Страница 3 из 11
Как говориться, «простым» людям не дано знать, почему они воюют друг с другом, а вот «сложные» обо всём ведают. Они считают себя властителями земного мира и производят его раздел руками своих народов, их кровью, несчастьями и бедами. Всё вульгарно и просто.
Некоторые изменения после войн и природных катаклизмов, всё же, и не этой Земле произошли. Они, как говорят, материализовались не только во всём мире, но и в неведомой России, потому что она часть его и, пожалуй, что, как всегда, основная. Те, кто пытался спорить с этим, сели в лужу и до сих пор в ней находятся с горькой обидой на физиономиях. Что ж, у каждого своя забота. Но страны, как обычно, поднимались из руин и, как обычно, процветали те господа, которые опять объявили своей частной собственностью всё то, что Господь щедро раздал всем людям. Без исключения.
Недалеко от шоссейной дороги, в роще, на небольшом лугу отдыхала небольшая компания молодых парней, человек девять-десять.
На весь лес горланил музыкальный двуногий фарфоровый робот, отдалённо напоминающий своим обличием человека. Он выполнял роль не только проигрывателя, радиоточки, но и собеседника. Изнутри специфической двуногой машины звучала громкая музыка и песня. Она исполнялась солистом с басистым голосом, из динамиков робота, встроенных в его тело, на свободы извергалось что-то очень жёстко-ритмичное на английском языке. О чём эта песня, никто и не задумывался. Да и какая разница. Лишь бы громко…
Тут же, на поляне, валялись опорожненные глиняные бутылки из самого различного спиртного. У потухшего костра сидели три русалки с зелёно-жёлтой кожей и пышными волосами на голове, примерно, такого же цвета. Довольно симпатичные. Время от времени они занимались с юнцами сексом, прямо тут, на поляне.
Русалки имели почти человеческий облик – две руки, столько же ног… Правда, вместо ступни их задних конечностей были похожи на широкие ласты.
– Тётка Надька, у тебя всё там хлюпает, как в болоте, – говорил своей необычной партнёрше смуглый и черноглазый парень, делая свой дело. – Ведра два в тебя мальчишки влили!
– Так ведь и отдохнуть не даёте. Наши водяные парни-русалы поскромнее, – прокряхтела она. – Всё? Завершил? Кончил дело – гуляй смело! Давай, Ваня Снегирёв, твоя очередь! Ты ещё со мной не пробовал. Иди сюда!
– Иду, – ответил длинноволосый, малорослый и щуплый паренёк, – сейчас познакомимся!
Рядом стоящего музыкальный робот прекрасно имитировал звучание музыкальных инструментов, голоса птиц, зверей, человеческую речь, всё, что угодно, причём, без труда делал это одновременно. Сделав секундную паузу, он громко объявил:
– Зверейте все! Вам снова предстоит услышать прославленную крик-группу «Смерч»! Ваши уши порадует неподражаемый голос певца, композитора , поэта Ивана Снегирёва. Наш музыкальный вопль называется «Призрак»! Распахните ваши рваные души и огромные уши! Пусть сексуальные пары совокупляются под музыку! Вперёд».
Громко зазвучала песня. Под музыкальное сопровождение электрических гитар, органа, ударных и прочих музыкальных инструментов и пел, фарфоровый робот солировал голосом Ивана Снегирёва:
– Мёртвая у смерти хватка!
Но в безумной круговерти
Умирать нам будет сладко.
Господа, не бойтесь смерти!
Всем нам суждено,
Погибнуть шутя.
Смерть с нами давно,
Смерть – наше дитя!
Извиваясь под телом Снегирёва, как рыба-змея, Надя с каким-то надрывным стоном не сказала, а прохрипела, предупредила:
– Если наши ребята-русалы увидят, что мы тут с вами кувыркаемся, то вам тяжело придётся. Русалы нас любят. Среди них не все такие развратные, как мы. Наши мужики умелые… Они просто вас поубивают. Умелые!
– Ты не отвлекайся, чёрт возьми. Сексом ведь занимаешься. Сбиваешь с ритма своим кваканьем, – задыхаясь, ответил Снегирёв. – А с ними разберёмся. Пусть к нам прыгают. Мы – не робкие. Каждый из наших музыкантов и фанатов двоих-троих водоплавающих мужиков запросто замочит.
– Давай, работай, Снегирёв. Я тебя почти совсем не чувствую, хвастун, и от скуки засыпаю.
– Да и ты не лежи, как камбала! Шевелись! Ты же, всё-таки, почти человек.
– А ты почти что русал, но непутевый. Всё мусолишь там… у меня по верху. Совсем, что ли, тупой или пьяный? Разобраться никак не можешь.
Иван, на короткое время принял сидячее положение, резко приподнял её тело и поставил Надю на четвереньки. На сей раз, такой вариант устроил их обоих, изрядно подвыпивших. Его, не такой уж крупный и твёрдый фаллос, наконец-то, вполз туда, куда надо. Даже не вполз, а упал в бездну, будто матрос пенсионного возраста, за борт большого корабля.
А фарфоровый робот, наблюдая за всем происходящим, вошёл в творческий экстаз. Одновременно имитируя голос Снегирёва и музыку, он гремел и орал на многие десятки километров:
– Взбудоражена округа.
Мы, нагие, будто в бане.
Мы не можем друг без друга
В злом безжизненном тумане!
А с нами другим
В небеса уходить.
Нам скучно одним –
Давайте дружить!
У меня – подружек сотня,
У тебя друзей хватает.
Пусть и завтра, и сегодня
Смерть по улицам гуляет.
Не плачь, не скули!
Сгорать – так сгорать!
За нами пришли,
Пора умирать.
Завершилась эта песня, и тут же загремели аккорды новой. Тут же неизвестно откуда появилась большая группа бородатых и усатых парней русалов в одеждах бурого и серого цветов с дубинками в руках и острыми камнями. Зеленокожие и зеленоволосые, ластоногие мужики и парни были настроены решительно.
– Долбанные кайфоломщики, – Снегирёв почти резво вскочил на ноги. – Так и не дали закончить.
Девушки-русалки, не сговариваясь, мгновенно бросились в густые придорожные кусты. Там они были в относительной безопасности. А через мгновение началась жестокая драка, в буквальном смысле слова, не на жизнь, а на смерть. Вход шло всё: не только камни и дубинки, но и электрогитары и стеклянные бутылки. Дрались жестоко и безмолвно, били друг друга неторопливо, но наверняка, будто пили чай и никуда не торопились.
По дороге мчалась легковая машина. Это был транспорт без колёс. Вместо них, как, в основном, на всём существующем в той стране и мире, сплошная подушка из плотного и жёсткого материала, напоминающего резину. Движение такого автомобиля напоминало небольшие прыжки. Как только корпус такой машины, парящий в сантиметрах пятнадцати-двадцати над дорожным покрытием, даже незначительно соприкасался с ним, машину поднимало вверх. Но езда на таком «попрыгунчике» была относительно комфортной и безопасной. Подобного рода автомобиль мог передвигаться по воде и даже по воздуху, стоило только выпустить из левой и правой стороны корпуса небольшие крылья из лёгкого металла.
В этом «попрыгунчике» сидели двое молодых людей – бородатый и не так давно воскресший, вернувшийся с того света, Михаил Гиров и рядом с ним, за рулём, слегка лысеющий Родион Платонов.
– Не жалеешь, Родька, что тебя из Верховной школы врачевания и знахарства выперли? – Спросил Гиров. – Без серьёзного диплома коротаешь.
– Миша, – засмеялся Платонов, чему меня могут научить идиоты, которые геморрой не в состоянии отличить от ангины? А я – при деле. Сам знаешь. Сторожу по очереди один давно заброшенный и почти забытый строительный объект. Да и есть у меня обычный диплом врача. Этого, вполне, достаточно.
Он с иронией заметил, что не знает, что там когда-нибудь будет – или космодром, или хранилище овощей. Да будет ли? Всё в стране разрушено, разграблено, прибрано к рукам.
Далее Гиров решил беседу не продолжать. Мягко шёл их «попрыгунчик», набирая скорость. Такая машина не имела колёс, двигалась своеобразными прыжками, периодически поднимаясь над дорожным покрытием на десять-пятнадцать сантиметров. Михаил вспомнил, как он, врач и слушатель Верховной школы врачевания и знахарства в споре с проректором, начальником учебного центра получил инфаркт миокарда. Полемика была серьёзной. Этот начальник считал, что людей и подобных тварей лечить от сердечнососудистых заболеваний не стоит. Но почему?