Страница 46 из 61
Издав последний рык, он тяжело взлетел, «хромая» на одно крыло, и поспешил скрыться.
- Лот кронгра. Воистину у тебя голос, как у дова. Союзники Алдуина дважды подумают после этой победы, – похвалил блондина Партурнакс.
- Какая уж тут победа, - усмехнулся парень, - раз Алдуин ускользнул.
- Ни ливра хин моро. Верно, это не окончательная кронгра – победа. Но даже герои древности не смогли одолеть Алдуина в открытом бою. Алдуин всегда был палок – горд в своей силе. Узнагар пар. Он принял владычество, как свое родное право. Это должно поколебать верность дов, которые ему служат.
- Тогда, - Лин выронил обломок меча из рук. – Нам надо узнать, куда он… направился…
Я почувствовала правой рукой пушистый мех Лавины и обняла волчицу. Лин подошел к нам и тоже опустился рядом. Принявшая своё истинное обличье Дранаа пошла за брошенной сумкой с зельями и едой, за которой она ходила к Седобородым.
А Партурнакс взревел, возвещая всему миру о победе Довакина.
========== Глава 28 ==========
-1-
Я пришла в себя с ощущением непривычной лёгкости во всем теле. Оно было тем более странным, что последним моим воспоминанием была недавняя битва с Алдуином, после которой у меня должна была адски болеть каждая мышца и косточка. А недавняя ли? Я села на кровати, опустила ноги на пол и протёрла глаза, отгоняя последние остатки сна. Натянув башмаки и прополоскав рот кисловатой водой из стоящего рядом кувшина, я выдвинулась на поиски своих друзей. Не обнаружив никого в залах Высокого Хротгара, я направилась во внутренний двор. Пронизывающий ветер горной вершины заставил меня зябко поежиться и пожалеть о том, что я не догадалась накинуть что-нибудь поверх тонкой шерстяной рубахи.
Седобородые стояли вкруг большого костра, недалеко от тропинки, поднимающейся к Партурнаксу, и наблюдали за тренировкой Лина и Дранаи. Парень показывал ей различные стойки и приемы, орка повторяла за ним, а потом они закрепляли знания в тренировочном бою друг против друга. Я подошла к Седобородым, пожелала им доброго утра и тут же была сбита с ног налетевшим центнером радостно повизгивающего белоснежного меха.
- Лавина, девочка моя! – я села, обняла волчицу и зарылась пальцами ей в шерсть. Питомица не находила себе места, извиваясь, терлась об меня, подставляя под ласковые почесывания то широкий лоб, то плечи, то живот, облизывала-целовала в обе щеки и даже попыталась пристроиться у меня на руках, как это бывало во времена её щенячьей юности.
Вдоволь наласкавшись, она успокоилась, но отходить не стала, устроившись подле моей ноги и плотно прижавшись к ней. Я поглаживала ее по голове и ждала, пока Лин и Дранаа, уже заметившие меня, завершат свои упражнения.
Но что-то пошло не так. Облака сгустились, небо потемнело, Лавина и Седобородые исчезли, а мои друзья стали отдаляться. Я побежала к ним, но все никак не могла сократить расстояние. Я попыталась выкрикнуть их имена, но слова словно по собственной воле отказались слетать с языка. Послышался Ту’ум, а через секунду началась буря. Мои ноги будто приросли к земле, я не могла сделать ни шага.
Внезапно наступила звенящая тишина, в которой были слышны лишь два звука: мое дыхание и свист воздуха, рассекаемого мерными взмахами крыльев. Земля под ногами слегка вздрогнула, когда передо мной приземлился Алдуин. Я снова, как тогда, в битве, ощутила себя ничтожной мышью под немигающим взором этого древнего змея. Его алые глаза, казалось, могли выпить душу через мои зрачки. Он жаждал ее, я чувствовала его голод. Разверзнутая пасть с острыми зубами стала надвигаться на меня.
– Архимаг! – Я услышала знакомый голос. – Не верь в это. Это всего лишь сон. Очнись! – Передо мной, создав магический барьер, материализовались четверо представителей ордена Псиджиков.
«Очнись», – твердили они, а черный дракон все пытался прорваться сквозь ограждающие чары.
Голова кружилась, а во рту чувствовался сильный привкус желчи. Меня уносило все дальше от эльфов и Алдуина, и в конце концов я утонула в кромешной темноте…
А когда очнулась, перевесилась через кровать - меня сразу стошнило - да так и осталась висеть, не в силах подняться. Болело всё. Позвоночник будто бы нашпиговали раскаленными иглами, голова раскалывалась почти что буквально, все конечности словно налились вместо крови едкой кислотой. Одну руку в лубке я не чувствовала вовсе. Впрочем, теперь можно было быть уверенной, что это не сон: таких паршивых снов просто не бывает. Я закрыла глаза – всё равно перед ними плавала какая-то муть, которая относилась скорее к недееспособности моего зрения, чем к исторгнутому моим желудком месиву. Хотя запах определённо шёл от последнего. Задержав дыхание, я неимоверным усилием забросила верхнюю половину туловища обратно на кровать и, кажется, снова отключилась.
Очнувшись в следующий раз, я сразу почувствовала что-то тяжелое у меня на груди. Боль немного утихла, и я смогла почти без усилий поднять руку, в которую тут же ткнулся нос моей питомицы. Я слабо улыбнулась и погладила ее, услышав в ответ тихое поскуливание. Лавина принялась вылизывать мое лицо.
– Перестань, – я попыталась оттолкнуть её, но волчица даже не обратила внимания на мои слабые попытки и была твёрдо настроена продемонстрировать мне всю прелесть умывания волчьей слюной. Мне оставалось лишь смириться. Я сцепила обе руки в замок на её шее и уткнулась лицом в густой мех. Звериная шкура была пропитана запахами леса, а ещё – немного, но отчетливо – крови; правда, эта смесь была приглушена свежестью морозного горного воздуха. А когда-то от неё пахло домашним уютом и выпечкой, которую постоянно готовила Тильма. Как давно это было…
Решив, что стоит уже умыться по-человечески, я села на кровати и заметила на каменной тумбе рядом поднос с миской мясной похлебки, парой кусков хлеба и кружкой еще горячей медовухи. С помощью волчицы мне удалось добрести до умывальника. Ополаскивая и вытирая лицо, я прикидывала, сможет ли мой ослабленный организм переварить алкоголь, и в итоге решила не рисковать. Большая часть мяса из похлебки тоже оказалась мне не по силам, пришлось призвать на помощь Лавину, которая с удовольствием умяла остатки.
После завтрака я чувствовала себя почти здоровой. А если не шевелиться и не дышать - так и вовсе, кажется, горы могла бы свернуть. Но двигаться и дышать приходилось, поэтому, отправляясь на поиски друзей, из комнаты я вышла по стеночке, поддерживаемая с другой стороны плечом верной питомицы.
Их я не нашла, зато наткнулась на одного из Седобородых. Арнгейр сидел за столом в зале переговоров и читал книгу. Освещали весь этот зал лишь пара свечей, которые принес с собой пожилой мужчина. Я подбрела как можно ближе к свету и осторожно опустилась на стул, пытаясь унять дрожащие ноги. Мужчина же, кажется, нашего с Лавиной присутствия и не заметил вовсе.
Я погладила её по голове и одернула, когда любопытный нос потянулся к подсвечнику на столе. Волчица фыркнула, и небольшой огонёк затрепетал, рождая на стенах затейливую пляску света и тени. Арнгейр наконец поднял взгляд от книги.
– Ты съела все, что я тебе принес? – от его внезапного вопроса я вздрогнула и не сразу поняла, что он ждет от меня ответа.
– А, да, спасибо. – Я положила руки на колени и попыталась разглядеть содержимое открытой страницы.
– Ты что-то хотела? – Седобородый нарочито небрежно захлопнул книжицу и спрятал предмет моего интереса в складках своего одеяния.
– Вы не видели Лина и Дранау? – Я обращалась к огню свечи, стараясь избегать смотреть в глаза своему собеседнику. В таком свете они вызывали у меня странное и неуместное чувство страха.