Палач и ведьма

Вылизывая меня еще и еще раз, так что я уже попросту изливала из себя соки, стражник одновременно сжимал мои маленькие острые грудки, и этим тоже способствовало тому, что я таяла в его руках, как свечка.

– Такой ты мне нравишься… – когда отхлынула очередная волна экстаза, наклонившись над моим лицом, просто в ухо прошептал насильник. – И, возможно, настолько, что я отпущу тебя.

Эти слова заставили меня очнуться. Я широко распахнула глаза, стараясь поймать взгляд мужчины и понять – не врет ли он мне. И если не врет, то что?

Как могла, выдохнув, я ощутила, что из моих глаз, впервые за все это время, потекли слезы.

– Не плачь, крошка, – заметив влагу на моем лице, рыжебородый меж тем не прекратил действий, напротив, убрав руки из груди, он положил их на ягодицы, немного разведя половинки в стороны. – Сейчас случится главное, приготовься.

Сердце мое оборвалось, внутри все похолодело, так что даже кожа покрылась пупырышками, когда я ощутила, как нечто – горячее и упругое, медленно вползает в женское сокровенное, причиняя такое неудобство, что я словно окаменела. При этом я сжалась так, что это не позволило мужскому члену войти в меня.

– Как это? – взбешенно взревел насильник, что так и не смог преодолеть преграду. – У тебя что там, железные ворота?

А потом продолжил мучить мою плоть, громко дыша и постанывая от нетерпения, охватившего все его существо.

– Я не хочу тебя калечить, – наконец-то поняв, что ему не проникнуть в меня иначе, как только разве сделав надрез, рыжебородый, казалось, ощутил себя слишком озадаченным. – Такого со мной еще никогда не было! – вскричал он, бессильно тычась в меня несколько расслабленной плотью с таким самым успехом, как если бы это была моя ладонь или пятка. – Что ты сделала, ведьма? Решила одурачить меня? Так вот, если сейчас же не отдашься мне, я … я проткну тебя там раскаленным на огне прутом, поняла?!

По тону его голоса и выражению лица, я таки поняла, что мужчина способен осуществить свои угрозы, и тогда для меня действительно наступит смерть. Ибо кто способен выжить после такой пытки? Даже живя вдали от общества, я слышала о тех методах, которые иногда задействовали палачи, и среди них были даже более зверские, чем те, которыми угрожал стражник. Вот только что мне было делать, если я не могла ни ответить ему, ни сделать то, что он просил?

– Ану-ка быстро впусти меня в себя! – орал рыжебородый, а я понимала, что чем отчаянней он пытается, тем меньше шансов: член Жако обмяк полностью.

Я же внезапно ощутила холод – исходящий от влажных камней, он пронизывал меня до костей. А поза, в которой я стояла, причиняла невыносимое неудобство. Голова моя гудела, словно там был рой пчел, руки и ноги затекли, спина одеревенела.

– Что ж, мерзавка, я все-таки отымею тебя сегодня, – когда я готова была провалиться в беспамятство, замки на моих лодыжках и щиколотках открылись, и я безвольно упала на пол, больно ударивший виском.

– Давай так, – наклонился надо мой страж. – Сейчас я осторожно вытащу кляп из твоего рта, а ты… А ты приведешь моего дружка в чувство, поняла? И тогда, если все пройдет хорошо, и я кончу, я оставлю тебя в покое. Но если ты надумаешь хитрить или сделаешь хоть что-то не так, я расковыряю тебя, что будешь молить о смерти. Кивни головой, если согласна ртом обласкать мой член.

И я кивнула. А что мне было делать? Воля моя была сломлена, дух унижен, тело порабощено. Оставалась только надежда, что если выживу, смогу увидеть глаза Хамерлика Горна. И пусть он узнает, что я приходила к нему, пусть поймет, что вынуждена была испытать из-за этого. Таким было мое желание.

– Ну вот, умница, – развязав тесемки, рыжебородый отбросил их в сторону, и я наконец-то смогла вдохнуть свободно. – Скажи, ты будешь покорной?

– А вы меня потом отпустите… если я… если я сделаю все?

– Нет, конечно, – хмыкнул страж. – Но зато обещаю не причинять вреда – не бить и не жечь кожу.

– Но что я вам сделала? Зачем вы меня мучаете?

– Еще одно слово – и кляп снова окажется в твоем рту, – и рука угрожающе схватила меня за волосы, пригнула к земле. – А я, если уж на то пошло, сделаю свое дело так, как это делают друг с другом заключенные – сзади. Да, мне бы этого не хотелось, не люблю я так, тем более, твоя ракушка такая нежная. Я же видел, как ты была возбуждена! Эх, досадно, но… А что если понравится сосать, и ты расслабишься? Я знаю, многим девицам это нравится, так что они просто-таки умоляют, чтобы я подставил им сладкий леденец!

– Я не смогу…

– Сможешь!!! – рыкнул мужчина, дернув меня вверх, так что лицо мое оказалось на уровне его штанов. – Сейчас ты нежно возьмешь моего дружка губами, подложишь под него язык, а потом позволишь погрузить его тебе в глотку, поняла? И одно неверное движение… Постой…

Бросив меня на пол, рыжебородый пошел обратно к стене и, взяв оттуда странной формы нож, вернулся назад.

– На колени, вытяни шею! – приказал он, подложив изогнутое лезвие острием к коже, так что я любую минуту могла ожидать резкого рывка – и кровь хлынула бы на пол. – Вот так. И только попробуй сопротивляться.

Затем стражник снова извлек свой член из штанов, к моему удивлению, теперь он был полностью готов к действию.

Глава 4. Унижения

Хоть мне и не хотелось, но я вынуждена была погрузить это огромное мужское достоинство в губы, да еще и попытаться сделать так, чтобы ему там было удобно. Сомкнув губы кольцом, я напрягла щеки, затем подалась немного назад, чтобы горло как бы растянулось, и ощутила проникновение мужского члена.

Да, это было постыдно, но так возбуждающе-пьяняще, что я невольно застонала. Не выпуская член из губ, я позволила мужчине проникать в меня настолько глубоко и сильно, как он того хотел. Его рука на моем затылке внезапно стала нежной, движения плавными и длинными. Ощутив прилив сока к моим половым губам, я немного опасалась за то, чтобы мой насильник этого не понял, но жар моего лица, мое дыхание выдавали меня с головой.

– Что, приятно? – еще и еще насаживая меня на член, хрипел мужчина. – И не говори, что это не так.

Но как же я могла говорить? Ведь рот мой был занят, и он это прекрасно видел. Так что – решил поиздеваться?

– А теперь возьми в руки мою мошонку, обласкай ее, – продолжал инструктировать меня рыжебородый, не переставая насаживать на член. – Ах, да, хорошо… А теперь лизни ее, ну, давай же, язычком по яйцам, еще раз.

Затем он перестал говорить, а только стонал и то вынимал член у меня изо рта, подставляя мошонку, то погружал его обратно. Я же не понимала, что за колдовство творится со мной и вокруг меня, потому что, несмотря на чудовищность ситуации, ощущала почти блаженство. Все мое естество трепетало, и от бессилия перед волной экстаза я внезапно расслабилась настолько, что перестала себя контролировать – и тут же выпустила из себя удерживаемую еще с утра жидкость. Золотым дождем пролилась она мне по ногам, зажурчала по до блеска отшлифованным камням на полу. Но, даже понимая, что со мной, я не смогла остановиться. И это было настолько приятно, что я на минуту выпала из реальности совершенно, и словно вознеслась в иные сферы, где было только блаженство и невесомость. Затем слезы хлынули из моих глаз – но уже не от горя и отчаяния, а просто потому, что я не могла иначе. Громко всхлипнув, я чуть не прикусила зубами член. Но мой мучитель совершенно не ощутил угрозы, напротив, громко зарычав, он вонзил его в меня так далеко, как только смог. А потом, вытащив, излил мне прямо на лицо желтоватую и вязкую сперму, горячую, словно огонь. Жирными плевками падая мне на глаза, на лоб, на губы, семенная жидкость смешивалась с моими слезами и стекала по моей шее.

Последний плевок из члена был совершен мне в рот.

– Сомкни губы, глотай! – схватив меня за волосы, мужчина силой удержал меня возле себя, а не то бы я отпрянула, так как, залитая вся спермой, естественно, хотела вытереть ее рукой. Но он этого не позволил.