пола, вопреки всем своим выкрикам о высших ценностях и материнстве.

Услышав ответ Коляна, Макс даже немного поперхнулся лимонадом.

— Как так! Она же старая. Как она вообще тебе дала?

— Ну, я тоже не молодой. Мне уже через полгода восемнадцать…. Это целая история. Здесь прям шпионская сага намечается.

— Да говори ты уже, шпион хренов! — Не выдержал Макс. И Колян начал говорить.

— В последнее время я стал все больше пересекаться с Пашей-монтером. Может, знаешь такого? Такой нормальный мужик, ему уже лет 25 где-то. Вот он меня и надоумил обратиться, так сказать, за помощью к этой самой Ирке. После школы я купил вина (еле продали суки с этими дебильными законами). Так вот, я купил вина и пришел прямо к ней домой, как к тебе сейчас… Она была дома…. И я сказал ей, что, мол, давно ее видел и хотел пообщаться и все такое. Она поначалу начала выеживаться. Но я сказал, что мне уже двадцать, типа я студент из другого города. Потом мы с ней зашли в хату. Кстати нормальная такая хата. Это все брехня, что у нее там наркопритон. Так вот, зашли мы в хату, и там все случилось, короче.