Страница 7 из 9
Новорожденный
Светла колыбель очага ночного, младенческая душа.Великому роду дана основа. Теплится, чуть дыша.Герои склонились над ним гурьбою, пленники нежных чар.Ветер стучит ледяной крупою, клубится морозный пар.Шепот змеиный сквозит в поленьях под грубою берестой.Родитель счастливый, ты на коленях десять ночей простой.Ребенок играет с сухой золою, пьет молоко огня.К печке чугунной, как к аналою, прильнула его родня.Вглядитесь в него, дорогие гости, какой у меня сынок:сильнее и ярче, чем на погосте блуждающий огонек.Кафтаны вывернуты наизнанку, лежанки скрипят овсом.Отцу святому мы спозаранку в церковь его снесем.Лицо отразится в бадье с водою, чужой незнакомый лик.Крестик с цепочкою золотою осветит весь мир на миг.Батюшка чадо возьмет упрямо, расскажет молитву вслух,когда на маковке белого храма красный вспыхнет петух.Украденный совет
Мшарники преют в сырых лесах.Леса уходят в тайгу.Гадюка запуталась в волосах:когда ты спала в стогу.Русалкам к лицу человечий страх,едва полыхнет трава.С воротников кружевных рубахоборваны кружева.Монете приятно лежать в росе.Сметане бродить в тепле.Солдату на пахотной полосеуютней лежать в земле.Но в ступе сухой раздави пестомветвящийся корешок.С ольховым перемешай листомживительный порошок.И я разбужу восковых людей,глиняных воскрешу.Веселье рассыпанных в ночь костейна привязи удержу.И вскоре ряды деревянных войск,и оловянных войскворвутся в купеческий град Подольск.И покорят Подольск.Молитва бессильна перед грехом,когда это детский грех.На паперти жареным петухомгуляет безумный смех.И порознь раскуренный табачокстелет по потолку.И даже соломенный твой бычоктянется к молоку.Отчаяние
Солнце за годом годв сердце возводит ад.Шепчет упрямый рот:«Ты сам во всем виноват».В душу вонзив персты,вытягивает из жилимя моей звезды:ты все это заслужил.Ты все это возжелалв материнском нутре.«Молоха обожал,кушал на серебре».Ты сам меня полюбил,когда я любила боль.Ты ею меня кормил,отведать теперь изволь.Торфяниковая водатечет из ее горстей.Она глядит в никуда,на руки берет детей.Дождь стоит над рекой,точит столетний лед.Ты обретешь покой,когда кто-нибудь умрет.Чабаклы
Кони встали у деревни Чабаклы,за заборами услышав волчий вой.В голове моей звенели кандалы:так бежал я с одурелой головой.Улюлюкала встревоженная степь.Я на площади пустой упал на снег,уцепившись за колодезную цепь,в ней увидел свой последний оберег.Полетели с перевернутых санейпо оврагам крутобокие кули.Ты не станешь ни богаче, ни бедней.коль придешь испить воды на край земли.Я пил воду ледяную из ковша,Я не мог в ту ночь насытиться водой.Руку левую держала мне душа,Руку правую сковал мне дух святой.Только сердце не досталось никому:ни волкам, ни добропамятной жене,я пил воду, будто нянчил кутерьму,на роду Тобой написанную мне.Мрачным войском встали за полем леса,словно ворон крылья черные раскрыл.Я на небе видел мамкины глаза,Я пил воду – будто с нею говорил.Виночерпий
Вращение березовой листвымелькающее в небе ускореньепаденья навзничь бесконечный стонза каруселью ласковой молвыменяющей как птица опереньеуслышишь колокольный звонСофия приближается к тебеи отступает на волне обратнойлюбой пикник торжественен как храмя был приятен пьяной голытьбеи свыкся с их привычкой неприятнойне просыпаться по утраммне непонятны жители равниних танцы широки, но беззащитныони повязаны ландшафтной наготойубитый на дуэли дворянинхмельной бродяга, чьи уста зашитыи старец в пустыни святойя не поверю нежным палачамдоносчикам на стоптанных ходуляхохотничьей валторне на ветруя руки приложу к твоим плечамуслышав летний гул в свистящих пуляхсрывающих с берез корусобакою на уличной цепитаков удел бескрайнего простораоб этом просят, этого хотята мы мечтали табором в степисо смехом догонять ночного ворапока года летят…усыпано ромашками крыльцоа нам хотелось, чтобы василькамистоит в светелке с розами вазоня вижу в мутном зеркале лицоберу его как груз двумя рукамии снова погружаюсь в сон