Страница 19 из 27
Самый южный обитаемый регион нашей планеты – это дикая девственная природа ледников и горных вершин, субантарктических лесов и кустарниковых пустынь, вулканов и бирюзовых озер. Патагония – место обитания кондоров, ягуаров и синих китов – расположилась на самой оконечности Американского континента, это последний из доступных удаленных уголков земного шара и отправная точка для путешествия в Антарктику. В ней находится Южное патагонское ледниковое плато, самый значительный источник пресной воды в мире после Антарктики и Гренландии. Леса антарктического бука свидетельствуют о том, что некогда эти земли были частью теплого суперконтинента Гондваны, а частые землетрясения и огненные извержения вулканов выступают доказательством продолжающейся тектонической активности.
Этот уникальный ландшафт – предмет ожесточенных международных споров относительно строительства комплекса плотин ГЭС на трех мощнейших реках Чили. Став настоящим яблоком раздора, эта острая проблема ставит под угрозу существование крупнейших национальных корпораций и даже рискует привести к импичменту президента. Я отправилась туда в надежде выяснить, каким будет выбор людей в антропоцене, будут ли они руководствоваться перспективами доступа к дешевой энергии и сопутствующему экономическому развитию или же сохранят дикую природу, которую мало кто из них когда-либо увидит вживую.
В самом сердце Патагонии моему взору открывается пенящаяся ледниковая голубизна реки Бейкер, самой полноводной в Чили. Река стремительно несет свои бурные воды через горы, грохочущим безудержным течением бросая вызов любым преградам или плотинам. Вокруг шум, влажность и первозданная природа. В водяном тумане поблескивает радуга, а каменистые берега сверкают от накатывающихся волн. Мне кажется, что я слышу крик птицы, затихающий где-то вдали, но точно не уверена. Кроме бушующей реки, все вокруг тихо и безмятежно. На реке Бейкер планируется возвести две огромные плотины ГЭС – какофония бетона, стали и асфальта, призванная пустить невероятную природную мощность реки на благо жителям городов в тысячах километрах отсюда. Я пытаюсь представить, как окружающее меня пространство будет застроено водохранилищем, как в этом удаленном уголке планеты будет проходить подъездная дорога, а рабочие сновать взад-вперед… и не могу.
Патагония пустынна и безлюдна. Именно в этой необитаемости заключается ее очарование и именно это всегда привлекало эскапистов, бегущих от суеты общества. Бутч Кэссиди и его банда искали убежища в этом покинутом крае, а также некоторые советские перебежчики, уэльские христиане и английские авантюристы. Это суровое, неприветливое место, в котором никогда не идет дождь, зато всегда ветрено и очень холодно. Однако небо здесь раскинулось бескрайним полотном, все залито необыкновенным южным светом и каменистая пустыня раскрашена в самые невероятные цвета.
Надо мной кружатся огромные черные кондоры, выискивающие добычу в сухих злаковых травах. В отсутствие деревьев другие хищные птицы сидят на дороге до последнего момента и взлетают практически перед колесами моей машины. Во время своей многочасовой поездки я встречаю гуанако (разновидность ламы) и черно-белого скунса. Пустыня разворачивается передо мной долинами, сформированными ледниками, и все пространство сплошь усыпано огромными несуразными валунами, называемыми «эрратическими», потому что они чужды этому каменистому грунту. Древние ледники принесли их с собой с гор и оставили здесь.
После целого дня езды через бескрайнюю унылую пустошь я с облегчением обнаруживаю признаки человеческого присутствия. Тополя едва ограждают одинокий дом с маленькими окнами, призванными защитить от холодов. Это одна из эстансий этого региона – животноводческих ферм, которая была построена первопроходцами этих земель практически полвека назад, приспособившими местный ландшафт и эндемики для развития процветающей шерстяной промышленности. Я замечаю голосистую отару овец, которых пасут гаучо верхом на лошадях и в сопровождении собак. Сцена выглядит вне времени и очень естественно, однако это иллюзия – овец в страну завезли лишь в конце XIX века.
Наконец, я приезжаю в Койайке, столицу патагонского региона Айсен. Этот компактный и спокойный городок расположился среди гряды холмов у подножия базальтового горного массива, а его жители занимаются в основном рыболовством и скотоводством. Для многих жизнь существенно не изменилась со времен первопроходцев; однако граффити на стенах городских домов обнаруживают новый повод для беспокойства. Patagonia Sin Represas! («Патагония без плотин!») – пожалуй, самый приличный из всех слоганов, отражающих недовольство планами строительства ГЭС на реке Бейкер, а также других плотин на еще не прирученных человеком реках Куэрво и Паскуа.
Как и большая часть гидроэлектроэнергии, эта энергия будет производиться водой, подающейся мощными потоками на турбины из построенного позади плотины водосборника, генерируя тем самым электричество. Чтобы превратить относительно мелководное течение рек Бейкер и Паскуа в объемные накопители энергии, необходимо будет соорудить водохранилища, и строительство всех плотин приведет к затоплению 6000 гектаров земли. Однако самое большое сопротивление вызывает строительство сопутствующей линии электропередачи. Порядка 6000 опор, возвышающихся на высоте 85 метров, будут передавать постоянный ток на 2450 километров к северу в Сантьяго, столицу Чили, и далее к остро нуждающимся в энергии шахтам лежащей вдали от города пустыни. Только для прокладки одной линии электропередачи потребуется осуществить масштабную вырубку леса, 120-метровый коридор древнего леса, раздробив экосистемы на своем пути.
Противники говорят, что плотины, опоры и линия электропередачи ради краткосрочных выгод от приобретенной энергии навсегда разрушат первобытную девственную природу; сторонники настаивают на том, что гидроэлектроэнергия – это экологически чистый источник энергии, что Чили необходимы эти 3500 мегаватт в год для выполнения плана стать первой промышленно развитой страной Южной Америки и что без резервов нефти или угля нет альтернативы.
К 2025 году стране необходимо утроить мощность, чтобы покрыть потребность в энергии – на сегодняшний день половина всей электроэнергии производится ГЭС, а другая половина берется из импортируемого ископаемого топлива. Одни только патагонские плотины могли бы генерировать одну треть электричества в Чили – может ли потеря нескольких удаленных рек представляться скромной платой за энергетическое изобилие? Тем не менее противники строительства плотин утверждают, что в Чили имеется одно из самых протяженных побережий в мире, 7000 километров, которое представляет собой идеальный вариант для реализации проектов по использованию энергии ветра, волн и приливов; на территории страны расположено 10 % всех вулканов на планете с геотермальным потенциалом; здесь также находится одна из мощных зон солнечной энергии в мире, в пустыне Атакама, – все это на локальном уровне могло бы обеспечивать энергией нуждающиеся объекты без нанесения вреда первозданной Патагонии. Меня одолевали сомнения, и я решила проконсультироваться с экспертом в области энергетики.
Клаудио Зарор, инженер-химик и консультант правительства по вопросам энергетики – скромный невысокий человек, который видел годы лихолетья жестокой диктатуры Пиночета. В 20 лет его похитили, пытали в застенках тайной полиции и на долгие годы заперли в крошечной камере размером 60 квадратных сантиметров, но Клаудио удачно «исчез» – он выжил. Пройдя через десятилетия лишений, он хочет, чтобы жизнь чилийцев улучшилась, он крайне нетерпим к тому, что считает праздной сентиментальщиной из-за нескольких рек в чилийской глубинке. Для Клаудио эта проблема предельно однозначна: «Мы живем в развивающейся стране, практически 20 % населения живет в полной нищете, и я хочу снизить это число, а для этого нам необходима энергия».
Из-за роста населения, потребления и производства страна ежегодно нуждается в дополнительных 500 мегаваттах установленной мощности – еще 8 % каждый год, как говорит Клаудио. «Если мы не получим эту энергию из патагонских плотин, нам придется использовать источники ископаемого топлива, которые выбрасывают углекислый газ, потому что другие источники возобновляемой энергии непомерно дороги. В экономическом и экологическом отношении гидроэлектроэнергия – наш единственный выход».