Страница 7 из 37
– В таком случае, я не понимаю, в чём здесь таинственность? Почему эта планета Фантом? И зачем вам мы, люди крайне ненадёжные и в таких делах не слишком сведущие, разве только Ви Са Ше?
Эмиссар, всё это время то молча ходивший, то задумчиво глядевший в окно, выходившее на имитацию дикой лужайки, резко повернулся и ответил:
– Есть одно негативное обстоятельство, которое в корне разрушает всю нарисованную идиллию. – Он нарочито выждал паузу. – Там непроглядный туман. Туманная тьма!
– Вот именно! – запальчиво воскликнул доктор свою, видимо, любимую фразу. – И природа его совершенно непонятна! Это нонсенс! Многочисленные пробы воздуха показывают относительную влажность, не превышающую семидесяти пяти процентов, а видео съёмка, во всех без исключения случаях, показывает настолько плотный туман, что невозможно наблюдать предметы дальше четверти метра. И представьте, этот туман никоим образом не сказывается на плотности атмосферы, атмосферном давлении и на температурном режиме планеты, который более благоприятен, чем на Земле.
– И самое главное, – опять взял слово советник Императора, – нам непонятны причины, или мотивы, резкого обрыва связи и не возвращения исследователей на орбитальный корабль. И если с роботами сей инцидент я могу обосновать внезапной поломкой, вследствие каких-то неизвестных нам электро-магнитных или физико-химических воздействий на их электронное оборудование, то с живыми людьми я не могу найти веского, аргументированного объяснения.
– Прошу прощения, – скромно сказал Ви Са Ше, – но с человеком всё может быть гораздо проще. Ведь всё то, о чём вы только что говорили, может воздействовать и на человека. Да и многое другое. Человек – существо более уязвимое в этом отношении, нежели существо им созданное. Он может быть подвержен губительному воздействию инфразвука или ультразвука, в этом я не очень сильно разбираюсь, но такое вполне вероятно. Ведь мы, в отличие от роботов, имеем психику, а она неустойчива. И, наконец, – тут доктор слегка покраснел, – в воздухе может присутствовать не поддающийся обнаружению смертоносный вирус, который и убивает всё живое?! Скажите, находили ваши исследователи хоть малейшие признаки биологической жизни? Муху? Комара? Земляного червя? – И тут же поправился. – Фантомного червя. Хотя, если червь фантомный и не дурак, то его вряд ли найдёшь, даже если он там и есть.
– Отставить шутки, – резко отрезал Си О Ха. – У нас мало времени и терять его на всякие глупости я запрещаю. Отвечаю на предыдущий вопрос. В этом заключается ещё одна необъяснимая загадка этой странной планеты. Всякая видео— и радио-связь, будь то человек или робот, длилась ровно одну минуту, а потом… резкий обрыв. Так что, они просто не успевали что-нибудь найти. А теперь хотелось бы найти их, но неизвестно где искать.
– Да, этот фактор если не разрушает полностью, то здорово подмывает фундамент моей версии, – с досадой сказал Се Ро Че.
Все с интересом на него посмотрели, ожидая продолжения.
– Если с роботами списать обрыв связи гибелью можно, – сказал он, – хотя тоже возникают некоторые сомнения, то в случаях с людьми мне хочется верить в то, что они там находили свободу, которой на Земле никогда не было, и прекращали связь вполне осознанно.
Эмиссар мгновенно отверг предложенную наивно-утопическую теорию, как совершенно абсурдную:
– И всегда ровно через минуту? А может и роботы находили там свой андроидный рай? Глупости! Прежде чем мы решили перейти к сотрудничеству с… интеллектуальными нарушителями закона, были совершены три экспедиции с профессиональными астронавтами и учёными. Никто не вернулся, а связь была прервана ровно через минуту. Они здесь имели всё: почёт, уважение, достаток, любимую работу, семью. Что они там должны были увидеть в течение минуты, чтобы на всё это плюнуть и остаться там без раздумий?
Ай Си аШ поднял руку и спросил, обращаясь к Си О Ха:
– Позвольте вопрос немножко не в тему?
– Извольте.
– Если оттуда не вернулся ни один робот и ни один человек, зачем, в таком случае, вы ставили первым условием подписание контракта? Ведь это теряет всякий смысл. Или, всё-таки, есть основания надеяться на благополучный исход? Или надеетесь, питаясь иллюзиями?
– Я слишком серьёзный человек, чтобы жить иллюзиями, а основания надеяться есть всегда. Даже тогда, когда уже совсем надеяться не на что. Мы должны предусматривать все ситуации, а контракт, в случае удачной адаптации, явился бы лишним гарантом вашей лояльности. Но в вашем случае, мне достаточно вашего слова.
– Когда у вас здесь станет всё плохо, вам надеяться будет не на что и не на кого – вы все возопите от отчаяния. А что касается нашего слова, то оно обязывает нас всего лишь поддерживать связь, пока что-то не случится. В это время мы можем говорить что угодно и рассказывать о чём угодно, исходя из формулировки предложенных вами условий. Разве нет?
Си О Ха криво усмехнулся:
– Для богослова и философа вы слишком наблюдательны, а ум ваш цепок и изощрён в логике и анализе?!
– Не забывайте, что я долгое время изучал и преподавал отрокам Новейшую историю, а в том болоте без этих качеств никак.
– Ну да, конечно, – советник Императора не собирался уводить в сторону разговор и глупым спором нагнетать страсти. – Ну что ж, слово дано – слово взято, ничего уже менять не будем. Но я надеюсь на вашу любовь к человечеству и на вашу помощь не по принуждению, а… по зову совести.
Теперь уже Ай Си аШ улыбнулся почти ласково, но с печалью в глазах. Голос его стал тише и глуше, с хрипотцой:
– Самые подлые и кровавые человеческие экземпляры частенько, по политическим или сугубо личным, эгоистичным мотивам, обращались к совести, гуманности и мнимому патриотизму наивных людей, а с именем Бога вели миллионы оболваненных и оголтелых зомби убивать, вешать и сжигать себе подобных. Бесчеловечные дела всегда прикрывались высоконравственными лозунгами, девизами и идеалами.
Любой другой на месте Си О Ха повелительным тоном пресёк бы дерзкие речи отъявленных бунтарей, но он был очень умён, хитёр и выдержка никогда ему не изменяла.
– Я сейчас скажу то, что говорить не обязан, да и не должен, – он обвёл взглядом всех троих. – Мы можем стать очевидцами собственной гибели. Грядёт неминуемый планетарный коллапс. Наша планета почти истощена, сама природа, кажется, восстала против человека, поэтому нам просто необходимо нахождение и освоение новых жизненно пригодных космических объектов. А тут такой подарок… такой шанс!
Но и тут богослов и историк не упустил возможность эту откровенность интерпретировать в мрачных тонах, но таких реальных и так присущих человеческой натуре, что даже ярый оптимист не решился бы его оспорить:
– Чтобы и там сделать то же самое, что и на Земле? Установить бесчеловечные законы иерархии и ненасытные принципы потребления и накопления, что в итоге, со временем, приведёт к гибели любую планету, которую заселит сегодняшнее человечество. Мы же как саранча, только если раньше находились в стадии ползучих и прыгающих прожорливых саранчуков, сбившихся в кулиги, то теперь превратились в летающих, агрессивных и сплочённых плотоядных ящеров, всё пожирающих на своём пути. Сколько раз Господь даровал возможность своим творениям, нам и нашим далёким предкам, жить по его законам?! Мы уничтожили Фаэтон, опустошили Марс и Венеру. Да мало ли ещё что! А сколько поколений человечества было на Земле?! И у всех был шанс! Но никто не пожелал им воспользоваться. Мы не исправимы в своей стадной агрессии и в своей гордыни, особенно – в желании властвовать. Любой ценой! Вот такие мы есть. Но я очень надеюсь, что все пропавшие люди живы и что им там предоставлена возможность изменить себя и построить новое общество людей. Общество не закона и порядка, а общество Гармонии – в любви и согласии с Богом, с собой и с природой.
Терпению Эмиссара мог бы позавидовать всякий, будь то правитель или простой стражник.
– Поверьте, профессор, – сказал он, выказав при этом редкую для него эмоциональность, – я искренне желаю того же. Но как это узнать? Вот если бы вы смогли продержаться на связи полчаса, час, чтобы попытаться выяснить, что же там творится на самом деле, а потом сообщить и показать бортовому компьютеру звездолёта?! Там просто должна быть жизнь, пусть ещё в зародышевом состоянии!